Геннадий Прашкевич - Белый мамонт (сборник)

• Название: Белый мамонт (сборник)
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015

Том открывается повестью «Белый мамонт» – невероятной историей создания сверхоружия в каменном веке. Это первый (и пока единственный) в мировой литературе перевод с неандертальского. В научно-фантастическом романе «Кормчая книга» описано чрезвычайно далекое будущее человечества – всё на новом и новом, но при этом на все более высоком витке развития. Наконец, заключает том стилистическое продолжение знаменитого романа Алексея Толстого «Аэлита», но продолжение это совершенно самостоятельное, в нем тесно сплетены события далекого прошлого и события нашего времени. История инвариантна, и все три вещи этого тома показывают самые разные (и возможные) ее ответвления.

---

Геннадий Прашкевич Белый мамонт

© Прашкевич Г. М., 2014

© ООО «Литературный Совет», 2015

* * *

Белый мамонт

От издателя Перевод с неандертальского

Школа переводов с неандертальского еще не создана.

Существуют только отдельные попытки. Их пока немного.

Замечено, что история мирового искусства похожа больше не на гигантскую лестницу, ведущую всё ввысь и ввысь, лестницу, каждая ступень которой все более и более совершенна, а, скорее, на бесконечную горную цепь, – отдельные снежные вершины её образуют единую, невероятную по своей красоте панораму.

Но и самые большие вершины рушатся, уступают неумолимому времени.

Силы природы и социальные катаклизмы постоянно вмешиваются в жизнь искусства. Многие вершины, казавшиеся вечными, известны теперь только по позднейшим перерисовкам, по отголоскам чудовищно архаичных мифов, другие забыты безвозвратно; что же касается неандертальских шедевров, они вообще крайне фрагментарны, воссоздать полную картину вряд ли когда удастся. К счастью, время от времени мы находим пещеры, стены которых покрыты наскальной живописью, встречаем следы непонятных доисторических сооружений, обломки орудий, различные артефакты. Там, где каменный рассказ прерван, где уже нет никакой возможности восстановить утерянное, мы пытаемся заполнять лакуны более поздними фрагментами мирового искусства, совпадающими с первоосновой по интонации.

Это в природе человека. Это очищает его от скверны.

Это подчеркивает его скрытую суть.

Часть первая Люди льда

Когда б вы знали, из какого сора
растут стихи, не ведая стыда…

Анна Ахматова

1

Эббу был.

Первый человек был.

Один был. Много воды. Мало земли.

Негде ходить, негде северного олешка преследовать.

Пришел белый мамонт Шэли, круглый, мохнатый. Спросил: «Первый человек Эббу, почему сидишь на тундряной кочке? Почему не веселишься?»

Ответил: «Нет земли, вода только. Как кочевать?»

«Тогда живи в сухой пещере».

«Да как пройти?»

«Я сделаю».

Все мамонты рыжие, коричневые, иногда желтые, как осыпающаяся хвоя осенних лиственниц, а мамонт Шэли белый. Голова большая, над выдающимся лбом рыжая челка. Сам белый, а челка рыжая. Турхукэнни – называли мамонта в тундре, а лемминги звали – холгут. Побрел в воду, засадил бивни глубоко, вывернул со дна мокрую текущую глину, сырые камни, песок. Сломал правый бивень от усердия, взмутил море до самого заката, зато земля стала расти.

Сперва была как подошва.

Потом стала как шкура олешка.

Потом большой стала. Теперь Эббу на земле жил.

Высокие обрывистые утесы и круглые, залесенные холмы тянулись до далекой большой Соленой воды. По ночам колыхались над стылыми кочкарниками веселые полотнища северного сияния. Шли дожди. А в сухое время кипел гнус.

У Эббу круглые щеки, низкий лоб.

Первый человек не имел вождей и начальников.

Совсем один был. Если бы сдуло его в море, никто не узнал бы. Все считали бы, что Эббу не было. Никто не узнал бы, что был первый человек. Думали бы, что его просто забыли сделать.

А он ловил пищу и ел.

Потом пришла родная сестра.

Звали Апшу. Стала просить жениться на ней.

«Если не женишься, – сильно сердилась, – не будет детей, потомства не будет, земля останется без всяких людей. А раз так, кто увидит нас? Кто будет гонять мамонтов желтых и коричневых, всегда мохнатых? Кто будет пугать крутых толстых турхукэнни? Кто скажет „позор вам“, если не добудем вкусной еды? Кто на всем свете узнает обо всем этом? Тундра пустая, горы пустые. Кто?»

Эббу боялся. «Ты моя сестра. Зачем жениться?»

Робко оглядывался: «Это плохо. Это запрещено».

Тогда сестра стала думать, как ей самой такое сделать?

Сильно боялась, что семейная линия оборвется вместе с ней.

Печальная, ушла далеко по низкому берегу, обошла болота, не спугивая линяющих гусей, в высоких известняковых утесах увидела теплую пещеру.

«…вертоград моей сестры, вертоград уединенный…»

Догадалась.

