Елена Белякова - Церковный суд и проблемы церковной жизни

• Название: Церковный суд и проблемы церковной жизни
• Автор: Елена Белякова
• Жанр: Религиоведение

«…Тридцать лет назад, когда я впервые почти случайно „обнаружила“ Деяния Собора 1917–1918 гг. в картотеке Государственной публичной исторической библиотеки (хорошо известной „Исторички“, без которой не обходилось ни одно московское исследование по истории Церкви), для меня все эти тома стали настоящим открытием…»

«…Сегодня сделались известными многие факты истории Церкви XX века. Пока продолжалась работа над книгой, было завершено издание Деяний Поместного Собора 1917–1918 гг. Однако церковная наука и церковно-общественная жизнь еще не вернулись к тому высокому уровню, на котором стояли в начале XX в. Слишком долго длился период молчания, и для того, чтобы вернуться к обсуждению проблем церковной жизни, нужно заново учиться говорить…»

---

должен был доказать примерами, какие каноны изменяемы, какие нет; в целом же доклад похож скорее на литературную статью, чем на материалы для обсуждения[186].

Тема изменяемости канонов была затронута в выступлении К.К. Мировича[187], который призывал признать право Собора на «творчество в канонической области»:

Нужно иметь в виду, что нельзя дисциплинарные каноны считать непреложными, в противном случае нам нечего здесь и делать, кроме разве некоторых несущественных изменений и дополнений в сборниках церковных правил. Многие из древних правил ныне с церковным сознанием не мирятся; так, например, в отношении иноверцев есть каноны, воспрещающие иметь всякое общение с ними: есть правило, воспрещающее лечиться у врача-еврея. В Отделе о внутренней миссии один из членов Собора указал, как невозможность понести тяготы, налагаемые некоторыми канонами, создает мнение и опасение некоторых членов Церкви, что они оставаться в Церкви не могут, и потому уходят в иноверные общества, таково, например требование канонов о соблюдении постов. При этих условиях строгость дисциплины может иметь результат – не поднятие, а падение духовной жизни чад Церкви. Посему я считаю нужным прежде всего поставить на обсуждение вопрос о праве Собора на свободное, в известных границах, творчество Освященного Собора в канонической области. Затем, определить те нормы жизни, выходя за которые член Церкви не может уже оставаться в Церкви и, наконец, рассмотреть частные случаи, требующие применения правил церковной дисциплины в системе[188].

Мысль о неприменимости всех канонов к действительности, о несовпадении церковного сознания и церковных правил неоднократно высказывалась и впоследствии. Однако систематическое рассмотрение этих положений в Отделе так и не состоялось.

К.К. Мирович коснулся и проблемы отделения от Церкви тех, кто фактически уже к ней не принадлежит. Большинство русского населения определялось как православные, в том числе и деятели антигосударственного движения, и прямые борцы с Церковью. Эта проблема была поставлена и в докладе епископа Андрея – возможность учета верующих не по документам, а по вере. Митрополит Владимир считал, что нужно отлучать не неверующих, а еретиков:

Отлучение – очень серьезная мера, она может быть произведена с разрешения Синода или Собора. Хорошо было бы войти в пленарное заседание Собора с предложением произнести анафему на всех еретиков. Результаты были бы хорошие. А тех, которые числятся православными, священники должны исправлять сначала дисциплинарными мерами, начиная с самых простых[189].

Однако по вопросу учета верующих Отдел также не сумел вынести решения. В конце концов, было одобрено предложение преподавателя Красноярской духовной семинарии И.В. Фигуровского снять доклад епископа Андрея с обсуждения, а изложенные им тезисы принять к сведению[190].

Кодификация и пересмотр канонов

Тема «Каноны и современная жизнь. (Об отмене отживших церковных канонов)» стояла на первом месте в списке вопросов, подлежащих разработке Отдела о церковной дисциплине[191]. Пожелание заняться рассмотрением этой проблемы неоднократно звучало на заседаниях Отдела. Однако предложение образовать особый подотдел для рассмотрения вопроса о канонах, не имеющих в данное время практического применения, было отклонено собранием членов Отдела в начале второй сессии соборных заседаний[192].

Возможно, причиной послужило то обстоятельство, что на пленарном 31 заседании Собора 28 октября 1917 г. уже был поднят вопрос об образовании комиссии из канонистов и юристов для подготовки нового свода канонических постановлений. Заявление с таким предложением подписали 30 членов Собора в архиерейском сане; первая подпись принадлежала епископу Калужскому Феофану (Тулякову)[193]. Задачей комиссии представлялось составление сборника правил из Кормчей, Номоканона патриарха Фотия, Номоканона при Большом Требнике, Синтагмы Матфея Властаря и других сборников, с изъятием всех правил, находящихся в Книге правил. По утверждении Собором было предложено издать наравне с Книгой правил этот не противоречащий ей сборник действующего церковного права[194].

