Коллектив авторов - Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников

• Название: Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-89059-146-3

Эта книга – сборник воспоминаний о выдающемся музыкальном и общественном деятеле России, оставившем яркий след в отечественной музыке второй половины XX – начала XXI века. Сборник интересен стремлением многих известных людей нашего времени раскрыть прежде всего человеческие качества композитора. Этот труд поможет читателю по-новому взглянуть на путь мастера в музыке, осмыслить в контексте истории вечно актуальную тему «художник и власть».

---

В жизни он оказался обаятельным улыбчивым господином, в твидовом костюме, мягко поглядывающим на вас умными глазами через толстые стекла очков. Знакомство случилось в корпусе «Мосфильма», в единственном на студии кривом коридоре, где сразу же образовались две пробки из улыбчивых людей с бумажками: редакторов, режиссеров, еще не утвержденных на роли актеров, ласково поглядывавших на Андрея в ожидании новой музыки, что ли (здесь же, в этом коридоре, в этом повороте, немедленно, ну пожалуйста…). А рядом всегда жила его жена Наташа. Им вместе очень подходит месяц апрель, солнечная сторона улицы, наша встреча на углу (они выходят, я тоже выворачиваю – и вот радость!). В такой ситуации он обязательно становился так, чтобы солнце грело вам спину, а себе брал меньше, умел уступать.

В дирижерской комнате Большого зала Филармонии. Начало 1980-х

И никто не умел так красиво молчать…

Андрей Петров – это никаких рукомаханий, ссор, выяснения отношений. Потому-то все его так любили. Мы дружили с ним и его семьей, которая сама по себе была какой-то цитатой из красивых времен… Встречались. Но сейчас от этого сохранилось лишь ощущение рассыпавшихся разноцветных камушков мозаики.

В этой рассыпанной мозаике есть синий камушек, который подошел бы нашей встрече в Тбилиси. Есть серый и жемчужный с розовым оттенком, дивный цвет Ленинграда, – это наши встречи в его родном городе. Кино и театральные дела часто приводили меня в Союз композиторов Ленинграда: мраморные лестницы, а наверху улыбка Андрея.

Как-то в спешке лохматый друг-художник, тоже в Ленинграде, рассказал мне о семи мышцах лица, из которых производятся все физиономические выражения. Три справа, три слева, а одна на носу – для морщинок. «Всего Шекспира сыграешь! – убеждал друг. – Весь ЖЭК у тебя в руках!» Какие мышцы участвовали в приветливой улыбке Андрея Петрова, я не знаю, это осталось для меня тайной. Но Петров все-таки оставил нам разгадку – свою музыку. Она улыбалась, эта музыка, она улыбалась и весело и печально, и сердилась, и прощала.

Записала Марина Дмитревская

Лов бычков в нейтральных водах

СТАНИСЛАВ ГАУДАСИНСКИЙ

режиссер

Когда говоришь об Андрее Петрове, то невольно сразу же возникает ощущение удивительно обаятельного, приветливого и сердечного человека. Такое чувство возникло у меня при первом же знакомстве с ним очень много лет назад.

Это был 1967 год. Только что открылся Большой концертный зал «Октябрьский», и я ассистировал режиссеру Роману Иринарховичу Тихомирову на постановке одного из первых правительственных концертов. В программу входило и какое-то произведение Андрея Петрова. В день репетиции вхожу я в гримерку и вижу – стоит человек, которого я знаю по фотографиям. И он, заикаясь, начинает что-то мне говорить. Я отвечаю, но вдруг ловлю себя на том, что начинаю говорить в его манере – заикаясь. И чем больше я говорю, тем внимательней он рассматривает меня, словно размышляя – дразнится этот паразит или он действительно тоже заика. В какой-то момент я спохватился, понимая, что он меня изучает, и перешел на нормальную речь. А он сделал вид, что не заметил. Только спустя несколько лет, когда мы с ним сидели и выпивали по рюмке, он вспомнил этот случай и признался: ему показалось, что я стал над ним издеваться, просто дразнить его. Тут мне пришлось ему объяснить одну свою психологическую особенность: когда я вижу перед собой знаменитого человека, то в общении с ним волей-неволей впадаю в стилистику его поведения.

Другая очень памятная история, связанная с Андреем Петровым, случилась в Одессе. Я поставил там его оперу «Петр Первый», и Андрей Павлович приехал на премьерный показ. А вокруг этой премьеры обстановка была довольно непростая.

Кое-кому не понравилось, что на оперной сцене ставится крупное сочинение не украинского, а русского композитора. Тогда уже ощущались эти шероховатости националистического толка. Но сам композитор поначалу никаких таких шероховатостей не ощущал.

