Евгений Коган - Енот и я

• Название: Енот и я
• Автор: Евгений Коган
• Жанр: Русское современное

Маленький эксперимент, который может себе позволить любой. Купить новый вид хлеба – это не то, что поменять жизнь, начать заниматься спортом, жениться, покрасить волосы в зеленый цвет, сделать ремонт. В конце концов, не понравится – отдашь голубям. Или еще бывает, придут гости, а ты им – смотрите, какой у меня хлеб с добавлением тыквенных семечек! Они все и подъедят. Если жениться, проблем больше – жену просто так голубям не отдашь. Про зеленый цвет волос я вообще молчу. С хлебом легче.

---

В деревне вообще, в основном, был только навоз. Так что я потом еще часто валялся в навозе. Тяжелый запах доставлял мне какое-то невероятное удовольствие. В городе такого запаха не было.

Я рос среди коров. Я присматривался к туповатым животным, просто так заходил в хлев, нюхал запахи, слушал шорохи. А потом, в один прекрасный солнечный день, когда на небе не было видно ни единого облачка, навсегда переселился в коровьем жилище. Во всяком случае, я так себе это представил. В деревне я полюбил мечтать.

Когда наступала зима, а зимы в тех краях были холодными, я по ночам зарывался в теплое, подгнившее сено и с наслаждением вдыхал его терпкий запах. На сеновале было тепло и сухо, а на улице трещал мороз. Днем, когда коровы просыпались, я забирался в самую середину хлева, прижимался к какому-нибудь животному и замирал так почти на целый день. Коровы не возражали.

А по ночам я снова зарывался в сено и спал.

Днем я любил гулять в поле. Я валялся среди трав и цветов, поглядывая на мирно жующих коров. Я не понимал их языка, но научился различать интонации. Иногда я подходил к одному из животных и тихонько гладил его по челке, почесывал между рогов. Пару раз я пробовал есть траву. Но трава мне не нравилась.

Людей я сторонился. Во всяком случае, мне так казалось.

По ночам, когда коровы засыпали, я иногда выходил на улицу. Я срывал ветку сирени и отмахивался от надоедливых комаров и мошек. Я ненавидел комаров.

Еще я любил смотреть на Луну.

Моим любимым местом, я так придумал, была опушка, где между двух старых сосен рос куст рябины. Я часто наблюдал за птицами, которые прилетали клевать перезревшие, налитые соком ягоды.

Но я никогда не хотел стать птицей.

А потом наступила осень, и меня забрали в город. И я снова заболел.

5

Ну вот, а потом я поправился и стал старше. Это как-то само произошло. Детский садик, там, школа, курить начал – не затягивался сначала, а потом уже стал затягиваться. От любви – все вокруг курили, а я нет, да еще и в очках, поэтому стал курить. Сначала мне не нравилось. И, вот таким образом, происходило взросление.

Сначала главным моим воспоминанием была жареная рыба с зеленым горошком, которой нас кормили в детском саду. Мне казалось, что я никогда не забуду, как меня насильно уводили из садика до ужина, и как я плакал и упирался и снова плакал, потом что по коридорам и комнатам садика уже распространился этот прекрасный, ни с чем не сравнимый запах жареной рыбы с зеленым горошком, и вот этого вот пира меня лишали ради чего-то неизвестного.

Я плакал и упирался, но родители, как всегда, были непреклонны. Это я только потом уже понял, что они всегда такие, а первое время я старался бороться с несправедливостью. Естественно, безрезультатно.

И, в общем, меня лишили жареной рыбы с зеленым горошком, и детство закончилось, и тогда уже появились другие воспоминания.

Детские воспоминания, тем временем, стали исчезать. Оставались какие-то наброски – словно художник едва наметил будущую картину блеклыми цветами, да и забыл о ней до лучших времен, а может – и навсегда. Вот эта жареная рыба с зеленым горошком – когда-то незабываемый запах стал еле различимым, вкус забылся, а неповторимое удовольствие, еще недавно такое осязаемое, осталось в прошлом.

Или, например, большая глубокая тарелка гречневой каши. Когда я был совсем маленький, просто крошечный, я хвастался домашним – я очень гордился, что сам, без чьей-либо помощи, съел всю кашу из этой тарелки. Это, мне казалось, был настоящий мужской поступок. Теперь, если бы я съел целую тарелку гречневой каши, меня вряд ли кто-то похвалил бы. Да и гречневую кашу я, признаюсь, не ел с детства. Наверное, мне все еще хватало той большой глубокой тарелки, которая помогла мне совершить мой первый по-настоящему мужской поступок.

В общем, я взрослел. И как раз в этот момент у меня появился енот.

6

Енот появился у меня случайно. Енот полоскун, по-латыни – procyon lotor, типичный представитель собственного семейства. Он, как в справочнике, был коренаст, на коротких лапках с длинными подвижными пальцами. Пальцы у него, и правда, были такими подвижными, что мне иногда казалось, будто они живут отдельно от самого енота. Но это мне начало казаться потом, когда я его рассмотрел.

