Михаил Заскалько - Когда придёт Зазирка

• Название: Когда придёт Зазирка
• Автор: Михаил Заскалько
• Жанр: Русское современное

Я не мастачка рассказывать истории, – у меня по сочинениям всю жизнь были чахоточные тройки, – но расскажу, как могу.

Всё началось, я думаю, с моего сна. А приснилось мне следующее: будто стою я на вершине горы, по грудь, провалившись в снег – не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. А вокруг только белое безмолвие… Я хочу кричать, но губы выдавливают нечленораздельное сипение. И вдруг, непонятно откуда, в трёх шагах от меня на снегу появляется…деревянный кот. Я вижу его почти человеческий взгляд и… ободряющую улыбку. Кот заскользил по снегу, описывая круги вокруг меня. И снег стал опадать. Вот уже освободились руки, стало легче дышать. Кот ускорил скольженье. Когда снег опал по щиколотку, я смогла шевелить и ногами. Кот остановился, глянул на меня смеющимися глазами и сказал: «Иди за мной». Сказав, нырнул в снежную стену, а через мгновение за ним потянулась глубокая траншея.

---

Михаил Заскалько Когда придёт Зазирка

Часть первая. Варя

Глава 1

Я не мастачка рассказывать истории, – у меня по сочинениям всю жизнь были чахоточные тройки, – но расскажу, как могу.

Всё началось, я думаю, с моего сна. А приснилось мне следующее: будто стою я на вершине горы, по грудь, провалившись в снег – не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. А вокруг только белое безмолвие… Я хочу кричать, но губы выдавливают нечленораздельное сипение. И вдруг, непонятно откуда, в трёх шагах от меня на снегу появляется… деревянный кот. Я вижу его почти человеческий взгляд и… ободряющую улыбку. Кот заскользил по снегу, описывая круги вокруг меня. И снег стал опадать. Вот уже освободились руки, стало легче дышать. Кот ускорил скольженье. Когда снег опал по щиколотку, я смогла шевелить и ногами. Кот остановился, глянул на меня смеющимися глазами и сказал: «Иди за мной». Сказав, нырнул в снежную стену, а через мгновение за ним потянулась глубокая траншея.

Я пошла по ней. Снег под ногами был твёрдый, как лёд. С каждым метром траншея углублялась и, вскоре, её края возвышались далеко над моей головой. Внезапно свет померк, и я поняла, что уже иду не по траншее, а по туннелю. Впереди светлячком маячил кот. Я прибавила шагу. «Светлячок» помигал-помигал и погас. Я остановилась в растерянности. «Эй? – закричала. – Котик, ты где?» Впереди зашипело и… открылось окно. В туннеле стало светло, будто включили лампу дневного света. Я со всех ног кинулась на выход. Выскочила на ровную террасу, на которой сгрудились, точно окаменевшие животные, огромные валуны. Сверху у каждого величественно восседала снежная папаха. Кота нигде не было. И следов его. Я несколько раз, истерично, позвала, но в ответ ни звука. Мёртвая жуткая тишина…

Со всех сторон террасу окружали горы, утопающие в снегу. Меня захлестнуло отчаянье. Почему-то решила залезть на один из валунов. Но едва приблизилась, как вокруг всё пришло в движение: подул ветерок, и небо мгновенно стало затягивать чёрными тучами. Послышались непонятные всхлипывающие звуки.

Я глянула вверх и обомлела: надо мной кружила стая крупных, с ворону, летучих мышей.

«Разве они летают днём?» – почему-то спросила громко.

Издав скрипучий писк, мыши спикировали на меня. Я прижалась спиной к камню, принялась дико орать и махать руками. Мышей это не остановило: они хлестали меня по голове крыльями, вцеплялись в волосы, полосовали острыми когтями руки, шею…. Спасая глаза, я закрыла лицо руками, опустилась на корточки. Вскоре кричать уже не могла, лишь хрипела от боли и ужаса. Кровь горячими ручейками струилась по рукам, по лицу, по шее и спине. Казалось: ещё мгновенье – и я потеряю сознание.

Но… атаки прекратились, затем что-то плюхнулось рядом со мной – раз, другой, третий… Я осмелилась отнять руки и увидела у ног своих три окровавленные тушки моих обидчиков.

«Жива?» – неожиданно спросили сверху. Вздрогнула всем телом, вскинула голову: надо мной в воздухе парил… кот. Только теперь он был абсолютно живым котом и с птичьими крыльями. «Жива?» – повторил вопрос, забавно улыбаясь. Я кивнула. «Ты…»– начала и осеклась: несколько тварей пикировали на кота. Он игриво подмигнул мне, метнулся вправо, затем вверх. Минуты две с замирающим сердцем я наблюдала воздушный настоящий бой. Котик, совершая немыслимые пируэты, нападал на писклявых тварей и удачно поражал цель: окровавленные тушки градом сыпались.

«Молодец! – неожиданно для самой себя, завопила я. – Давай, котик! Мочи их!»

За моей спиной, будто газету разорвали, я обернулась и онемела: на камне стоял настоящий сказочный Змей Горыныч. Только миниатюрный, размером с гуся. Одна из голов его пронизывала меня ледяным взглядом, парализуя все мои чувства, две другие принялись обстреливать котика огненными шарами. Моя голова отяжелела и не слушалась меня, но краем глаза видела, как эффектно увёртывался котик от шаров, продолжая сбивать мышей.

