Коллектив авторов - Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2

• Название: Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-358-11832-4, 978-5-358-11833-1

Этот учебник создан по авторской программе В. В. Агеносова и А. Н. Архангельского «Русская литература XIX—XX веков (для 10—11 классов общеобразовательных учреждений)» и входит в единый комплект учебников для 10 и 11 классов.

В первой части учебника для 10 класса раскрывается литературный процесс в России первой половины XIX века, прослеживается возникновение и развитие литературных традиций.

Учащимся предлагаются разноуровневые вопросы и задания, темы сочинений и рефератов, аннотированные списки дополнительной литературы.

В комплекте с настоящим изданием выпускаются учебная хрестоматия критических и литературоведческих материалов, методическое пособие для учителя и «Обучающие тесты» (авт. Е. Э. Беленькая, Е. А. Ланцева. М., 2006).

---

Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2 Под редакцией А. П. Архангельского

Литературное движение 1840-х годов и натуральная школа

Переходная эпоха

К концу первой трети XIX века русская литература добилась многого. Она больше не «догоняла» европейскую, а развивалась параллельно с ней, в чем-то соревнуясь, в чем-то уступая, а в чем-то и превосходя ее. Особенно явственно это обнаружится в 1870—1880-е годы, когда появится великая русская проза и романы Льва Николаевича Толстого, Федора Михайловича Достоевского откроют новые художественные горизонты для всей мировой литературы.

Именно поэтому во второй части учебника вы уже не встретите такие названия разделов, которые были в части первой: «Европейская культурная ситуация и…». Это самое «и» потеряло в эпоху Толстого и Достоевского какой-либо смысл. Русские писатели шли теперь не вслед за европейскими, а вместе с ними. И отныне мы будем говорить о произведениях лучших писателей Европы того времени наряду, параллельно с главным рассказом о творчестве отечественных прозаиков, поэтов, драматургов.

Но – так часто случается – новому взлету литературы предшествовало затишье. Напряженное, словно перед бурей.

Основная особенность 1840-х годов как литературной эпохи – промежуточность, двойственность. Самые яркие поэты и прозаики предыдущего десятилетия либо ушли из жизни (Пушкин в 1837 году, Лермонтов в 1841-м, Баратынский в 1844-м), либо по разным причинам отдалились от литературной жизни.

Из крупных писателей 1830-х годов один только Гоголь оставался в центре внимания читателей и критиков. О нем спорили, его считали родоначальником особого «гоголевского направления» в российской словесности. Однако и Гоголь после триумфального выхода в свет в 1842 году первого тома «Мертвых душ» новых крупных произведений не публиковал.

Как сложились судьбы главных действующих лиц пушкинской эпохи после смерти великого поэта?

Споры западников и славянофилов

Конец 1830-х и практически все 1840-е годы отмечены ожесточенной полемикой; писатели раскололись на идеологически враждебные лагери славянофилов и западников. Какие идеи привели к появлению двух этих лагерей? Попробуем разобраться.

К середине 1840-х годов в отсутствие бесспорно крупных новых литературных имен и событий все больший резонанс приобретала полемика об исторических судьбах России. Она восходит еще к 1836 году, когда в московском журнале «Телескоп» было напечатано «Философическое письмо» публициста Петра Яковлевича Чаадаева. После публикации «Философического письма» журнал был немедленно закрыт, его издатель и цензоры подвергнуты строжайшим взысканиям, а Чаадаев официально объявлен умалишенным. Разве можно в здравом уме рассуждать о том, что Россия непоправимо отстала от европейских стран в укладе общественной жизни, в области духовной культуры? Многим это и в самом деле казалось невозможным.

Культурная отсталость России, по мнению Чаадаева, во многом была следствием как раз тех особенностей отечественной государственной, религиозной и частной жизни, которые принято было считать ее незыблемыми устоями: крестьянская община, удаленный от мирских треволнений быт православной церкви, долговременное отсутствие светской книжности и т. д.

В салонных и семейных спорах о чаадаевском «Письме» участвовали все, кому были небезразличны прошлое и будущее России. Постепенно сформировались две противоположные точки зрения на проблему.

Согласно одной из них, все европейские страны движутся по некоему универсальному пути, проходят сходные стадии развития культуры и государственности. И если сравнивать все существующие цивилизации, придерживаясь такого подхода, то Россия действительно отставала от передовых держав Запада. Чтобы исправить дело, необходимо было срочно обратиться к европейскому опыту во всех сферах жизни: от стиля одежды и системы образования молодежи до государственного устройства. Тех, кто придерживался этих взглядов, называли западниками.