А пока я просто за ним наблюдал, ведь он у меня только появился.

Так вот, шерсть на еноте была густая, буровато-серая, на морде – черная с белым маска. Маска не снималась. Ночью мне приснилось, что это была енотовидная собака, но это была, конечно, не она. Это бы енот полоскун, и он явно не собирался от меня уходить.

Не могу сейчас объяснить, откуда он взялся. Просто однажды я пришел домой, и дома у меня был енот-полоскун. Причем когда я уходил, его не было.

Или, например, я заснул, а потом проснулся, и посередине комнаты на ковре сидел енот-полоскун, очень похожий на енотовидную собаку. Как-то так.

Енот посмотрел на меня и почесал левой лапой левое ухо. Я тоже посмотрел на енота, которого еще вчера вечером, я точно помню, не было. Теперь он был.

Я свесил босые ноги с кровати, и енот посмотрел на меня понимающе. Потом подошел и сел рядом с кроватью. И снова посмотрел на меня.

И в эту секунду я понял, что теперь у меня есть енот. И он будет у меня жить.

И еще я почему-то понял, что это, может быть, навсегда. Единственное, что меня пугало, так это то, что енот-полоскун, я точно знал, на зиму впадает в глубокую спячку. Мне не хотелось, чтобы мой енот впадал в спячку. И поэтому я начал надеяться на лучшее. Тем более, зима должна была наступить очень скоро. Так я думал.

В этот момент енот снова понимающе посмотрел на меня, вздохнул и пошел на кухню. А я надел носки и приготовился к новому дню своей новой жизни.

7

Не сказать, что новый день моей новой жизни сильно отличался от предыдущих. В том смысле, что за окном светало, я продолжал взрослеть, на небе собирались дождевые облака, чайник на кухне привычно свистел, а мама звенела тарелками. Моя мама по утрам всегда звенела тарелками. Так что почти ничего не изменилось. Просто в моей жизни появился енот.

Енот стучал коготками по паркету.

Енот смотрел на меня понимающе своими умными круглыми глазами.

Енот чесал правой задней ногой правое ухо, потом переваливался на другой бок и начинал чесать левой задней ногой левое ухо. А передними ногами енот чесал себе нос, брал с пола предметы и подносил их к глазам. Рук у енота не было.

Зато у енота были полоски, и эти полоски каким-то непостижимым образом внушали доверие к странному животному, вот так вот вдруг появившемуся в моей жизни. Потому что полосатое животное не может быть злым – взять, хотя бы, зебру. Да и тигр, тоже, в своем роде, кошка, просто отбившаяся от рук. Про пчел я не думал.

Первый день своей новой жизни я вообще потратил на размышление о животных. Енот сидел рядом.

8

Однажды я решил попробовать замолчать. Просто взять, и не говорить ни слова. День или два, сколько получится.

Эта мысль пришла ко мне неожиданно. Я просто проснулся утром, открыл глаза и решил ничего не говорить. Просто молчать. И посмотреть, что из этого получится.

Я и вообще-то не слишком разговорчивый. Так бывает, когда старательно избегаешь общения, но в детстве я этого не понимал. И вот я решил замолчать совсем. Порой мне приходили в голову такие идеи. Однажды, помню, я решил понять, как живут слепые. Дома никого не было, и я закрыл глаза.

Темнота, в которую погружаешься, стоит только закрыть глаза, меня не пугала. Это была моя собственная темнота, знакомая, исследованная, и, поэтому, я ее не боялся. В отличие от темноты, которая опускалась, стоило выключить свет. Так что я просто закрыл глаза и попробовал так жить. Жить, погрузившись в вечную, но свою темноту.

В темноте мне не понравилось. Я медленно передвигался по квартире, натыкаясь на предметы и мебель. Меня это удивляло. Мне казалось, что я успел выучить собственную квартиру вдоль и поперек. Но стоило мне закрыть глаза, как предметы обстановки словно бы начинали какой-то невидимый для меня танец. Я натыкался на шкафы и стол, хотя был уверен в том, что до них еще оставалось некоторое безопасное расстояние. Я не мог выйти из комнаты, почему-то упираясь в стену. А потом, спустя какое-то время, я вдруг вообще потерял ориентацию в пространстве. Говоря проще, заблудился в собственной квартире, исхоженной вдоль и поперек.

И вот тогда мне стало страшно. У меня закружилась голова, а липкий предательский пот выступил на лбу. И на мгновение мне показалось, что я никогда не смогу найти себя в этой, внезапно ставшей незнакомой, квартире.

Я стоял с закрытыми глазами и боялся. Сознание рисовало страшные картины. Мне уже казалось, что на самом деле я не в собственной квартире, а в темном дремучем лесу. Я представил себя путником, потерявшим дорогу, без еды, воды, огня и надежды на спасение. Мне захотелось плакать, и я даже почти закричал…