Алексей Оутерицкий - Почему нарушаем!

• Название: Почему нарушаем!
• Автор: Алексей Оутерицкий
• Жанр: Юмористическая проза

Книга «Почему нарушаем» написана с помощью известного литературного приема «рассказ в рассказе» и состоит из множества самостоятельных произведений, объединенных в единое целое – сборник разножанрового юмора.

---

Почему нарушаем! Алексей Оутерицкий

© Алексей Оутерицкий, 2015

© «AO Project», дизайн обложки, 2015

Корректор Лариса Шикина

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Скрипуче открылась дверь, и на выщербленное трехступенчатое крыльцо стандартной пятиэтажки вышел долговязый сутуловатый мужчина в домашних шлепанцах, с синим пластмассовым ведром в руке. Одет он был в синий спортивный костюм, пузырящийся на коленях и локтях. Некоторое время мужчина стоял неподвижно, словно не решаясь шагнуть вниз, затем повернул голову, посмотрел, близоруко щурясь, на дверь собственного подъезда, будто впервые увидел ее облупившуюся краской поверхность, едва слышно вздохнул и переложил ведро из правой руки в левую. Наконец он сделал первый, очевидно, самый трудный, шаг – может быть, на это решительное действие его подвигла сделанная на двери надпись. «Менты – козлы», – утверждал неизвестный, зафиксировав свое жизненное наблюдение чем-то острым – возможно, гвоздем.

Теперь дело пошло. Двор мужчина пересек быстро, в этом ему поспособствовали длинные, как у цапли, ноги, хотя пользовался он ими с изрядной долей бестолковости – его шаг был неровен и даже нервозен, как у человека, переживающего тяжелый внутренний конфликт – или, попросту, человека похмельного. Дело пошло и снова застопорилось – кажется, этому предположительно нервозному или просто во всем сомневающемуся человеку все было не то и не так. В подтверждение этого впечатления, завернув за угол соседней пятиэтажки, сестры-близнеца его собственной, родной, мужчина остановился, подобно вкопанному, и из его руки выпало ведро. С характерным пластмассовым звуком оно соприкоснулось с асфальтом, пружинисто подпрыгнуло, вновь оказалось на асфальте, пошатнулось и, наконец, утвердилось прочно, как навсегда – утверждению этому в значительной мере помогла весомость его богатого внутреннего наполнения или, попросту, изрядное количество сырой картофельной шелухи.

– Мать моя женщина… – пробормотал, пораженный увиденным, долговязый. – Где ж мусорные контейнеры-то?

Огороженная невысокой кирпичной стеной площадка, на которой испокон веков стояли три мусорных контейнера для жителей двора, исчезла вместе с ограждением и самими контейнерами, теперь здесь было огромное, распростершееся до самого горизонта, попросту бескрайнее поле. Точнее, это было не совсем поле, это была мусорная свалка. Беспорядочно набросанный бытовой, строительный и еще неизвестно какого происхождения мусор – бумаги, тряпки, мотки и переплетения проводов, какие-то бесформенные куски чего-то цветного или серого, шероховатого или склизкого, яркого или неприглядного на вид…

Внезапно за спиной мужчины раздался уже знакомый, только что слышанный им, глухой звук упавшего пластмассового ведра, а через секунду последовал растерянный, с примесью истерических ноток голос близ собственного уха, заставивший его вздрогнуть. Обернувшись, он увидел лысоватого, плотного телосложения мужчину в домашних шлепанцах, которого неоднократно встречал во дворе – кажется, тот жил в соседнем доме.

– Простите… вы что-то сказали?

– Я говорю, и когда только они успели, стервецы эти! – гневно повторил мужчина в шерстяном спортивном костюме синего цвета с зачем-то наглаженными стрелками штанов.

– Чего – успели? – с недоумением спросил первый мужчина в домашних шлепанцах и синем спортивном костюме с пузырями на коленях.

– А свалку! – пояснил второй мужчина, в шлепанцах и в синем со стрелками.

– А кто – они?

– А местные власти. Вы разве не подписывали письмо протеста?

– Нет, – сказал первый мужчина.

– Вот из-за таких как вы, равнодушных, и происходят всяческие безобразия, – нахмурив брови, обличительно сказал второй мужчина. – Вместо того чтобы стоять в пикетах и подписывать воззвания, они своей пассивностью играют на руку коррумпированным городским структурам, которые… – Он не договорил, вдруг сбившись с так хорошо дающейся ему и, очевидно, любимой темы. – Но ведь еще вчера этой свалки не было и в помине… Здесь же еще вчера был пустырь, а за ним лесок! Куда нам теперь вываливать мусор? Соорудить здесь свалку планировалось не ранее чем через год, а посему жильцы считали, что времени приостановить этот грязный проект нечистых на руку дельцов достаточно.

