М. Ларина - Когда мы были взрослыми

• Название: Когда мы были взрослыми
• Автор: М. Ларина
• Жанр: Детская проза

Вашему вниманию представлена приключенческая история друзей-школьников, случайным образом ставших обладателями волшебных леденцов, которые позволяют мгновенно повзрослеть.

---

Начитанный Колян вскоре после «ЧП» предложил прозвать Александру Даниловну по первым буквам ее фамилии, имени и отчества, как это делали герои его любимой «Республики Шкид», и прозвище Кошкалда твердо закрепилось за необычной учительницей. Во всей этой занимательной истории был только один участник, для кого она не обернулась ничем хорошим, – это был Костя-Бандерлог.

Устрашенный словами мстительного Копыто, Костик, не долго думая, смылся домой прямо с большой перемены. Напрасно Кокорев дожидался его у раздевалки, где обычно происходило выяснение отношений, напрасно он разыскивал Костика в тайных закоулках школы, где, наподобие Хитрова рынка, собирались все тертые прогульщики и второгодники, чтобы покурить после уроков, – Гурьянкин как будто испарился.

«Ну ладно, Бандерлог, ты еще свое получишь, – злорадно думал Кокорев, бегая по коридорам, – за мной не заржавеет!»

Несколько дней спустя, когда наступило воскресенье и Костик, скоропостижно «заболевший» гриппом, вышел погулять со своей таксой-всю-жизнь-под-шкафом, возле их дома зашевелились кусты – и на дорожку выбрался заснеженный Копыто.

– Привет, Бандерлог, – сказал Кокорев, – тебе чего в жизни не хватает?

Костя непроизвольно потянул на себя поводок собаки и попытался что-то произнести, но Копыто шагнул вперед и хлестко ударил Гурьянкина по лицу:

– Ты думал, что я тебя не достану? – лицо Кокорева было спокойным.

– Я… не… – тут на голову несчастного Бандерлога обрушился еще один удар, отчего Костик как-то удивленно хмыкнул и осел в снег. Он выпустил поводок из рук, и шнуркоподобная псина побежала обнюхивать желтоватые пятна на сугробах – происходящее с хозяином ее совершенно не волновало.

– Пора вправить твои куриные мозги, – с этими словами Кокорев деловито поднял Костю и, придерживая его одной рукой, другой сильно толкнул бессмысленно моргающего Бандерлога в кусты.

– Тебя кто за язык тянул, гад?

Костя барахтался в ветвях, пытаясь выбраться из жестких, царапающих лицо и руки зарослей, но его ноги никак не могли найти подходящую точку опоры.

Копыто снова стал вытаскивать беднягу на свет божий, как вдруг на балконе противоположного дома стукнула открывшаяся дверь и послышался гневный женский голос:

– Отойди от моего сына, бандит, – это кричала мама Костика: случайно выглянув во двор, она увидела плачевную для своего сыночка картину. – Я вот милицию вызову…

– Эй, милиция! – звонко закричала она, видя, как Кокорев пустился бежать, в последний раз отправив Костю-Бандерлога физиономией в снег. – Рашид, да лови же ты этого негодяя!

Слова возмущенной Костиной мамы относились к их соседу – бизнесмену Рашиду, который в это время садился в свою машину. Индифферентно глянув наверх, сосед захлопнул дверцу и выехал из двора, притормозив, чтобы пропустить бегущего сломя голову Копыто.

Когда февральский ветерок унес выхлопные газы, а Кокорев скрылся между заваленными сугробами гаражами, на снегу остался сидеть один всхлипывающий Костя Гурьянкин, а возле – нагулявшаяся такса, которая подошла-таки к своему хозяину и стала разглядывать его, по-собачьи недоумевая: отчего это Костик сидит и разгребает вокруг себя снег, словно какая-нибудь дворняга?

На улице продолжал идти снег. Ребята без устали продолжали шагать за ничего вроде бы не подозревающей учительницей. Внезапно Кирилл резко осадил своего приятеля:

– Стой! Видишь, Кошкалда в переулок нырнула?

– Ага, вижу, там еще дорожка прямо до нашего с тобой дома идет – вот нам с тобой и настал… Колян не закончил фразы, однако Кириллу было и без того понятно, что дело плохо.

– Небось, к тебе или ко мне топает, ох и дотошная же тетка!

– У меня в это время предков обычно дома не бывает, но сегодня – как назло, мамаша дома. Вот и высидит…

– А у меня бабуля прямо затащится, когда Кошкалду на пороге увидит – и поговорить есть с кем, а сколько можно будет предкам после накапать! Так что попались мы с тобой, друг Кирюха!

За таким невеселым разговором друзья дошли до переулка и опасливо глянули в его темноватый проем – там уже никого не было – Кошкалда исчезла.

– Во дает, а, Колян? Конспирируется, как Ленин, раз – и ее уже не видать!

– Пошли, там лавочка есть, посидим.

