Юрий Якимович - Избранные труды

• Название: Избранные труды
• Автор: Юрий Якимович
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-94201-628-9

Юбилейный сборник избранных трудов профессора Ю. К. Якимовича включает статьи, учебные пособия, монографии и публицистические работы последних лет, посвященные вопросам становления современной прогрессивной системы исполнения наказания в виде лишения свободы, дифференциации уголовного судопроизводства, проблемам прокуратуры и прокурорского надзора, состязательности в уголовном судопроизводстве. Автором определяются понятие, задачи и принципы современного уголовного процесса; освещаются вопросы его типологии, а также производства в судах различных инстанций; рассматриваются особенности уголовного судопроизводства по отдельным категориям дел.

Книга предназначена для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, практических и научных работников, а также всех интересующихся вопросами права.

---

Однако, несмотря на отрицательное отношение к такому симбиозу судебных и следственных функций, приходится признать, что законодатель был прав, устанавливая двойной объем обязанностей для мировых судей в Сибири. В самом деле, содержать на одном участке и мирового судью, и судебного следователя было бы чересчур накладно для казны. В то же время в условиях Сибири, тем более в XIX веке, своевременный выезд судебного следователя из областного или губернского (да даже и из уездного) центра на место совершения преступления мог быть чрезвычайно затруднен, а иногда и фактически невозможен. В то же время преступлений, требующих проведения предварительного следствия, было не так уж много, а в связи с огромными территориями Сибири судебный следователь вряд ли мог бы одновременно вести следствие более чем по одному уголовному делу. Отсюда крайняя нерациональность использования его сил и государственных средств (в случае существования самостоятельного института судебных следователей). Еще одна сложность связана с подбором кадров. Требования к судебным следователям были сравнимыми с требованиями к судьям. А значит, разделение функций предварительного следствия и осуществления правосудия потребовало бы в два раза больше людей, соответствующих этим требованиям, что было в тех условиях практически невыполнимой задачей. Таким образом, объединение в руках сибирских мировых судей как судебных, так и следственных полномочий, хотя и не вполне обоснованное с теоретических позиций, было, однако, продиктовано настоятельной практической необходимостью и связано с необходимостью учета специфических условий, существовавших в Сибири.

Необходимость приспособления к сибирским условиям вызвала к жизни и еще одну меру. В наиболее отдаленных областях Сибири (Туруханский край, енисейская губерния, Верхоянский и колымский округа и т. д.) обязанности как участковых мировых судей, так и судебных следователей возлагались на начальников местной полиции (ст. 629 учреждения судебных установлений в редакции 1906 г). С современной точки зрения такого рода совмещение обязанностей представляется абсолютно недопустимым.

Чтобы облегчить явку в суд свидетелям и заинтересованным лицам, законом были также введены следующие правила. Если в центральных областях России мировой судья рассматривал дела в месте своего постоянного пребывания и лишь в необходимых случаях должен был разбирать дела там, где они возникли (ст. 41 усу), то в Сибири мировые судьи, напротив, по общему правилу были обязаны разбирать дела «в ближайших к местам их возникновения селениях», а в случаях, когда «дело возникло далее 30 верст от места нахождения камеры мирового судьи», местом его рассмотрения должно было стать волостное правление (ст. 638 учреждения судебных установлений). Мировые же судьи, «заведывающие отдаленными и малонаселенными участками, могут с разрешения общего собрания отделений окружного суда иметь камеры вне пределов вверенных им участков, но обязаны переносить в пределы оных свои камеры для разбора дел в заранее назначенные упомянутым собранием места и определенные им в году сроки» (ст. 639 учреждения судебных установлений). Таким образом, не лица, участвующие в деле, должны были добираться к местопребыванию судьи, но, напротив, судья для рассмотрения дела выезжал к месту нахождения участников процесса. Правило это по условиям Сибири служило весьма действенным средством для приближения суда к населению, повышения доступа населения к правосудию, увеличивало воспитательное воздействие судебного разбирательства (тем более в условиях слабого развития средств массовой информации).

Особенности организации местных судов органически сочетались с особенностями в порядке производства дел, входящих в компетенцию этих судов. Прежде всего, если для окружных судов единственным правилом была коллегиальность в рассмотрении и разрешении дел, то для мировых судей предусматривалось исключение из этого правила – и уголовные, и гражданские дела рассматривались мировыми судьями единолично[140]. Для того чтобы понять смысл и значение такого отличия, следует отметить следующее.

Вообще спор о преимуществах той или иной формы начат был чрезвычайно давно. Так, одним из самых известных сторонников единоличного рассмотрения дел был И. Бентам. По его мнению, коллегиальность является излишней и вредной. Вредна она потому, что уменьшает сознание общественности в каждом служителе правосудия, развивая апатию и пассивное отношение к делу и сильно затрудняя вместе с тем решение вопроса о замещении судебных вакансий, так как найти меньшее число хороших судей и щедро оплачивать их легче, чем большое число[141]. Однако данная точка зрения не нашла поддержки, и перевес получили противоположные взгляды Монтескье[142]. Большинство ученых-юристов рассматриваемого периода времени считали коллегиальную форму осуществления правосудия более предпочтительной по сравнению с единоличной, так как такая форма представляет собой большие гарантии установления истины[143].

