Наталья Волохина - Картинки с выставки

• Название: Картинки с выставки
• Автор: Наталья Волохина
• Жанр: Короткие истории

Смешные, жесткие, сатирические рассказы из реальной жизни о нас самих помогут вернуться нам к самим себе, лучшим, какими мы могли бы быть. Взгляд со стороны не всегда кажется беспристрастным. Иногда обидным. Но иначе зачем нужны другие люди. Больше самоиронии, и наш двойник в зеркале поможет вернуться в реальность и перестать наступать на грабли.

---

Картинки с выставки Сборник рассказов Наталья Волохина

© Наталья Волохина, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

От автора

Каждую минуту социум рисует живые картинки, отражающие, как зеркало, все процессы, происходящие в сознании общества. Один смотрит в это зеркало и приводит себя в порядок, другой не замечает или старается не обращать внимания на очевидное. Часто мы видим не самих себя – реальных, а привычный вымышленный образ, вместо скучного, недоброго, несчастного лица. Наш двойник уже давно другой человек, а мы все выдаем желаемое за действительное.

Больше самоиронии, господа! Присоединяйтесь!

Младшая сестра

Старший брат смотрит на тебя

(Джордж Оруэл)

Парикмахерша о чем-то эмоционально говорила коллеге на своем языке. Дурная привычка не ходить «по нужде» дальше вытянутой руки не давала мне найти приличную парикмахерскую, отойдя дальше двухсот метров от дома. В обозримом пространстве находились два салона, в которых цена не соответствовала качеству (разве что, названию и антуражу) и цирюльня эконом – класса. В ней-то я и приобщалась к истокам тюркских языков. Прекрасный бюст над национальным орнаментом блузки активно вздымался, черные брови вразлет взлетали все выше, изящные ручки пытались заменить крылья и приподнять их владелицу над нами грешными. Решив, что ничего, кроме левитации, мне здесь не светит, на всякий случай, спросила: «Девочки, что случилось?». Эх! Не тот вопрос задала! Надо было про прическу спрашивать! А еще на психолога училась!

Оказалось, красавица вполне сносно говорит по-русски. Образование, все же, помогло – понять, что пока она не отрефлексирует, стричься не будем. А дело было так. Привел папа сыночка постричь, попросил «покороче». Девушка, давно не девушка – восемнадцать лет профессионального стажа и приличный русский, дотошно допросила, где именно «покороче». Папа объяснился, оставил деньги и ушел. Живем мы в столице и у мальчиков на голове изыски – по бокам коротко, а на затылке длинно – «конский хвост». Пока стригли «где коротко» все шло гладко, а как дошли до «хвоста»… На голове оказались не только растущие, но и бегающие. Обнаружив вшей, мужественная гастарбайтерша не завопила, не запаниковала, а решив, что она правильно папу поняла – надо рассадник уничтожить, сделала и сзади «покороче». Через пятнадцать минут папаша вернулся с претензиями – зачем остригли «хвост», как ребенок в «таком виде» появится на люди, в частности, в классе. Куаферша тактично, чтобы не скомпрометировать господина, намекала ему на проблему, но он подобно Перуну, метал громы и молнии. Причем, демонстрировал не только способность к электрическим эффектам, но и юридическую грамотность, обретенную в телесериалах, угрожая своим адвокатом. Хозяйки заведения на месте не было и бедняжка-стригальщица оказавшись на переднем крае, решила идти на таран.

– Но у него же вши! – тихо, но твердо сказала она.

– Ну, и что?! – громко парировал папаша – Волосы-то, зачем остригать?

Узбекская логика, тем более, женская, отказала. Конечно, где ж им – дикарям, у дочек которых по сто двадцать косичек длинной до колен, считающих стыдным наличие паразитов у детей, понять страдания папаши о модной прическе вшивого русского отпрыска.

– Волосы отрастут, это же не зубы, – растерянно выдвинула она последний аргумент. В ответ на который папаша, выкрикнув еще пару оскорблений и угроз, освободил, наконец, помещение.

Женщина была на грани слез. Её коллега, пытаясь успокоить, рассказала недавний случай из своей практики. Молодая мамаша привела дочку, но попросила мастера выйти на улицу для «переговоров». «Может ребенок стричься боится», – решила та и вышла. Девчушка красоты необыкновенной жалась к матери.

– Мы хотим «каре», но у нас проблема.

– Не беспокойтесь, я умею договариваться с детьми, – успокоила парикмахер.

– Нет, вы не поняли. Посмотрите, – и мамаша раздвинула волосы на голове у ребенка.

Как сказала узбечка, там был аншлаг.

– В аптеке продается специальное средство, можно намазать, прочесать расческой, обмотанной, нитками, и все пройдет.