Кирилл с Колькой прошли заснеженной дорожкой к небольшому дворику, где под слоем снега нашлась скамейка. Колян сразу плюхнулся на нее и оказался в сугробе замысловатой формы. Кирилл остановился рядом и предложил:

– Слушай, а давай дождемся, когда она выйдет, подойдем к ней и попросим, чтобы она дальше к кому-нибудь из нас не ходила – ну, там, к тебе или ко мне? – Кирилл даже сам удивился простоте и смелости своей идеи.

– Ты еще у ней деньжат попроси, на пиво!

– Я на твою могилку безвременную у нее деньжат попрошу, если ты не заткнешься!

– Нет, ты и в самом деле дурак: когда это было видано, чтобы Кошкалду можно было на что-то уговорить? Да проще вот это дерево упросить, чем ее, – Колян с неподдельным интересом смотрел на друга, – кому и когда она уступила?

– Ну, может, нас послушает…

– Послушает, – блеющим голосом передразнил Колька своего приятеля, – она-то нас послушает-послушает, да и пойдет, куда хотела, только еще злее станет.

– По-моему, Кошкалда никогда не злится.

– Может, это она только вид такой безмятежный на себя напускает, а внутри у нее – ад, и черти в нем прыгают!

– Слушай, ну и фантазия у тебя – ад внутри Кошкалды! – Кирилл с долей некоторого уважения поглядел на своего дружка Кольку, о чем-то напряженно думающего.

А Колян действительно думал, что во всей этой истории есть что-то недоступное пока их с Кириллом пониманию, словно бы ты впервые слышишь мелодию, в которой тебе незнакомы ни исполнитель, ни музыка, но в глубине души убежден, что эта вещь тебе давно и хорошо известна, – надо лишь вспомнить.

У Коляна часто бывало подобное ощущение, ему казалось, что большая часть его жизни уже когда-то и где-то им прожита, но он ни с кем этим чувством не делился из опасения, что его не поймут и поднимут на смех.

Кирилл уже замерз и стал весело приплясывать в своих демисезонных ботиночках. Отказ Коляна разделить его отчаянное предприятие поначалу поверг его в уныние, но сейчас сожаление по этому поводу отступило на второй план – Кирилл думал о предстоящем объяснении с родителями, и эта перспектива его абсолютно не воодушевляла.

– Слушай, Кирюх, я тебе вот что скажу: не пошла Кошкалда ни к кому из нас, она вообще в наши края с другой целью приехала, – Колян произнес это, равнодушно разглядывая грязную потрескавшуюся стену дома напротив, – так что нечего нам тут сидеть, как голубям, и трястись.

– Скажи, пожалуйста, а для чего она сюда приперлась? – вкрадчиво спросил его Кирилл.

– Я этого не знаю, но что не предкам стучать, это точно.

– Я же говорил тебе: пойдем и спросим у нее – зачем?

– Мы у нее до той поры не спросим, пока она сама не захочет нам ответить, – а вот сами узнать мы можем – вставай, пошли!

– Куда это? – в голосе Кирилла звучало недоумение.

– Увидишь, козел, пошли!

Друзья снялись с уже насиженной скамейки и двинулись… Направление указывал Колян, ставший внезапно серьезным. Вскоре они подошли к подъезду, где имел удовольствие жить Кирилл, который и сказал, криво улыбаясь:

– Ну и на кой ляд мы сюда притопали? В гости ко мне собрался – пошли, дома хоть кино посмотрим!

– Да погоди ты со своим кино! Мы здесь будем Кошкалду дожидаться, если, конечно, дождемся.

– А почему именно здесь? Почему не у твоего подъезда или вообще не под тем вон грибком с песочницей?

– Потому что мне так охота – достаточно этого тебе? – Колян буквально прошипел эти слова в лицо Кириллу.

– Да ладно, что ты сразу в бутылку лезешь, псих несчастный!

– Все, замяли. Садись вон на ограду и сиди, если устал, ждать, может, долго придется!

Кирилл послушно уселся на тонкий заборчик, ограждающий клумбу возле его подъезда, и обиженно замолчал. Потянулись долгие минуты странного ожидания, когда никто из них толком не знал, чего они ждут.

Колян подчинялся лишь странному безотчетному чувству, что именно здесь они смогут раскрыть какой-то секрет их необычной учительницы. Кирилл же просто действовал так, как велел его старый друг.

Из подъезда вышла бодренькая бабулька в спортивных ботинках и с лыжами. Ее круглая шапочка прикрывала густые седые кудри.

Бабулька притопнула ногой, и Колян заметил, как она взглянула на них, словно сфотографировала. Поставив лыжи к стене дома, пожилая спортсменка стала открывать небольшую сумочку.

В этот момент Кириллу жутко захотелось домой, на теплую кухню, где в холодильнике всегда можно было отыскать что-нибудь вкусненькое, да хотя бы просто попить чаю. Он, естественно, не мог знать, что Колян испытывал совершенно иное желание – сейчас же, немедленно смыться.