Спектакль я поставил на вращающемся круге. Утром мы проверили все технические моменты. И хотя ни малейшего повода для тревоги не было, какая-то неведомая сила побудила меня минут за пять до начала спектакля вернуться и еще раз все осмотреть. Я пришел и попросил включить круг. Его включают – а он не идет! Тут же звоню директору: «Валентин Петрович, круг стоит! Надо быстро все проверить». Мы с ним пошли по кабелю и видим – в одном месте кабель перерублен топором.

Директор звонит в КГБ, быстро приходит машина с какими-то товарищами. Тем временем мы на скорую руку соединяем кабель. Круг – пошел! Из-за этого ЧП спектакль начался с некоторым опозданием, но прошел с огромным успехом. Потом Андрей меня спрашивает: «А почему задержали начало? Что-то было не готово?» Я говорю: «Да вот оказалось, что на Украине так любят российского композитора Петрова, что решили спектакль сорвать». И рассказал ему эту детективную историю. «Ты понимаешь, – ответил он, – от судьбы не уйдешь. Вот прошел сегодня наш спектакль – и так должно было случиться. И если даже кто-то захочет очень помешать судьбе, то все равно это невозможно».

После одесской премьеры «Петра Первого» я организовал для всей нашей компании выход на пограничном катере в нейтральные воды – выкупаться и половить бычков. Естественно, и стол был накрыт как положено. На столе стояло добытое из запасников настоящее одесское вино – черное каберне, которое никто из нас, наверное, ни разу в жизни больше и не пил.

Мы забросили снасти. Андрей взял удочку, как дирижерскую палочку, не очень ловко закинул ее, и бычки, как по команде, стали ему попадаться – ну просто один за другим. Ни у кого не клюет, а ему – такое везение! Не знаю, ловил ли он рыбу прежде или дебютировал тогда в качестве рыбака, но было так приятно смотреть, как он радуется единению рыбацкого и композиторского счастья.

Дома на Петровской набережной. 1971. (с обложки журнала «Аврора»). Фото Ю. Колтуна

С той постановкой «Петра Первого» связана и еще одна история. Перед тем, как начать работу, я перелистал клавир и почувствовал, что в драматургии оперы не хватает одной сцены. Там одна за другой следовали две трагических сцены. А ведь Петр был все-таки не только каратель, но – и это прежде всего – и созидатель. Чтобы разбить напряженность, трагичность ситуации, я сочинил сцену, как царь российский провожает молодых людей на учебу за границу. И вот приезжаю в Ленинград, мы встречаемся с Андреем, и я начинаю его убеждать в необходимости дополнительной сцены. «Так что же, мне для этого надо дописывать музыку?» – спросил он. Но в данном случае новая музыка не требовалась, можно было взять уже готовую, с теми же вокальными интонациями. По моему раскладу все ложилось прекрасно. Он сел, взял ноты, внимательно посмотрел и сказал: «Давай».

А ведь спектакль уже не первый сезон с большим успехом шел в Кировском театре. Петров мог сказать, что все уже сочинено, зачем мудрить? Но он буквально в одну минуту понял, что это делается для пользы будущего спектакля, и дал добро. Я больше не встречал ни одного композитора, который за такой короткий промежуток времени решил бы такую сложную задачу, как новый поворот в драматургии своего уже законченного произведения.

Творческий диапазон Андрея Петрова был таков, что он мог сочинять музыку трагическую и комическую, лирическую и романтическую. Дар редкий! Евгений Николаевич Соковнин, у которого я учился режиссуре, очень советовал мне определиться с амплуа: либо выбрать драму и фундаментальные большие произведения, либо ставить комедии. Наши старые учителя считали, что совместить это невозможно. А вот Андрей своим творчеством доказал обратное. В таком разнообразии музыка открывает свои новые измерения.

Могло не быть в начале слова…

ВАЛЕНТИН ГАФТ

актер

Могло не быть в начале слова…
Ах, если б раньше было знать,
Что есть мелодии Петрова
И ими можно всё сказать.

Они пришли из Ленинграда
По тротуарам, по траве,
По рельсам просто, без парада,
И зашагали по Москве.

Отмеченный небесным даром,
Артистам спеть давал он шанс.
Я пел гусаром у Эльдара,
Но безответным был романс.

С тех пор плохой погоды нету,
Ты на погоду не греши.
В петровских песнях всё согрето
Прикосновением души.

А дальше вроде бы удача,
В любви разволновалась кровь,
И я красивой «Старой кляче»
Спел про последнюю любовь.

Нет, не сотрет моей картины
Десятилетий Новый век.
Пиджак на стуле. Пианино.
А он, как Божий человек,
Тихонько ходит между нами.
Мир полон звуков.
Звуки – все мы сами.

Дружеский шарж Л. Фридман