Хелен Раппапорт - Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни

• Название: Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни
• Автор: Хелен Раппапорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-79332-7

Книга Хелен Раппапорт – уникальная биографическая работа. Она возвращает читателю образ настоящих, живых сестер Романовых.

Записи из личных дневников княжон, на которых построена книга, рисуют портреты умных, чувствительных и восприимчивых к реальности девушек, тонко (и порой неожиданно) воспринимавших и переживавших судьбу России на переломе эпох.

Ранее недоступные широкой российской публике обширные материалы из архивов – как официальных (в том числе и архивов различных царских домов Европы), так и частных (среди которых особую ценность имеют воспоминания тех, кто близко знал сестер Романовых) – дополняют картину, позволяют воссоздать обстоятельства их быта и занятий, их увлечения и страсти.

Мастерски выстроенное повествование прекрасно передает дух того времени, позволяя читателю ощутить живое дыхание Истории.

---

Той зимой Александру в свете никто не видал, даже в Санкт-Петербурге, и ничего не просочилось в газеты, читатели которых с нетерпением ожидали новостей о частной жизни своих государя и государыни. «Сведения о том, с сахаром ли они пьют чай или едят мясо с горчицей, были почти на уровне государственной тайны», – отметила англо-русская писательница Эдит Альмединген[173]. Как бы там ни было, Александра казалась вечно больной или беременной – или и то и другое сразу. В феврале 1898 года она слегла, заразившись корью при посещении одной из благотворительных школ, которые учредила и курировала. Заболевание протекало в острой форме и дало тяжелые бронхиальные осложнения[174]. Ко времени ее выздоровления сезон в Санкт-Петербурге уже закончился, и многие ее родственники из императорской семьи начали беспокоиться. Когда в августе того года герцогиня Саксен-Кобургская посетила Россию, она предпочла остаться в Санкт-Петербурге, вместо того чтобы скучать в семейном кругу в Александровском дворце. «Такое впечатление, что Ники и Аликс скрываются от всех больше, чем когда-либо, и не встречаются ни с кем», – сообщила она своей дочери, добавив, что «Аликс совсем не пользуется популярностью»[175]. Александру, в свою очередь, это мало заботило. 21 сентября, когда Николаю неожиданно пришлось уехать в Копенгаген со своей матерью на похороны королевы Дании, Александра была безутешна: «Я не могу даже представить, что будет со мной без тебя. Ты мой единственный, в тебе вся моя жизнь», – слова, пугающе похожие на те, что говорила ее бабушка, когда ей приходилось бывать врозь с принцем Альбертом. Все, чего хотела Александра, – это чтобы они с Ники могли «спокойно жить и любить друг друга». Кроме того, ей казалось, что она снова беременна. «Если бы только я знала, так это или не так! – писала она Ники, когда он был в отъезде. – Дай Бог, чтобы это было так, я очень этого жду, и мой муженек тоже, я думаю»[176].

То время, пока Николай отсутствовал, Александра провела в Ливадии, в Крыму. Там он присоединился к ней 9 октября. Но только в конце этого месяца его мать услыхала новость: «Теперь я могу сказать Вам, дорогая мама, что, с Божьей помощью, мы ожидаем новое счастливое событие в мае следующего года». «Но, – добавил он, – она умоляет Вас не говорить об этом, хотя думаю, что это лишняя предосторожность, потому что такие новости всегда распространяются очень быстро. Конечно, здесь все уже догадываются, потому что мы оба перестали завтракать и обедать в общей столовой. Аликс не выезжает больше, она дважды упала в обморок во время службы, все, конечно, замечают все это»[177].

В глубине души Александра не только тревожилась, кто родится на этот раз, мальчик или девочка, но и со страхом ожидала новых физических мучений. «Я не люблю строить планы, – писала она бабушке в Англию. – Бог знает, чем это все закончится»[178]. Из-за приступов головокружения и сильной тошноты Александра проводила большую часть времени своей третьей беременности, лежа или сидя на балконе дворца в Ливадии. Муж был образцом преданности. Он возил жену на прогулки в инвалидном кресле, ежедневно помногу читал ей вслух: сначала «Войну и мир», а затем об Александре I. Они оставались в Ливадии до 16 декабря. До сих пор Александре удавалось управляться в детской с помощью лишь временных нянь, но теперь ей пришлось заняться поиском постоянной няни. У фрейлины ее кузины Торы, Эмили Лох, были хорошие связи в этой сфере в Англии, она знала, к кому стоит обратиться, и в декабре Эмилия прислала Александре письмо, в котором рекомендовала ирландку мисс Маргаретту Игар, тридцати шести лет, протестантку. У мисс Игар была хорошая подготовка и навыки ведения домашнего хозяйства, она могла работать поваром, экономкой, имела большой опыт в различных видах рукоделия, а также значительный опыт ухода за детьми. Она прошла обучение на медсестру в Белфасте и впоследствии работала попечительницей приюта для девочек-сирот в Ирландии. Кроме того, мисс Игар была старшей сестрой одной из подруг Эмили Лох. Александра получила от Эмили личный отзыв о мисс Игар, в котором подчеркивалось, что она простой, прямой и бесхитростный человек, не имеющий склонности к придворным интригам. Когда мисс Игар предложили должность няни для императорской семьи, Маргаретта не сразу решилась принять это предложение, не желая брать на себя ответственность по уходу и за новорожденным ребенком, и за двумя другими маленькими детьми. Однако мисс Игар имела большой личный опыт присмотра за младшими сестрами (она сама была из многодетной семьи, где из десяти детей семеро были девочки). Кроме того, до отъезда в Россию она прошла дополнительное обучение по уходу за новорожденными[179]. В России, как оказалось, ей предстояло вести очень закрытый образ жизни. У нее не было возможности встречаться и общаться с другими многочисленными британскими нянями и гувернантками в Санкт-Петербурге. Любые ее поездки с детьми и даже самостоятельные поездки в свободное время строго контролировались царской службой безопасности, и это не позволяло ей ознакомиться с «царскими владениями» за пределами императорской резиденции[180].