Но, видно, удача решила покинуть его: огненный шар ударил в крыло и котик, пронзительно мявкнув, рухнул в снег. И опять случилась метаморфоза: на снег упал уже… деревянный коте обугленной вмятиной на боку.

Все три головы Змея по индюшачьи победно заклекотали. Я почувствовала, как сила, сковывавшая меня, исчезла. Странно, только я почему-то отпрыгнула в сторону, захватила горсть снега, быстро слепила тугой снежок. Головы Змея удивлённо уставились на меня. Замахнулась, и… три огненных шара ударили прямо в снежок. Я заорала от дикой боли в ладони…

… От собственного крика и проснулась. Сердце бешено колотилось о рёбра, ночнушка мокрущая, хоть выжимай, голова, шея и руки ныли, точно поцарапанные.

На мой крик прибежали папка, мама и сестра Зойка. Говорят, была я в каком-то шоковом состоянии: на вопросы не отвечала, только трясла головой и руками. С трудом меня напоили успокоительной настойкой, переодели. После чего я заснула, как убитая. На часах было два ночи.

Проснулась в семь утра и, как ошпаренная, слетела с кровати: простынь была в крови!

Ночью у меня начались месячные, или, как говорят мама с Зойкой, «гости пришли». Теоретически я была готова к их приходу, поэтому сразу же взяла себя в руки, успокоилась. Отметила только, что не испытываю никакой боли и, вообще, никаких неудобств, о которых меня предупреждали, а по сути, пугали.

В ванной я обнаружила невероятное, и тотчас вспомнила сон. До мельчайших подробностей. Будто только что просмотрела фильм. А невероятным было вот что: на левой ладони, где всю мою жизнь была родинка – будто горошина чёрного перца вросла в плоть – теперь красовалось рыжее пятно, размером с двухрублёвую монету. Вся площадь пятна прошита извилистыми белыми прожилками. Если внимательно присмотреться, то пятно напоминало…  кошачий след. Некоторое время я тупо смотрела в ладонь, силясь понять, что сие значит. Наконец, в моей головушке родилась успокоительная мысль: родинка моя, вследствие месячных, просто расплылась, а кошачий след… это воображение, оптический обман. Как на луну смотрят, и каждый видит на ней то, что воображение подсказывает. Я, например, иногда вижу силуэт зайца, а в другой раз-петуха.

Короче, вскоре я забыла и про сон и про пятно: проснулись мои родственники, и начался суматошный день. Через два дня Зойка выходит замуж, но весь этот месяц дома было сплошное сумашедствие, словно свадьба завтра, а у них ничегошеньки не готово. Разумеется, все как всегда при деле, одна Варька только путается под ногами. А то, что постоянно звучит «Варька подай, Варька принеси….помой….постирай….погладь…», и Варька покорно исполняет, вроде как не в счёт. И то, что утром Варьке в школу, что приходит уставшая, что ещё домашние задания делать… ни ко го не волновало. Подумаешь, мелочи какие, когда у них событие мирового значения. И попробуй только рот открыть, мама с Зойкой такую истерику закатят, мало не покажется. Поэтому я молча терпела эту пытку, мысленно подгоняя дни: скорей бы! Тогда Зойка свалит к муженьку и дома чуточку поспокойнее будет. Жду – не дождусь…

В школе в этот день ничего примечательного не случилось. Всё, как обычно. Первые два урока я была жутко напряжена: дурочка, боялась, что кто-нибудь поймёт, что ко мне «гости пришли» и начнутся насмешки. Слава аллаху, обошлось!

Последней была химия, вернее, должна быть, но урока не было: химичка уехала на какую-то конференцию; нас отпустили. Домой я, естественно, не рвалась, поэтому неспеша побрела по проспекту: хоть на часок устроить себе крохотный отпуск. Больше не моги: чуть задержусь, мама обзвонит всех одноклассников, затем классной – почему её доча не пришла вовремя, если уроки давно закончились? Ещё бы не дёргаться: у них свадьба на носу, а ещё и конь не валялся, а эта поганка Варька (рабыня!) где-то прохлаждается. Типа наглая такая…

Погодка выдалась недурственная: час назад прошёл дождичек, небо ещё затянуто серой пеленой, но почему-то светло, как бывает на рассвете, когда солнце только-только выскользнуло из-за горизонта. И так же свежо. Хотелось идти и идти неспеша, думать о хорошем, мечтать о приятном: унестись бы подальше, хоть к чёрту на кулички, на недельку забыть свою дурацкую жизнь, школу, семью с предсвадебной истерикой… всё-всё-всё…. И просто расслабиться, отдохнуть по– человечески…. Ах! Мои бы желания да богу в уши…. Но, увы, увы!

На проспекте было людно. Тротуары узкие, приходилось всё время лавировать, дабы не столкнуться. Разумеется, в такой обстановке невозможно было расслабиться и предаться мечтам: этот нескончаемый поток прохожих рождал лишь раздражение. Чёрт, надо было пойти по Левашовскому, там всегда народу мало! Что уж теперь, не возвращаться же…

Дойдя до Большой Пушкарской, свернула. Здесь людно лишь вначале, у остановки, а далее можно сказать, пустынно. Только авто проносились с бешеной скоростью, разбрызгивая лужи с проезжей части. И вот тут случилось нечто, заставившее вновь вспомнить сон.