Михаил Корабельников - Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс

• Название: Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс
• Автор: Михаил Корабельников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00039-149-5

Ознакомившись с рядом публикаций самого Троцкого и его отечественных популяризаторов, автор попытался самостоятельно разобраться в феномене этой исторической личности и представить читателю собственное ее видение в ретроспективе революционных и послереволюционных лет. В данном исследовании рассмотрены и другие исторические персонажи и события, проведены параллели с новейшей историей России.

Это повествование не только о Льве Троцком – автор затрагивает всю историю России последнего столетия.

Книга рассчитана на массового читателя, интересующегося отечественной историей.

---

Во время второй эмиграции Троцкий с семьей около семи лет прожил в Вене. Состоял членом австрийской социал-демократии, посещал ее собрания, участвовал в демонстрациях, сотрудничал в газетах и журналах. Он познакомился с ее лидерами, но ощущал их чуждыми себе людьми и ни с кем не сблизился. По словам Троцкого, они не были революционерами, более того, представляли собой человеческий тип, противоположный типу революционера. Он писал: «В непринужденной беседе между собой они гораздо откровеннее, чем в статьях и речах, обнаруживали то неприкрытый шовинизм, то хвастовство мелкого приобретателя, то священный трепет перед полицией, то пошлость в отношении к женщине. Психологически они сложились в эпоху реформ, в относительно спокойной, благополучной обстановке дряхлеющей Австрийской Империи».

Совершенно иной тип революционера, по мнению Троцкого, представляли Маркс и Энгельс, что следовало, в частности, из их взаимной переписки. Троцкий пишет: «…Они могут быть беспощадны, но не вероломны; для внешнего блеска, титулов, чинов, званий у них есть только спокойное презрение. То, что филистеры и пошляки считали их аристократизмом, было на самом деле их революционным превосходством. Главная его черта – полная органическая независимость от официального общественного мнения всегда и при всех условиях».

Из австрийских лидеров более всех был расположен к Троцкому Виктор Адлер – знакомый еще по первой эмиграции. Это расположение, среди прочих, имело вполне конкретную причину: ведь всеобщее избирательное право для Австрии было, по мнению Троцкого, по существу, завоевано Петербургским Советом рабочих депутатов.

Немецкая социал-демократия в то время считалась самой мощной в Европе и мире. Из ее лидеров Троцкий был знаком с Францем Мерингом, Карлом Либкнехтом, Каутским, Бебелем и его преемником Газе. Каутский, один из старых и наиболее авторитетных лидеров, прозванный «папой интернационала», был реформатором и революцию видел лишь в туманной исторической перспективе. К русской революции он относился сочувственно, но был органически враждебен перенесению революционных методов на германскую почву. Подобное отношение к революции было вообще характерно для большинства лидеров европейской социал-демократии довоенного благоденствия: кому нужны эти потрясения, если разумные социальные цели могут быть достигнуты мирными парламентскими методами. В противоположность большинству немецких лидеров, Карл Либкнехт по своему характеру был революционер и оставался наполовину чужаком в доме германской социал-демократии «с ее чиновничьей размеренностью и всегдашней готовностью отступать».

В этот довоенный период эмиграции между Троцким и Лениным периодически разгоралась ожесточенная полемика в печати по идейным, тактическим и организационным вопросам, доходящая до взаимных оскорблений. Критика в адрес Троцкого шла и со стороны меньшевиков. Впрочем, по части навешивания ярлыков гораздо более преуспел именно Ленин. Его выражение относительно «Иудушки Троцкого» – как раз из этого времени полемических баталий. Тогда же из уст Ленина выпорхнуло слово «троцкисты», которое сыграет роковую роль для Троцкого и его сторонников во внутрипартийной борьбе, развернувшейся после смерти Ленина. Но тогда, позже, это слово будет нести совершенно иную смысловую нагрузку. Ленин же ставил в упрек Троцкому его беспринципность, стремление стать «над схваткой» в проводимой им линии на сближение обеих фракций расколовшейся российской социал-демократии, его «заигрывание» с различными небольшевистскими и отколовшимися от большевиков группами.

В этой изнурительной фракционной борьбе кроме принципиальных вопросов, расколовших на втором съезде российскую социал-демократию на две непримиримые группировки, большое значение имел и вопрос лидерства. Ленин по своим природным данным был прирожденным лидером и не желал уступать эту роль никому. Это было самоочевидно, и никем из его сподвижников под сомнение не ставилось. Но после смерти Ленина у большевиков не нашлось достойного преемника, – Троцкий здесь не рассматривается. Поэтому для этой партии все закончилось так плохо…

Однако Ленин не был первым, кто изобрел «троцкизм». Пальма первенства, по словам Троцкого, принадлежит профессору Милюкову, – бывшему председателю партии кадетов в Государственной Думе, – который возражал Троцкому по поводу диктатуры пролетариата: «Идея диктатуры пролетариата – ведь эта идея чисто детская, и серьезно ни один человек в Европе ее не будет поддерживать».