– Чего разоряешься? – раздался со стороны свалки голос. Не раздраженный и не дружелюбный, не сердитый и не приветливый – просто голос. Судя по тембру, он принадлежал человеку, уверенному в себе – скорее всего, весьма и весьма корпулентному.

– А почему на «ты»! – вскинулся мужчина с наглаженными стрелками. – И кто это вообще говорит?

– А ты разуй глаза, – спокойно посоветовал голос.

– По-моему, говорят из-за той штуковины, – предположил первый мужчина, с пузырями на коленях. Он кивнул на груду хлама метрах в двадцати от них, за которой торчал гигантский холодильник с округлыми боками, кажется, марки «Минск», и предложил: – Пойдемте, посмотрим?

– Ну, пойдемте… – неуверенно согласился сосед.

Двое синхронно нагнулись, подхватили свои ведра и, переглянувшись, не так чтобы очень решительно двинулись к холодильнику. По мере приближения к морозильному агрегату они постепенно замедляли шаг, а подойдя к проржавевшему боками изделию ближе, не сговариваясь остановились в нескольких от него метрах, словно опасаясь чего-то, будто подойти к нему вплотную означало совершить действие, сопряженное с немалым риском для собственного здоровья.

– Ну, чего встали, словно член на свадьбе, – подбодрил их голос. Из-за холодильника высунулась всклокоченных волос голова мужчины с крупным, небритым, но отчего-то располагающим к себе лицом. Он поманил их пальцем. – Идите, не бойтесь, никто вас не укусит.

Двое переглянулись и, отбросив сомнения, решительно двинулись вперед. Обогнув холодильник, они обнаружили сидящего на проволочном, из-под бутылок, ящике мужчину. Он сидел вполоборота к ним, прислонившись спиной к боковой стенке «Минска». Мужчина, как они и предполагали, был дороден, выглядел человеком, уверенным в себе, а что-то в его облике позволяло также предположить, что он являлся, или является по сию пору, человеком немалой должности. Одет он был в старый, еще советского производства, линялый спортивный костюм синего цвета, сквозь сверкающие там и сям дыры которого просвечивало розоватое тело, и рваные домашние шлепанцы на босу ногу, из которых торчали большие пальцы.

– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – заметил незнакомец.

– А… куда, собственно… – низкорослый мужчина с залысинами растерянно посмотрел по сторонам, – куда садиться-то?

– Тут что, ящиков мало? – насмешливо поинтересовался дородный. – Или тебе мягкое да кожаное подавай? Так если поискать, здесь и такое можно найти. Здесь чего только нет. Свалка место хорошее, можно даже сказать – обильное, хоть ты и проявляешь непонятное мне недовольство. Ну да то, думается, исключительно по недомыслию.

– А почему, собственно, на «ты»? – придя в себя, опять вскинулся лысоватый. – Я попросил бы…

– Да ты не ершись, не ершись, – добродушно пробасил дородный. – Небось, из начальников происходишь? Не слишком чтоб крупных, таким секретарша по штату не положена, но и не из совсем захудалых – сухую колбасу в советское время в виде спецпайка получал исправно. А еще планерки, небось, проводил, даже право имел законное на людишек нерасторопных покрикивать. Так?

– Ну…

Лысоватый не нашелся, что ответить, а долговязый тем временем принес два найденных без труда серых проволочных ящика, в точности как у главы и единственного представителя принимающей гостей стороны.

– Вот и ладно, – обрадовался дородный. – Рассаживайтесь. Посидим рядком, поговорим ладком.

– Нам задницы рассиживать некогда, – зачем-то ответил за двоих лысоватый, хотя долговязый, вняв совету, покладисто присел на свое только что найденное и оказавшееся неожиданно комфортным седалище.

– И куда ж ты, мил человек, торопишься? – поинтересовался дородный. – Небось, протест против свалки строчить? Так успеешь еще, тем более что пустое это дело. Опоздал ты с протестами. Свалка-то – вот она. – Он повел рукой, обозначив гостеприимного вида полукруг. – Вот я и говорю, садись, в ногах правды никакой. А если на сериал новомодный спешишь, так тем более не опоздаешь. Их по утрам повторяют, а если даже какую серию пропустишь, все одно не заметишь. Они все одинаковые. И серии и сериалы. В них даже актеры одни и те же играют.

– Мне пустым заниматься некогда – сериалы смотреть, – нахмурился лысоватый. Чувствовалось, что он возражает лишь из упрямства и, очевидно, присущего ему чувства противоречия. – Мне б мусор выкинуть.