Владимир Эминов - Личность преступника

• Название: Личность преступника
• Автор: Владимир Эминов
• Жанр: Психология, социальное
• Год: 2004
• ISBN: 5-94201-324-1

В работе на основе современных подходов рассматривается психология преступника и преступного поведения. Проводится криминолого-психологический анализ отдельных категорий преступников и осужденных.

Для преподавателей, аспирантов, студентов юридических вузов, юристов-практиков, социологов и психологов, изучающих проблемы преступности и борьбы с ней, а также для широкого круга читателей.

---

«Мораль» преступного мира образуется системой весьма жестких правил. Санкции здесь обычно суровые и жестокие (выкуп, побои, членовредительство, убийство) и основаны соответственно на физическом (вооруженном) насилии. Нормы и правила, как и авторитет главаря, пронизаны и подкреплены специфическими моральными «максимами», которые именуются достаточно привлекательно: «долг», «справедливость», «честность», «уважение старших», «смелость», но на деле имеют однобокий и извращенный смысл. К этому следует добавить «идейную» обработку сознания членов группы старшими и более опытными преступниками, внушающими молодым принципы аморальности труда, «благородства» и «чести» «легендарных» преступников прошлых лет и т. п.[32]

Как видим, в данном случае из права, морали и религии берется самое сильное и эффективное: неминуемость кары, «внутренний голос» совести и слепая вера. Нетрудно заметить, что и по содержанию, и по форме подобная система регулирования тяготеет к исторически наиболее примитивным системам: первобытнообщинной, рабовладельческой, раннего феодализма. Это не удивительно: ведь грубые, варварские формы противопоставления себя обществу, живущему по цивилизованным законам, отчетливо проявляются в низших с исторической точки зрения формах властвования и регулирования поведения людей.

Касаясь особенностей поведения преступников-рецидивистов, И. И. Карпец пишет, что «на свободе – это циничные, очень наступательно настроенные личности, готовые пойти на любой поступок, если он принесет им выгоду… Рецидивист может пожертвовать своим товарищем, чтобы уцелеть самому, пойти даже на убийство ради сохранения своей выгоды». [33]

Из этих и других наблюдений вырисовываются признаки глубокого эгоиста, замкнутого в своей среде и подчиняющегося только «воровскому закону»; человека с резко выраженной «двойной моралью».

Преступная субкультура конца XX – начала XXI в., конечно, стала несколько иной. На ней сказались два существенных обстоятельства: 1) вытеснение прежних «воров в законе» и присущих им взглядов и традиций новым поколением преступников, которые не изолируются от социальной среды, но, напротив, глубоко в нее проникают и паразитируют на социальных институтах; 2) сближение преступной субкультуры с нравами современного кризисного общества, где в силу «железного закона капитализма» идет война «всех против всех». Нетрудно понять, что оба эти изменения порождены одним и тем же процессом – нецивилизованной, грубой, неумелой капитализацией страны.

Особенно опасно внедрение преступных или околопреступных навыков и традиций в круги молодежи.

«Проникновение преступной идеологии в молодежную среду подтверждает то обстоятельство, что в сознании некоторой части подростков и молодежи укрепляется мнение о том, что быть судимым, носить знаки принадлежности к преступному миру – чуть ли не признак высочайшей доблести… Такое мнение преобладает среди 13-14-17-летних подростков, студентов вузов и особенно техникумов, детей из семей рабочих и госслужащих; 10,4 % опрошенных полагают, что этот факт дает право на особое положение “сильного” в обществе». Вместе с тем «такой факт биографии, как судимость, 12,7 % респондентов считают позорным фактом»[34].

Субкультуры разных категорий преступников и преобладающих в их среде нравов не вполне идентичны. Различия в той или иной степени проанализированы в ряде работ последнего времени. Взгляды, интересы, жизненные привычки различаются у лиц, совершивших преступления корыстные и насильственные, у преступников-профессионалов и у тех, кто вступил на преступный путь впервые; у взрослых и несовершеннолетних и т. д. Но есть и ряд общих черт, позволяющих говорить о преступной субкультуре в обобщенном виде.

