Иван Кривушин - Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.

• Название: Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г.
• Автор: Иван Кривушин
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-7598-1129-9

В монографии профессора НИУ ВШЭ доктора исторических наук И. В. Кривушина впервые в отечественной историографии проводится комплексный анализ геноцида 1994 г. в Руанде, его исторических предпосылок и причин, выявляются способы его проведения, основные организаторы и участники, роль в геноциде СМИ и христианских церквей. Исследование, основанное на большом массиве источников, показывает, как формировался «дискурс геноцида», как традиционные административные структуры трансформировались в механизмы массового истребления «врагов» и их «сообщников», как менялось сознание вовлеченных в него людей, в каких формах осуществлялось сопротивление геноциду и какими способами оно было подавлено, каковы были стратегии уничтожения и стратегии выживания, каковы были причины индифферентности ООН, зарубежных государств и мирового общественного мнения.

Для широкого круга читателей, прежде всего политологов, историков, этнологов, специалистов-международников, психологов, социологов и журналистов.

---

8 апреля бурундийцы увезли на родину останки своих соотечественников. Тела руандийских руководителей были эвакуированы в Заир во время исхода хуту в июле 1994 г. Хабьяримана был похоронен в Гбадолите, остальные – в Гоме.

До сих пор остается тайной вопрос о виновниках покушения. В те дни сразу же возникли две основные версии, которые сохраняют свою популярность и поныне. Представители президентского лагеря уже вечером 6 апреля возложили ответственность за гибель Хабьяриманы на РПФ. В наиболее развернутом виде эта версия была изложена в политическом памфлете, опубликованном Багосорой в изгнании в 1995 г., в котором он заявил: «…нужно рассматривать теракт против президентов Руанды и Бурунди как последнюю провокацию, которая разоблачила всех тех, кого логика войны, продолжавшейся четыре года, привела в лагерь РПФ, т. е. тутси и их сообщников из числа хуту»[222]. Такой версии придерживался и определенный круг французских политиков. В меморандуме Миттерану 7 апреля 1994 г. его советник по африканским делам Брюно Деле сообщил, что «покушение приписывается Руандийскому патриотическому фронту»[223]. В тот же день генерал Кристиан Кено, начальник личного штаба президента, информировал своего шефа о «правдоподобной гипотезе покушения, <устроенного> РПФ»[224]. «Покушение, которое стоило жизни президенту Хабьяримане и которое является непосредственной причиной событий, которые сегодня переживает Руанда, – писал 25 апреля 1994 г. посол Франции в Руанде Жан-Мишель Марло, – вероятно, дело рук РПФ»[225]. Это мнение разделял ряд исследователей и журналистов, таких как Стефен Смит[226], а также французский судья Жан-Луи Брюгьер, выдавший в 2006 г. ордер на арест Кагаме, которого он обвинил в организации убийства Хабь яриманы с целью спровоцировать геноцид тутси и получить тем самым предлог для захвата власти[227].

По другой версии, виновником трагедии была экстремистская часть правящей верхушки, о чем неоднократно заявляли руководители РПФ. Так считали и многие бельгийцы, свидетели событий в Кигали в первые часы после падения самолета. Один из них, Кристиан Жозеф Дефрень, член бельгийской миссии по военно-техническому сотрудничеству, вспоминает: «Что меня поразило, так это стремительность действий ВСР. Не прошло и 20 минут после покушения, как весь город был разделен на участки блокпостами и блокирован. Мне показалось, что все эти военные были в курсе того, что произойдет и что должно произойти, еще до покушения»[228] (курсив мой. – И. К.). Эту версию поддерживает большинство ученых и представителей прессы – Жан-Франсуа Дюпакье, Колетт Брекман, Жерар Прюнье, Жак Морель и многие другие[229].

Однако кто прав в этой дискуссии, не столь важно. «Спор по поводу покушения, – справедливо замечает французский социолог Андре Гишауа, – вращается вокруг одной ложной посылки: знать, кто его совершил, – значит знать, кто несет ответственность за события, которые за ним последовали. <…> Но покушение как таковое не может рассматриваться как причина геноцида»[230]. Важно другое: кто бы ни стоял за убийством Хабьяриманы, оно было использовано экстремистскими группами руандийской элиты, чтобы укрепить свои политические позиции, физически уничтожив лидеров оппозиции хуту и проведя ограниченную этническую чистку тутси, прежде всего в столице. Тем самым, как казалось этим группам, они обеспечили бы политическое сплочение хуту перед лицом РПФ, лишив его возможности играть на разногласиях внутри «этнического большинства», и уменьшили бы число его реальных и потенциальных сторонников. Однако всего за несколько дней раскручивание спирали насилия привело к тому, что запланированный полицид неизбежно перерос в широкомасштабный геноцид.

Первые дни: от полицида к геноциду

Смерть была банальной вещью, было тотальное равнодушие…

Один из руководителей интерахамве

Ночное совещание в Главном штабе армии

Со смертью президента наступил час Багосоры. Начальник ГША погиб, министр обороны и два руководителя ГША Алоис Нтивирагабо (начальник отдела G-2[231]) и Грасьен Кабилиги (начальник отдела G-3[232]) находились за пределами страны. Сразу же после катастрофы «Фалькона-50» Багосора на правах самого старшего функционера МО созвал в здании ГША собрание 16 высших офицеров «для обсуждения вопросов военно-политического характера», которое продолжалось с 21:00 до 4:00 следующего дня[233]. В нем участвовали глава ГШЖ Ндиндилийимана, командир батальона разведки Франсуа-Ксавье Нзувонемейе, начальник управления финансовых служб МО Сиприен Кайюмба, начальники отделов G-1[234]и G-4 ГША[235] Жозеф Мурасампонго и Огюстэн Рваманюва, начальники отделов ГШЖ Теофиль Гакара и Поль Рваракабиже, командир базы Кигали-Каномбе Жан-Мари Ндахимана, ответственный за связь МО с МООНПР Ефрем Рвабалинда и др.[236] На встрече, однако, отсутствовали самые влиятельные союзники Багосоры в военном руководстве – Протэ Мпиранья и Алоис Нтабакузе. В то же время на него были приглашены Даллэр и Маршал; первый появился в 22:00, второй – около полуночи.