В оглашенной на этом же заседании резолюции Соборный Совет признал «важным и необходимым, как для работ Собора, так и для церковной жизни иметь полный и верный сборник канонических постановлений», в связи с чем секретарь Собора В.П. Шеин[195] попросил профессора В.Н. Бенешевича[196] дать свое заключение[197].

Видный канонист, признавая первостепенную важность поднятого вопроса о кодификации канонического права, считал, что работа по кодификации слишком большая и сложная, чтобы могла быть завершена за время работы Собора. В обоснование своего мнения он указывал:

1) Сама «Книга правил» не может считаться удовлетворительной ни с точки зрения русского перевода, ни по качествам греческого текста, с которого сделан перевод,

2) составлять второй сборник правил из Кормчей, Номоканона патриарха Фотия, Номоканона при Большом Требнике, Синтагмы Матфея Властаря и других сборников крайне затруднительно отчасти потому, что в одних (например, Номоканон Фотия) не осталось правил, сверх вошедших в состав «Книги правил», в других такие правила есть, но не изучены самые сборники и не исследованы самые правила (например, в Номоканоне при Большом Требнике), а еще более потому, что пришлось бы русский перевод приспосабливать к переводу «Книги правил»;

3) существовать такой сборник правил рядом с «Книгою правил» не мог бы, потому что изложить его в виде набора правил было бы невозможно, а пришлось бы придать ему форму изложения по предметам содержания правил, и через это возникла яркая несогласованность с «Книгой правил», вредная для практического применения обоих сборников ‹…›.

Но было бы крайне желательно и необходимо осуществить мысль заявления об учреждении особой Комиссии для кодификации канонического права. Эта Комиссия могла бы к будущему Собору подготовить, если не самый кодекс канонического права, то надежный материал для его осуществления[198].

28 октября 1917 г. Собор, по предложению Соборного Совета, принял постановление об образовании особой постоянной комиссии при Святейшем Синоде по составлению канонического кодекса Православной Церкви. 17 апреля 1918 г. состоялось собрание членов Собора для обсуждения способа исполнения этого постановления. Присутствовали секретарь Собора В.П. Шеин, профессора В.Н. Бенешевич, И.И. Соколов[199], М.И. Арефьев[200], П.Д. Лапин[201], А.И. Бриллиантов, И.М. Громогласов, С.Г. Рункевич, Н.Н. Фиолетов[202], члены Собора Н.Ф. Миклашевский, С.П. Руднев[203], П.П. Менделеев, В.А. Демидов. В состав комиссии были избраны профессора В.Н. Бенешевич, И.И. Соколов, П.Д. Лапин, И.М. Громогласов и Н.Н. Фиолетов, которым было предоставлено право приглашать к участию в работах других сведущих лиц[204].

По-видимому, из-за обстоятельств революционного времени комиссия так и не приступила к работе.

Таким образом, ни работа по кодификации канонов, ни систематическое рассмотрение отдельных канонов с целью определить, применимы ли они к действительности, на Соборе, как и в Отделе церковной дисциплины, не состоялись.

Но вопросы о том, какие реформы соответствуют каноническому преданию, а какие нет, постоянно ставились как в Отделах, так и на заседаниях Собора.

Как пример дискуссии можно привести выступления на 69 заседании Собора, когда обсуждался вопрос о выборе епископов и об участии мирян в этих выборах. Епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский) выразил убеждение, что такое участие противоречит каноническим нормам. В связи с этим он поднял вопрос о правомочности Собора отменять постановления предшествующих Соборов и заговорил о необходимости выразить полное приятие Собором предшествующих канонов:

Итак, Собору предстоит: или остаться верными в решении этого вопроса вселенскому церковному сознанию, как оно выразилось в канонах, или отступить от него и принять совсем новое, противное канонам. Нам бы хотелось прежде всего поставить вопрос: имеет ли право настоящий малый Собор отменить постановления прежних соборов, особенно Вселенских?

Из деяний древних Соборов и из Книги правил мы можем видеть, что даже Вселенские Соборы (IV в правиле 1, VI в правиле 2, VII в пр‹авиле› 1) начинали свою работу подтверждением своей верности древним канонам и их неизменности. Настоящий Собор не сделал этого в начале, не установил твердой почвы и принципа своих работ, кроме господствующей в теперешней жизни психологии оппортунизма и приспособления к их настроению меньшинства непокорных людей, взявших засилие, он не хочет делать этого и теперь[205].

Епископ Феодор выражал уверенность в неизменяемости канонов, невзирая на те толкования, которые получила эта проблема в специальной литературе:

Если бы Собору угодно было принять формулу Отдела о выборе епископов, я лично от себя должен заявить, что как давший присягу в чине архиерейской хиротонии верности канонам, этого соборного определения подписать не могу[206].