2 февраля 1899 года после поездки на поезде из Берлина Маргаретта Игар прибыла в Зимний дворец. Когда она отдохнула с дороги, Александра ознакомила ее с новыми обязанностями. Был день Сретения Господня, и Ольга с Татьяной были одеты в изящные «прозрачные белые кисейные платья, украшенные брюссельскими кружевами, надетые поверх бледно-голубых атласных платьев-чехлов. Их костюмы дополнялись бледно-голубыми поясами и наплечными лентами». «Бесчисленные русские няни и горничные» должны были, конечно же, помогать Маргаретте исполнять ее обязанности. Среди них была квалифицированная няня Мария Вишнякова, которую наняли в мае 1897 года. Великая княгиня Мария Павловна[181] вспоминала, что работники детской в Царском Селе носили униформу, «все в белом, на голове – небольшие шапочки, как у медперсонала, из белого тюля. С одним исключением: две русские няни, которые были крестьянками, были одеты в великолепные народные крестьянские костюмы»[182]. Мария (Мари) и ее брат Дмитрий (дети великого князя Павла Александровича), на несколько лет старше, чем Ольга и Татьяна, были для девочек первыми товарищами по играм из семьи Романовых. Мария вспоминала приятную атмосферу детской, «светлые и просторные комнаты, с кретоновыми занавесками с цветочным узором, и мебелью из полированного лимонного дерева», обстановку, как ей показалось, одновременно «роскоши, но и спокойствия и уюта». После игр наверху детей кормили ранним ужином в детской, а затем отводили вниз, к Николаю и Александре. Они встречали детей, целовали их, «императрица брала у няни свою младшую дочь и держала ее на руках, лежа с ребенком на своем шезлонге». Старшие дети обычно сидели и рассматривали фотоальбомы, «которых там было много, по крайней мере по одному на каждом столике». Все себя чувствовали очень спокойно. Николай вскрывал и читал доставленные ему запечатанные конверты, а Александра передавала по кругу чашки с чаем[183].

Хотя подход Александры к организации семейной жизни был необычайно простым и неформальным для императрицы, она была все-таки рада появлению мисс Игар, поскольку с марта 1899 года Александре становилась все тяжелее переносить очередную беременность. Ребенок лежал в неудобном положении, что усугубило ее пояснично-крестцовые боли, не в первый раз уже большую часть времени своей беременности она проводила в инвалидном кресле[184]. 9 мая семья переехала из Царского Села в Петергоф, чтобы там ожидать появления нового члена семьи. На этот раз, к счастью, все произошло быстро и просто. Днем 14 июня 1899 года в 12 часов 10 минут родилась еще одна крупная девочка весом в 10 фунтов (4,5 кг). Ее назвали Мария, в честь бабушки, и вскоре Александра уже с удовольствием кормила ее.

Николай не проявил никаких очевидных признаков разочарования. Во флегматичности его реакции, несомненно, сыграл свою роль его религиозный фатализм. Тем не менее, было отмечено, что вскоре после рождения ребенка «он отправился в долгую прогулку в одиночестве». Вернулся он «внешне невозмутимым, как всегда», и отметил в своем дневнике, что это был еще один «счастливый день». «Господь послал нам третью дочь». Да будет воля Божья – он с этим смирился[185]. Великий князь Константин, однако, еще раз выразил то, что Николай, очевидно, чувствовал глубоко внутри: «Наследника так и нет. Вся Россия будет разочарована этой новостью»[186].

«Я так благодарна, что дорогая Алики так быстро поправилась», – писала королева Виктория, получив телеграмму о рождении правнучки. Однако она не могла не упомянуть серьезную династическую проблему, которая возникла: «Я сожалею, третья девочка – это не то, чего ожидает страна. Я знаю, что наследника приняли бы более радушно, чем дочь»[187]. «У бедной Аликс… еще одна дочь, и она, кажется, все время, пока носила ее, была так больна, бедняжка, – писала кронпринцесса Румынии Мария своей матери, герцогине Саксен-Кобургской. – Теперь, я думаю, ей придется начинать все с начала, и снова она закроется у себя, и это опять вызовет всеобщее недовольство»[188].