Багосора в гражданской одежде играл на собрании ведущую роль. «Во время совещания, – вспоминает Бальтазар Нденгейинка, советник министра обороны по техническим делам, – телефон звонил беспрестанно. Багосора попросил перенести его в другую комнату. С этого момента он выходил каждый раз, когда там звонил телефон. <…> Как только гибель президента и начальника Главного штаба были официально подтверждены, полковник Багосора предложил, чтобы армия взяла все в свои руки, однако другие офицеры, не принадлежавшие к близкому окружению президента, придерживались иного мнения. Кайюмба же согласился с Багосорой, получив телефонные сообщения от офицеров»[237].

Судя по свидетельствам участников, решающую роль в провале плана передачи власти военным сыграл Даллэр, что подтверждается многими. «Когда Даллэр прибыл к 22:00, – рассказывает Ндиндилийимана, – Багосора объяснил ему ситуацию. Подтвердив, что президент действительно погиб в авиакатастрофе, он сказал ему, что мы создадим кризисный комитет, чтобы контролировать ситуацию. На вопрос Даллера, что конкретно мы намереваемся предпринять, Багосора не дал ясного ответа. Тут вмешался я и объяснил, что если речь идет о захвате власти военными, то нужно сначала измерить температуру международного сообщества, чтобы знать, поддержит ли оно нас в наших проектах. Все сразу согласились с моим предложением»[238]. Даллэр же высказался вполне определенно; по словам Нденгейинки, он заявил, что «если мы примем предложение Багосоры, ООН уйдет из страны»[239].

Вопрос о власти обсуждался в крайне жестком ключе. Спор велся в основном между Багосорой и Даллэром. Перед совещанием у Даллэра состоялся телефонный разговор с Агатой Увилингийиманой, которая сообщила ему, что не может связаться с частью министров, в том числе с министрами от правящей партии («некоторые, может быть, были убиты»); она сказал, что должна приложить все силы для недопущения гражданской войны[240]. Даллэр был убежден, что Увилингийимана имела все основания занять пост первого лица в государстве. Багосора думал иначе. Он заявил, что «во имя страны и во имя мира» власть должна перейти к присутствующим здесь представителям армии и жандармерии и попросил Даллэра поддержать его предложение[241]. Тот не согласился с ним, ссылаясь на то, что погиб лишь глава государства, но осталось легитимное правительство под руководством премьер-министра Агаты. «Ответ последовал незамедлительно, – вспоминает Даллэр. – В нем сквозила враждебность, смешанная с нетерпимостью». Багосора упрекал «госпожу Агату» в том, что с 1 января она фактически не находилась у власти, что «она не тот человек, который должен принимать решения», что у нее не было никакого авторитета, что «нация не признавала ее как руководителя» и что невозможно даже представить ее в этой роли[242]. Правительства, по словам Багосоры, просто не существовало, о чем он прямо сказал Даллэру[243].

На совещании никто не поднял вопроса о возможности передачи полномочий другим высшим должностным лицам – председателям ПНС, Конституционного суда или Верховного суда. Значит, идея о вакууме верховной власти уже глубоко проникла в среду военных; лишним доказательством этого стала грубая реплика в адрес Агаты Увилингийиманы, оброненная одним из офицеров. Тем не менее Даллэр продолжал настаивать на легитимности правительства Руанды, возглавляемого премьер-министром, а его оппонент – утверждать, что такого правительства нет. Когда зашла речь о том, кто должен обратиться к народу, Даллэр назвал Агату, но Багосора отверг ее кандидатуру, заявив, что она «не пользуется никаким доверием». Даллэр попытался убедить Багосору собрать политических руководителей и выслушать их мнение, но тот отказался звонить премьер-министру[244].

Другим важным вопросом был вопрос о назначении временного начальника ГША. Багосора предложил кандидатуру полковника Огюстэна Бизимунгу, командующего оперативным сектором Рухенгери, однако она была отклонена, ибо по выслуге лет и званию он занимал лишь девятую позицию в военной иерархии; первая была у полковника Леонидаса Русатиры, вторая у Ндиндилийиманы, третья у Марселя Гацинзи[245]. Кандидатура Русатиры не была поддержана из-за противодействия Багосоры, который опасался его авторитета в военных кругах, Ндиндилийимана являлся главой ГШЖ, и поэтому было решено назначить на этот пост Гацинзи, не столь сильного конкурента для «северной клики», хотя он и не был дружен с Багосорой[246]; тем не менее он был близок к руководству НРДДД и особенно к ее председателю Матье Нгирумпаце[247]. «Выходец из Кигали, – объясняет Филип Рейнтьенс, – он не принадлежал к внутреннему кругу могущественных офицеров с северо-запада и едва ли мог получить поддержку, достаточную, чтобы бросить вызов Багосоре и его группе»[248].