Владимир Земша - На переломе эпох. Том 1

• Название: На переломе эпох. Том 1
• Автор: Владимир Земша
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-985-90252-2-8

Вчерашние курсанты, одев золото офицерских погон, даже и не подозревают, что их ждёт впереди. Они ещё наивны и мечтают о большой любви, о стремительной карьере, о построении справедливого общества социального и национального равенства. Но их уже поджидают разочарование и крушение надежд и ценностей. А страна, которой они присягнули на верность, скоро канет в летопись веков.

Это военный роман о жизни и службе солдат и офицеров ЦГВ в Чехословакии. События проходят в 80-е годы на фоне глобальной «перестройки» взглядов, нравственности и веры. Эта книга о ценностях, остающихся вечными, несмотря на время, просачивающееся как песок сквозь пальцы.

---

– Да-а! Уж! Ладно. Ладно… Просветил. Вот поэтому-то мы и боремся с этим «опиумом для народа». Каждый кулик своё болото хвалит, а в результате – одни беды и несчастья!

– Православная вера от того и православная, что правильно славит бога нашего. И не делает ни против кого бы то ни было «крестовых походов». К истинной вере людей приводит через убеждение и примером добродетели, а не мечом. Жаль только, что у нас церкви многие по-прежнему закрыты. Вы хоть были ли там когда-нибудь?

– Я был в Алма-Ате в храме. Работает он.

– А были ли в Киево-Печерских лаврах?

– Это в Киеве? Не был.

– А я был. И грустно стало. От того, что сегодня Киево-Печерские лавры – лишь оплот атеистической пропаганды. Берегут их, как исторический памятник, но не желают оживить. Оккупировавшее Лавры Министерство Культуры Украинской ССР, как хранитель скелета. Я спросил там гида: «…а в этом храме не чувствуется присутствие церкви». А она мне: «вы что, пришли в церковь? Так вы не туда попали! Это музей!»… грустно от такого!

– Грустно-то оно грустно. Но меня как-то так в действующей церкви отбрили, что я бы чувствовал себя комфортнее в музее.

– Бабушки?

– Они!

– Значит, это были обозлённые, не просветлённые люди. Не все священники свет несут. А что тут про бабушек. Вера она должна быть в сердце, а Храм – это лишь место, где человек может зажечь свет своей духовной свечи. А народ, порой, в желании снискать благодать затопчет любого. Это касается не только прихожан, но, к сожалению и тех, кто служит к церкви.

Храм – это лишь возможность, а не панацея. Лишь единицы способны, на самом деле, зажечь этот свет. Недаром говорят, что «узки врата в рай».

– Узки врата в рай…. м-да-а-а! Ну, ладно, товарищ Иванов, ты, солдат, конечно, чешешь языком как сапог по асфальту! Наверное, хочешь часик – другой строевой на плацу позаниматься?! – сменил тему офицер.

– Что ж, могу и строевой.

– Можешь, Иванов! Конечно, можешь! Конечно, можешь про душу то думать, но сегодня учи Устав и готовься к наряду! Ты в Армии, а не в монастыре! Да смотри мне, а то я сам из тебя твою душу выну! Отмойся хотя бы! Сгниёшь так совсем тут! Вот о спасении своём и подумай! Если не души, то хотя бы тела своего бренного! Знаешь, как там говорят? В здоровом теле – здоровый дух! Мыло-то есть? Держи вот, православный христианин! – офицер протянул солдату кусок «земляничного», да, и вот ещё, будет тебя кто обижать, говори мне сразу. Я неуставнухи в своём взводе не потерплю. Понял меня?

– Так точно, товарищ гвардии лейтенант!

– А про Бога твоего мы ещё поговорим, но позже!

«Вот, жертва аборта, ёшкин кот! Умный себе, зараза! Пускай с ним теперь замполит беседует!» – прошептал лейтенант себе под нос.

Прошлое Весна 1982 г. Алма-Ата Возле Никольской церкви

Молодые люди шли, оглядываясь на эту красивую старую церковь, видевшую ещё начало этого века.

– Саша, а пошли в парк Панфиловцев погуляем? – предложила Марина.

– Да я бы с удовольствием, Марин, но мне к олимпиаде по математике нужно готовиться, знаешь!

– А-а-а! Ясно. Иди, готовься, – Маринка махнула разочарованно рукой.

– Да ты не обижайся, Маринка! Правда, мне некогда, давай, провожу тебя домой.

– Не волнуйся. Я не маленькая. Сама доберусь. А пока я хочу гулять. Ты не можешь, так я сама пойду.

– Точно? Без обид?

– Точно! Какие уж тут обиды! – Маринка помахала варежкой однокласснику, улыбнулась, проглатывая обиду, и пошла по мягкой снежной квашне. Ей было грустно, но эту грусть она старательно прятала за свою неестественную улыбку. Что ж, «мы выбираем, нас выбирают… это так часто не совпадает!..»

* * *

…Её сегодня мучает догадка.
Все мысли, все вопросы – к одному.
Мальчишка на неё взглянул украдкой.
И сразу отвернулся. Почему?..
…Домой она приходит. И невольно,
Всё о мальчишке думает. А он
Старательно готовится к контрольной.
В одну лишь математику влюблён…
…Потом приходит ночь, рассыпав звёзды.
А ночью, почему-то не до сна.
Родители всё объясняют просто:
Девятый класс!.. Контрольные!.. Весна!..