В октябре 1908 г. Троцкий начал издавать в Вене русскую газету «Правда». В Россию она доставлялась контрабандным путем. Над заголовком газеты было пропечатано: «Российская социал-демократическая рабочая партия», «Рабочая газета» и был пропечатан лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь». Газета выходила не чаще двух раз в месяц в течение трех с половиной лет. Главным сотрудником был А.А. Иоффе, впоследствии активный участник революции 1917 года и советский дипломат. Позже газету с таким же названием и лозунгом начнут выпускать большевики и сделают ее своим главным печатным органом.

В августе 1912 года Троцкий сделал попытку созвать объединенную конференцию из представителей социал-демократических фракций. Но Ленин решительно воспротивился объединению, и конференция в Вене была созвана без большевиков. В итоге Троцкий формально оказался в блоке с меньшевиками и отдельными группами большевиков-диссидентов, – так называемый «августовский блок». К этому времени в российской социал-демократии идейно оформились две тенденции: социально-революционная и демократически-реформист-ская. Их объединение в рамках единой партии стало уже невозможно.

С началом Балканской войны газета «Киевская мысль» предложила Троцкому отправиться военным корреспондентом на Балканы. Свои статьи он подписывал под псевдонимом «Антид Ото». Троцкий пишет в воспоминаниях: «Я открыл в своих статьях борьбу против лжи славянофильства, против шовинизма вообще, против иллюзий войны, против научно-организованной системы одурачивания общественного мнения. Редакция «Киевской мысли» нашла в себе достаточно решимости, чтобы напечатать мою статью, рассказывающую о болгарских зверствах над ранеными и пленными турками и изобличающую заговор молчания русской печати. Это вызвало бурю возмущения в либеральных кругах. Правительственные газеты делали намеки, что под псевдонимом Антид Ото скрывается не только эмигрант, но и австро-венгерский агент».

В этом месте я сделаю небольшое отступление. «Болгарские зверства» над пленными турками, возможно, имели весомые исторические предпосылки. Но в любом случае зверства не имеют морального оправдания. А вот с «научно-организованной системой одурачивания общественного мнения» во времена войн и конфликтов мы знакомы с самого детства. Вероятно, эта тенденция в той или иной степени проявляется почти повсеместно, но в России она имеет исторические традиции.

Кто жил в послевоенное время хорошо помнит и ввод советских войск в Венгрию в 1956 году «для оказания помощи венгерскому народу в его борьбе с контрреволюцией», и ввод их в Чехословакию в 1968 году «по просьбе правительства этой страны», и ввод в Афганистан «для оказания интернациональной помощи братскому афганскому народу», и противодействие «наглой агрессии израильской военщины» против мирных народов арабских стран в 1967 году. Во все перечисленные драматические моменты истории и им подобные народ и партия были у нас едины. По всем телевизионным каналам гремел всеобщий «одобрям» или «осуждам», – смотря по ситуации. И не было слышно голосов иных. А коль таковые по чьему-либо недосмотру все-таки иногда появлялись, бывали тут же затоптаны вместе с их носителями. И главную роль во всеобщем единении играла эта пресловутая научно-организованная система формирования общественного мнения, которая, благодаря современным средствам коммуникации, приобретала поистине тотальный характер. Ничего в этом плане не изменилось и в наше время. Вспомним героические дни «принуждения к миру зарвавшихся грузинских агрессоров» в августе 2008 года путем отторжения от Грузии четверти ее территории – опять всеобщий «одобрям» по всем телевизионным каналам. Так было всегда, так будет и потом. В безальтернативной информационной среде новостные и аналитические программы ТВ легко оборачиваются парадом лжецов.

Начало мировой войны, август 1914 года, застало Троцкого в Австрии. Под впечатлением того времени он пишет:

«…Какое отношение к войне нашел я в руководящих кругах австрийской социал-демократии? Одни открыто радовались ей, сквернословили в адрес сербов и русских, не очень отличая правительства от народов: это были ограниченные националисты, чуть-чуть прикрытые лаком социалистической культуры, который теперь сползал с них не по дням, а по часам. Другие – и во главе их стоял Виктор Адлер – относились к войне, как к внешней катастрофе, которую нужно было перетерпеть».