Сторонники противоположной системы воззрений, напротив, были убеждены, что никаких единых законов развития разных национальных государств не существует. По их убеждению, европейская цивилизация давно исчерпала свои материальные и духовные ресурсы, Запад находится в глубоком кризисе. И наоборот, Россия, вопреки кажущейся отсталости, сохранила все молодые силы здорового государственного организма. Более того – именно ей суждено явить Европе, которая клонится к упадку, новые истины духовного возрождения. Для этого необходимо и впредь всячески сохранять свою самобытность, а не бросаться вдогонку за западной цивилизацией, следуя торопливым призывам горстки столичных интеллектуалов, которые давно забыли русскую речь и променяли русское платье на европейские одежды. Программное значение для сторонников этой точки зрения имела статья Алексея Степановича Хомякова «О старом и новом» (1839). Западному индивидуализму он противопоставлял русскую соборность, общинность, общенародность, когда каждый человек любовно согласует свои действия, свои решения, свои интересы с интересами и действиями соотечественников. Последователей этой системы взглядов стали называть славянофилами.

В полемике западников и славянофилов сами собой выявились универсальные ориентиры российской культуры. Положение нашей страны в мире, ее географическая (а значит, и культурная) связь с Европой и Азией определили своеобразие отечественной культуры, сосуществование в ней противоположных начал. Сосуществование не всегда мирное, но неизбежное. Между этими зачастую несовместимыми «правдами», европеизмом и национальной самобытностью, невозможно сделать единственно «верный» и окончательный выбор. Ведь славянофилы воспевали не реальную Россию середины XIX столетия, а идеальную Русь. Зато критиковали реальный Запад с его настоящими недостатками. Их оппоненты, наоборот, критиковали реальную Россию и восхваляли идеальный Запад своей мечты. Оба идеала присутствуют в культурном развитии России и по сей день.

В начале 1840-х годов споры западников и славянофилов вышли за пределы гостиных и салонов на страницы ведущих периодических изданий, стали достаточно широко обсуждаться в обществе. Первоначально оба влиятельных направления общественной мысли сформировались в Первопрестольной, в кругах, близких к старейшему в России Московскому университету. Западниками считали себя критик Виссарион Григорьевич Белинский, публицист, прозаик и драматург Александр Иванович Герцен, поэт Николай Платонович Огарев, историк Тимофей Николаевич Грановский и др… Славянофилами были Хомяков, братья Иван и Петр Киреевские, Юрий Самарин, братья Константин и Иван Аксаковы, а также другие литераторы.

Однако в 40-е годы, особенно после того как Герцен за антиправительственные публицистические выступления был выслан сначала в Вятку, затем во Владимир и Новгород, а Белинский перебрался на берега Невы, славянофильство и западничество словно бы поделили сферы влияния между двумя российскими столицами – древней и новой. Москва считалась оплотом славянофильства, Петербург – западничества.

Какие идеи легли в основу двух течений русской мысли, западничества и славянофильства?

*[1] Литературная жизнь Петербурга в 1840-е годы. В. Г. Белинский и журнал «Отечественные записки»

Культ исключительности, неординарные идеи и поступки, презрение к бытовой стороне повседневной жизни – все это определяло облик человека романтической эпохи. А в 40-е годы на смену романтическим порывам шел практицизм, сосредоточенность на земных, часто вовсе не возвышенных, бытовых проблемах. Росла популярность естественных наук и инженерных профессий, журналы все чаще публиковали материалы о достижениях физиологии и медицины, в обществе велись нескончаемые дискуссии о предполагаемом обширном строительстве в России железных дорог.

Центр литературного движения в 40-е годы окончательно переместился из Москвы в Санкт-Петербург. В столице империи антиромантические настроения были более ощутимы, здесь создавались новые периодические издания, росло количество читателей. Литература из частного занятия, высокого призвания, удела гениев и узкого круга просвещенных читателей превращалась в профессию, сближалась по своему общественному статусу с журналистикой, книгоизданием и даже книготорговлей. Литературная деятельность в Петербурге 40-х годов неизбежно вбирала в свою орбиту целый набор «смежных профессий»: литературная критика, публицистика, книгопечатание…

Самым популярным столичным литературным журналом конца 1830-х – первой половины 1840-х годов были «Отечественные записки», издававшиеся Андреем Александровичем Краевским. Авторы журнала много внимания уделяли новейшим явлениям в литературе и общественной жизни. В «Отечественных записках» печатались поэзия и проза М. Ю. Лермонтова, новые сочинения В. Ф. Одоевского. В 1839 году в журнал был приглашен В. Г. Белинский, в ту пору популярный московский критик, автор статей о Пушкине и Гоголе. В последние свои московские годы Белинский был поклонником немецкой философии, разделял распространенные в Первопрестольной мнения о высоком, идеальном предназначении изящной словесности.