Сделала всякую утварь.

Сплела новые циновки, выкроила из шкур новую одежду.

Потом вернулась, сказала: «В дальней пещере, в теплой пещере другую женщину встретила».

Эббу обрадовался: «Вот это ладно! Покажи путь».

И торопливо пошел по указанному сестрой долгому пути, а она коротким путем быстро вернулась. В пещере переменила одежду, даже переменила свою походку и выражение круглого с небольшим носом лица.

Стала красивая, как самка зверя.

Обнюхались.

«…был мрак, был вскрик, был жгучий обруч рук…»

Родили сына.

Потом родили дочь.

Дети сидят у входа в пещеру.

Мать не нянчила их, они дикуют.

Выросли без присмотра. Смотрели на лес, на зверей, изучали нравы, взаимную вражду и дружбу. Прилетала белая полярная сова, сердито кричала: «Не сидите на холодном камне. На теплой шкуре сидите!»

«Какая шкура? Как ответишь?»

«Ну, оленья шкура».

«Что такое олени?»

«Ну, с рогами».

«Что такое рога?»

Полярная сова сердилась, показывала голову оленя.

Дети смотрели и радовались: «О, как чудесно! Нос у оленя – как дыры в кожаном покрытии байдары».

Так росли.

Северное сияние играло.

Ровдужным покровом ниспадали с небес цветные шлейфы.

Отблесками ужасных костров ходили над поблескивающими снежными пространствами зеленые и красные лучи. Белый мамонт Шэли издали принюхивался к растущим детям, большую тревогу чувствовал. Сам красивый, белый, только вместо правого сломанного бивня наросла круглая роговая бородавка. Ходил вокруг крутых скал, смотрел на ласточкины гнезда, висящие над входом в пещеру. Задумывался, так красиво было вокруг. Правда, из-за сломанного бивня улыбка казалась кривой. Турхукэнни будто ухмылялся все время. Но внимательно следил, как женщина-мать подоит большую грудь и даст своим детям.

Росли совсем бедно, совсем безволосые.

Когда стали взрослые тела, брат женился на сестре.

Скулы выдавались вперед, радостно круглились немытые лица, блестели потные лбы. А крепкие челюсти перемалывали все, кроме трубчатых костей и камня. Камни и трубчатые кости не перемалывали.

Живут, дикуют.

Потом сын женился на дочери.

Это понравилось. Стали размножаться.

Появилось много людей. Стали называть себя Люди льда.

В большой пещере подмели полы. Стали употреблять в пищу личинки оленьего овода и помет оленя, смешанный с листьями растений. Стали умываться теплой мочой и восхищаться закатом. Хорошо жили, дружно жили. Потом охотник Кухиа рассердил белого мамонта Шэли.

У Кухиа волосы стояли дыбом, как от испуга. Он ходил, сильно наклонившись вперед, касался руками высоких кочек, говорил: «Ух!» Любил ходить далеко. Всегда говорил: «Ух!» Даже за пределы родных болот ходил. Видел открытые пространства травянистой тундры. «Ух!» Там на щебнистых холмах, разрезанных мелкими речками, среди березок, тальников, изумрудного мха паслись мохнатые мамонты.

Вкусная трава, вкусные ветки. Охотник Кухиа радовался открытым пространствам, на все говорил «Ух!», но достали мохнатые. Запах Кухиа им не нравился. Особенно достал белый. Имя – Шэли. Считал, что если он в два с половиной раза выше охотника, то может презирать. Считал Кухиа оборванцем. Всю дружную трибу Людей льда считал оборванцами.

Сам волосатый, как в белой парке.

На круглом животе шерсть почти до земли.

На щеке справа роговая бородавка. А на щеке слева – огромный бивень, сразу десятерых проткнет. А над желтыми хитрыми глазами – рыжая челка, как низенький козырек. И подошва такая плотная, что может ходить, где захочет, хоть по колючкам, хоть по камням.

Однажды Кухиа решил напугать белого мамонта Шэли и выскочил на него с каменным топором в руках. Страшно надув щеки, сказал: «Ух!» Мутная туча гнуса, висевшая над стадом мамонтов, тотчас набросилась на глупого Кухиа. Опухший и кровоточащий оказался в ледяном ручье. Даже не помнил, как туда попал. Люди льда говорили – с помощью мамонта.

В другой раз Кухиа наловил рыбы в ручье и громко радовался.

Теперь уже белый мамонт Шэли, услышав знакомое «Ух!», решил напугать веселого оборванца. Выскочил из-за ондушки, траурного дерева, затрубил, весь улов втоптал в песок. Лемминги, гревшиеся на солнце, бросились врассыпную, а охотник страшно рассердился. Вот все мамонты рыжие, а этот хулиган – белый. Почему так? Почему движется, как большой холм снега?

Стал присматриваться: в холгуте столько жиру и мяса, что если убить, прокормится вся триба.

Только как убить? Сильный. Смотрит хитро.

Бивень слева, такой три охотника не унесут. Роговая бородавка справа.