Автор Е. Нартова

1.6 (87.08.26) Самораспределение

Август 1987 г. Ружомберок Штаб полка

Кабинет секретаря парткома части гвардии подполковника Полунина. На стене – стенды «Лучшие коммунисты полка», «Задачи партийной организации на 1987 год», какие-то схемы, таблички, портреты – Ленина и Язова – только что взошедшего на пост министра обороны старика, вместо ушедшего на пенсию другого старика – Соколова, снятого по вине кажущегося безобидным озорника Руста[21], посадившего свой спортивный самолёт на Красной площади.

(Но это была лишь мнимая «безобидность»… Вряд ли такая глупая мысль могла бы прийти в голову этому наивному пилоту без чьей-то подсказки. И вряд ли бы на эту авантюру кто-то решился ранее в условиях напряжённой «холодной войны». Другое дело – сейчас, когда уже начали рушиться старые ценности.)

Итак, полированные столы, мягкие стулья, сейф в углу, цветы. Довольно уютный кабинет. Оперевшись локтями о стол, сидел солидного возраста тридцатитрёхлетний шатен. Лицо его сияло, в голубых глазах бегали какие-то чёртики, и за внешней мягкостью чувствовались железная хватка и непреклонный характер. Про таких можно говорить: «Истинный партиец».

– Выпускник Новосибирского Высшего Военного Политического Общевойскового Училища лейтенант Тимофеев прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности заместителя командира роты по политической части, – скороговоркой бодро рапортовал Владислав.

– Ну вот, ещё один «герой нашего времени» явился! Садитесь, товарищ лейтенант, – подполковник кивнул на стул, – Новосибирское, говорите, училище заканчивали?

– Так точно! – гордо произнёс лейтенант и подумал: «Ну, точно сейчас скажет: ваши, дескать, выпускники отличаются умом и сообразительностью», – он это много раз уже слышал и в училище их в этом усиленно убеждали. И всё же приятно услышать это ещё раз!

– Есть тут у нас «ваши»! – парторг сделал паузу. – Что не новосибирец-то оболтус… – хмуро улыбался подполковник, – ну, об этом после.

Влад помрачнел от неожиданности: «Вот те раз! Что это только что было!?».

– Служить вам предстоит в части с богатыми традициями, – продолжал улыбаться подполковник. Далее последовало описание этих традиций и наставления Тимофеева на путь истинной службы.

«Конечно же, я буду служить хорошо, напрасно этот подполковник даёт такие тщательные инструкции», – думал лейтенант с помрачневшим выражением на лице.

– Пить, как Вы знаете, нельзя! Но это вам не Союз – здесь полно «реставраций». Знаете, что это такое?

Тимофеев задумался, вспоминая вчерашний вечер, весёлого словака со сливовицей…

– Товарищ лейтенант, не спите!

– Да, я знаю, что это такое, – встрепенувшись, без тени сомнения ответил Владислав.

– Ну, ну! Уже, выходит, успели познакомиться! Так вот, посещать эти заведения тоже нельзя! Кто попадается, получает партийное взыскание, некоторые – отправляются в Союз, прапорщики – увольняются из Армии и опять же отправляются в Союз самым ближайшим поездом! – подполковник продолжал улыбаться. – Есть здесь у нас один ваш выпускник. До сих пор с парт взысканием ходит…

Владислав мысленно почесал затылок.

– Вы холосты? – подполковник снова поднял глаза.

– Да! – не без гордости прозвучал ответ.

Лейтенант немного приободрился, предполагая, что теперь они, наконец-то, оказались в «позитивной» для лейтенанта зоне беседы. Он гордился своим холостым положением, почему-то считая, что такая же гордость за него должна переполнить и подполковника.

– Та-ак! Хочу отдельно предупредить вас насчёт женщин, – подполковник сладко улыбался, – ведь холостяки – это потенциальные залётчики и я предпочитаю женатых, с ними спокойнее. Учтите, со словачками общаться нельзя. Будете замечены, поедете в Союз, получите партвзыскание… ну и вообще, надуют Вас, лейтенант, тогда как зяблика! Ясно?

Тимофеев едва не поперхнулся, вспоминая чёрные глаза Здены и представляя визуально, как его станут «надувать как зяблика»…

Подполковник продолжал ехидно улыбаться:

– Есть здесь пять вольнонаёмных женщин в полку, одна другой «милее», причём чем дольше вы будете здесь служить, тем милее они вам начнут казаться, вот ими и обходитесь, если сможете, конечно. Правда, на них тут и без вас повышенный спрос, как на раков на безрыбье! – Подполковник усмехнулся куда-то в угол своего кабинета. От такого откровения лейтенант покраснел.

– Предупреждаю относительно чужих жён. Есть здесь один ваш выпускник из Новосибирска – старший лейтенант Хашимов, – лицо подполковника нахмурилось, но через минуту улыбка постепенно вернулась на место. – Переведён он к нам на перевоспитание из другой части за то, что крутил роман с женой своего командира роты, – последовала длинная пауза. – Нехороший тип, я бы его хоть сейчас куда-нибудь спихнул, да некуда. В самой залётной роте полка служит и так. Не советую Вам с ним дружить, избегайте его.