Касаясь психологии корыстных преступников конца XX в., А. И. Долгова подчеркивает, что это, как правило, не прежние одиночки, а сплоченные группы. В системе ценностных ориентаций главное место у них занимают индивидуально- либо клановоэгоистические интересы. Превыше всего – материальное благополучие, неограниченные проявления своего «Я». Причем приоритет отдается нужным связям, любым средствам достижения целей по формулам: «Хочешь жить – умей вертеться», «Сам что-то не урвешь – о тебе не позаботятся» и т. п. [35]

Взгляды рецидивистов, особенно тех, кто долго находился в заключении, бывают часто настолько искажены, что они даже не осознают степень отличия этих взглядов от общепринятых. Им представляются вполне естественными такие суждения, отраженные, например, в татуировках: «не скорбящий ни о чем, кроме своего тела и пайки хлеба» или: «сила, месть, беспощадность»; «чти закон воров»; «человек человеку волк» и т. п.[36]

Определенными особенностями отличаются лица, совершающие экономические и коррупционные преступления. Это более образованные субъекты, хорошо знающие экономику, государственную службу. Но мораль, система ценностей и правосудия у них мало отличаются от морали других категорий корыстных преступников. Они готовы в любой момент принести и закон, и нормы нравственности в жертву материальной выгоде. Характерные черты – жадность, зависть, беспринципность.

В системе организованной экономической преступности выделяются так называемые авторитеты, постепенно заменяющие прежних «воров в законе». Это уже «не татуированный зэк с почерневшими от чифиря зубами; он чисто выбрит, одет по последней моде, в его обслуге не только “шестерки”, но и телохранители. В повседневном обиходе у лидера несколько приватизированных квартир, дачи, автомашины престижных марок».[37] При этом его криминальный профессионализм принимает многоплановый, разносторонний характер: такой делец готов активно включиться и в легальную экономическую деятельность, и в избирательную гонку, и «заказать» убийство конкурента, и вовремя скрыться за рубежом.

Преступная субкультура сегодняшнего дня связана с широким распространением наркотиков. Однако надо отметить важный факт: если среди преступников-профессионалов наркотиками злоупотребляют единицы (так как пристрастие к «зелью» рано или поздно подорвет «профессиональные навыки»), то именно в социально благополучной среде под влиянием преступного мира эта пагубная привычка приобретает массовый характер. Вот выдержка из интервью одного из поставщиков наркотиков: «Сейчас очень благоприятная обстановка для продажи “дряни”. Вот раньше на “траве” всякие хиппи сидели… а какие у них деньги… А сейчас много элитной публики развелось, к дорогим потянулись. Смотри – ночные клубы как грибы растут… Это очень удобные места для продажи наркотиков».[38] Так преступная субкультура исподволь проникает в общую культуру населения и разрушает ее, навязывая свои образцы поведения.

Этот тезис в полной мере может быть обращен и к субкультуре насильственной преступности.

Все чаще межличностные конфликты стали решаться насильственным путем. В каждом пятом преступлении против личности проявлялось стремление к самоутверждению, к поддержанию своего «Я», хотя бы путем насилия над другими. По мнению авторов этих наблюдений, «человек, ощущая действительное или мнимое безразличие общества к своим проблемам, свою незащищенность, формирует готовность отстаивать свои интересы любым путем».[39] Преступная субкультура и здесь явно соприкасается с нравами худшей части обычного общества.

Субкультура и психология насильственных преступников наиболее полно проявляется в тех сферах жизни и при тех обстоятельствах, где возникающие проблемы решаются главным образом силовыми методами. Это прежде всего войны, в том числе гражданские; межнациональные и социальные конфликты; насилие над личностью со стороны государства, незащищенность гражданина законом; жизнь в закрытых и полузакрытых учреждениях (армия, тюрьма, приюты, интернаты и т. д.); наконец, неблагополучная семья.

Представители субкультуры насилия практически в любой ситуации ведут себя агрессивно, стремясь подчинить себе окружающих преимущественно путем грубого физического воздействия. Подобные лица чрезвычайно чувствительны к касающимся их ситуациям, «подозрительны, у них затруднена правильная оценка событий, которая легко меняется под влиянием аффективных переживаний… Любые затруднения рассматриваются ими как результат враждебных действий со стороны других людей, которых обычно и обвиняют в своих неудачах».[40]

На первое место выступают полное пренебрежение личностью и насилие как способ решения любых проблем. Статистика свидетельствует о том, что каждое третье умышленное убийство было связано с желанием преступника как можно более унизить свою жертву, с издевательством над потерпевшим.

Как уже указывалось, преступникам, совершающим убийства, особенно присущи импульсивность, ригидность, застреваемость аффективных переживаний, подозрительность, злопамятность, повышенная чувствительность в межличностных отношениях. Эти данные можно интерпретировать как длительное разрушение отношений со средой, которая начинает выступать в качестве враждебной, разрушительной силы, несущей угрозу для данного человека.[41] Если у них сохранилась семья, то и в ней подобные лица чувствуют себя чужими, создавая невыносимую обстановку постоянных ссор и конфликтов.