Женщина молча взяла ребенка за руку и ушла.

Парикмахеры «второго сорта», имея необходимые документы, опыт, мастерство, не имеют внутренней свободы, «права», отказать людям «первого сорта», заботящимся о чистоте расы, но не о чистоте тела.

– Надо было пригрозить им сдачей в КВД или СЭС, – сказала я.

И услышала ответ «младшего брата», вернее, «сестры»:

– Если бы вы были нашей хозяйкой, вы бы их мигом на место поставили.

Даже не предполагалось, что они сами могут дать отпор «первосортным».

2015 г.

Язык мой – враг мой

Каину дай раскаянье…

И не забудь про меня

(Окуджава Булат Шалович)

В пустом зале супермаркета две азиатки в униформе протирали полки и щебетали на своем языке, должно быть, о делах житейских. В «колбасном» отделе материализовалась сарделеподобная продавщица и гаркнула из-под пергидрольной соломы на голове: «Вы почему тут разговариваете на своем языке?!». Девушки смолкли. «Сарделька» не унималась: «Ишь, вышли в зал и разговаривают по-своему!». Тогда одна из девчонок тихонько сказала: «Извините, пожалуйста, больше не будем».

– Sorry, is in your shop allowed to speak only russian? – обратилась я к «колбаснице».

– Чего? – через паузу ошарашенно спросила она.

– Я спрашиваю, у вас в магазине разрешено говорить только по-русски? Или русским можно на любом языке?

– Можно, – тупо отозвалась ку-клус-клановка.

– Вот, спасибо, тогда колбаски мне взвесьте, пожалуйста.

Я вспомнила сценку в этом же магазине пару дней назад. Две сотрудницы (славянской внешности) выкладывали товар и громко, сварливо, на русском языке, препирались на тему, кто из них, в чем виноват. То ли в «колбасном» другая смена была, то ли менеджер глуховата или сама принимала участие в дискуссии, но никого не смущало присутствие покупателей и неэтичное поведение персонала.

Мои знакомые ереванские армяне очень требовательно относятся к своему русскому языку, и хотя грамотно, почти без акцента говорят по-русски (и по-английски,) периодически извинялись за неважный язык. Я покончила с этой проблемой простым примером:

– Представьте, что я в Ереване говорю по-армянски. Интересно, насколько идеально бы у меня получалось?

– Столько лет среди русских живет, а все не научится чисто говорить! – «поливала» соседа знакомая бабуля.

– А вы – сколько лет среди греков и армян живете?

– Почти всю жизнь.

– Скажите «Цавт танем»

– Цавутаным

– Говорили вам эту фразу?

– Говорила соседка, когда помогала мне за мамой старенькой ухаживать. Еще говорили…

– Эх, вы, столько лет вам говорят такие хорошие слова, а вы все не можете научиться чисто по-армянски говорить. Знаете, как переводится?

– Нет, чувствую только, что-то хорошее, успокоительное.

– Конечно – «возьму твою боль» означает.

– Ох, ты! – Всплеснула старушка руками. Потом вздохнула горестно. – Грешница я! Сказано, не судите, да не судимы будете, а я языком своим дурным грешу.

– Ничего, Иванна, главное, каетесь.

2015 г.

До-ре-ми-до-ре-до…

…Приведённые факты, говорят о том, что сквернословие – это одна

из главных социальных проблем нашего общества

(Ишина Татьяна Владимировна)

Экзотические южные цветы на клумбах перед городским театром притягивали отдыхающих и местных жителей, они роились вокруг них на вычурных скамейках сквера, жужжали каждый о своем в тени причудливо постриженных деревьев и шляп. Мы с сынишкой тоже присели отдохнуть после репетиции. Из дверей театра выпорхнула стайка возбужденных подростков, покружила в поисках свободного местечка и опустилась рядом с нами, продолжая громко «чирикать». Через некоторое время мой лингвистичный ребенок заинтересованно спросил: «Мам, а на каком языке они говорят?». Я прислушалась. Они говорили на «нем» – великом и могучем матерщинном русском языке, да так виртуозно, умудряясь не употреблять ни одного не матерного слова, что нетренированному детскому уху трудно было уловить смысл разговора. Впрочем, я тоже с трудом понимала суть беседы. Мальчишки лет по двенадцать – тринадцать говорили громко, ничуть не смущаясь присутствием посторонних. Словарный запас, правда, был маловат, не то, что у моей знакомой доярки, умевшей обложить непослушную корову, этажей этак в пять, с упоминанием одномандатных округов, потому вариаций было немного. Болтовня напоминала «бородатый» анекдот про строителей, несущих носилки с бетоном, где все слова начинались с «ху». Но какие их годы?