В самом деле, то соображение, что единоличный судья более, чем коллегия, сообразуется с общественным мнением, хотя и является верным, не должно считаться недостатком коллегиальной формы. Скорее это, напротив, преимущество коллегиального суда, поскольку закон – вот тот единственный поводырь судьи, мнение которого должно учитываться при разрешении дела. Пассивность судей, составляющих коллегию, легко преодолевается с устранением практики доклада дела, введением открытого голосования. С другой стороны, коллегиальный порядок имеет свои неоспоримые преимущества, в числе которых – увеличение суммы знаний и опыта суда, лучшее противодействие возможным добросовестным и недобросовестным увлечениям отдельных судей, а также обеспечение всестороннего и нелицеприятного рассмотрения дела, а значит, и увеличение гарантий установления истины.

Однако подчеркивая теоретические преимущества коллегиальной формы осуществления правосудия, все юристы того времени признавали, что, кроме теоретических соображений, законодателю следует руководствоваться и чисто практическими мотивами. Дело в том, что трудность надлежащей организации суда для маловажных дел сводится во многом к чисто финансовым затруднениям. И. В. Михайловский отмечал, что ввиду необъятной массы этих некрупных дел и вследствие необходимости сделать такие суды как можно более доступными для населения, таких судов должно быть образовано как можно больше. При этом судей этих судов необходимо обеспечить хорошим содержанием и придать им хорошую канцелярию. Поэтому единственным выходом является учреждение для маловажных уголовных дел единоличной формы их рассмотрения[144]. Кроме того, такая форма позволяет обеспечить большую быстроту судопроизводства, что также немаловажно, так как позволяет сберегать время как судей, так и участвующих в деле лиц, а также личные силы населения[145]. Таким образом, несмотря на теоретическое превосходство коллегиальной формы, несомненной истиной в то время была обоснованность и практическая оправданность использования единоличной формы рассмотрения дел мировым судьей.

Кроме того, судопроизводство по уголовным делам, подсудным мировому судье, имело и другие отличия от обычного порядка. В частности, был более узким перечень поводов к возбуждению дела. В соответствии со ст. 42 устава уголовного судопроизводства такими поводами могли являться лишь: 1) жалобы потерпевших, 2) сообщения полицейских и других административных властей и 3) непосредственное усмотрение мировым судьей преступных действий, подлежащих преследованию независимо от жалоб частных лиц. По делам же, относящимся к компетенции общих судебных учреждений, перечень поводов к началу предварительного следствия был значительно шире (см. ст. 297 устава уголовного судопроизводства). В него, в частности, входили дополнительно: объявления и жалобы частных лиц (не только потерпевших), явка с повинной, возбуждение дела по собственному усмотрению судебного следователя, возбуждение дела прокурором.

Перечень поводов к «начатию дел» у мирового судьи, данный законом, имел исчерпывающий характер. В случае, если дело было бы начато, по другому основанию, не предусмотренному ст. 42 устава уголовного судопроизводства, то, по мнению И. Щегловитова, все производство по делу должно быть отменено, даже вопреки требованию сторон, так как установленный законом перечень относится к числу положений, «которые слишком глубоко затрагивают государственный публичный интерес, чтобы при нарушении их признавать какую-либо юридическую силу за таким актом, которым эти положения нарушены»[146]. Однако в кассационной практике сената такое положение не было устоявшимся и периодически нарушалось. Так, сенатом был положительно разрешен вопрос о возможности возбуждения дела, относящегося к компетенции мирового судьи, по инициативе прокурора, хотя прокуратура не являлась ни властью полицейской, ни властью административной. Тем самым был фактически расширен перечень поводов, предусмотренный уставом уголовного судопроизводства. И. Щегловитов указывал и на другое основание неправомерности такого толкования закона сенатом. Дело в том, что, предоставив прокурору право возбуждения дел у мирового судьи, следовало бы признать за ним и право поддержания обвинения по таким делам. Однако это прямо противоречило бы ст. 3 и ст. 4 устава уголовного судопроизводства[147]. В самом деле, ст. 3 устава гласит, что по уголовным делам, подведомственным мировым судебным установлениям, «обличение обвиняемых перед судом предоставляется потерпевшим от преступных действий частным лицам, а также полицейским и другим административным властям, в пределах, установленных законом». Тогда как по уголовным делам, подведомственным общим судебным установлениям, обвинительная функция возлагалась законом на прокуроров и их товарищей (в соответствии со ст. 4 устава).