Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV

• Название: Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV
• Автор: Аркадий Казанский
• Жанр: Культурология

«Божественная комедия» Данте Алигьери – мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это.

---

Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV «Божественная комедия». Чистилище. Часть 2 Аркадий Казанский

© Аркадий Казанский, 2015

Редактор Аркадий Казанский

Редактор Ирина Казанская

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Введение

«Божественная комедия» Данте Алигьери – мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это. Автор находит нужное время и место, позволяющее понять: что скрывается за мистическим занавесом Комедии, какие персонажи живут и действуют там.

Четвертый том шеститомника посвящен расшифровке второй части дантовского «Чистилища».

Медленное путешествие по водам продолжается; экскурсы в мировую историю углубляются. Встреченные «души» великих людей истории своей родины неутомимо обогащают знания поэта о ней. Неожиданно Данте встречает вестница Беатриче – Мательда, сообщающая поэту о том, что Беатриче спешит навстречу ему. Словно крылья вырастают за спиной, тяготы пути становятся незаметны. Наконец и встреча с Беатриче, любимой и ещё живущей, которую он не видел много лет. Вергилий покидает поэта, отправившись в обратный путь.

Кружение дней, монотонно уходящих в глубь реки, круговорот деревянных селений, сельских церковок, сколь бы утомителен ни был он, приводит тебя к желанной цели. Ты ещё не знаешь, что и любимая твоя спешит к тебе навстречу, одолевая свою половину пути, и встреча ваша уже близко.

Вот и вестница от неё, легко отрывающая тебя от земли воспарить на крыльях любви. Вот и золотые купола, озаряющие своим сверканием место твоей встречи с любимой. Вот и пышная процессия, сопровождающая её, нынешнюю правительницу твоей родины. Тебе нельзя и близко подойти к ней – столь велика разница между тобой – неизвестным изгоем и ею – великой правительницей великой империи. Пока тебе доступно созерцание её только издали, затем она милостиво допускает тебя к себе, держась на расстоянии.

Она любит тебя по-прежнему, но вместе вам быть не суждено – отчуждённо говорит она тебе. Ты можешь быть где-то рядом, недалеко, изредка видеть её, но и только. Сейчас вам предстоит совместная дорога в новую столицу, но передвигаться вы будете порознь. Что-ж, в сравнении с вчерашним твоим состоянием, и это – настоящее счастье. Наконец-то ты обретаешь снова твою родину, и она обретает тебя. И, независимо ни от чего, ты снова обретаешь любовь! Значит ты уже в Земном Раю!

Purgatorio – Canto XVIII. Чистилище – Песня XVIII Круг четвертый (продолжение)

Posto avea fine al suo ragionamento
l’alto dottore, e attento guardava
ne la mia vista s’io parea contento; [3]

e io, cui nova sete ancor frugava,
di fuor tacea, e dentro dicea: `Forse
lo troppo dimandar ch’io fo li grava». [6]

Ma quel padre verace, che s’accorse
del timido voler che non s’apriva,
parlando, di parlare ardir mi porse. [9]

Закончил речь наставник мой высокий
И мне глядел в глаза, чтобы узнать,
Вполне ли я постиг его уроки. [3]

Я, новой жаждой мучимый опять,
Вовне молчал, внутри твердил: «Не дело
Ему, быть может, слишком докучать». [6]

Он, как отец, поняв, какое тлело
Во мне желанье, начал разговор,
Чтоб я решился высказаться смело. [9]

Вергилий закончил речь и внимательно смотрит в глаза поэту, пытаясь понять: усвоил ли тот урок. Данте молчит и терзается сомнениями: – «Спрашивать ли дальнейших пояснений?», пока проводник сам не начинает разговор.

Ond io: «Maestro, il mio veder s’avviva
sì nel tuo lume, ch’io discerno chiaro
quanto la tua ragion parta o descriva. [12]

Però ti prego, dolce padre caro,
che mi dimostri amore, a cui reduci
ogne buono operare e «l suo contraro». [15]

И я: «Твой свет так оживил мне взор,
Учитель, что ему наглядным стало
Все то, что перед ним ты распростер; [12]

Но, мой отец, еще я знаю мало,
Что есть любовь, в которой всех благих
И грешных дел ты полагал начало». [15]

Поэт благодарит его за пояснения, говоря, что ему всё стало наглядно, задаёт мучивший вопрос: – «Что есть Любовь?», в которой начало как благих, так и грешных дел.

«Drizza», disse, «ver» me l’agute luci
de lo «ntelletto, e fieti manifesto
l’error de» ciechi che si fanno duci. [18]

L’animo, ch»è creato ad amar presto,
ad ogne cosa è mobile che piace,
tosto che dal piacere in atto è desto. [21]

Vostra apprensiva da esser verace
tragge intenzione, e dentro a voi la spiega,
sì che l’animo ad essa volger face; [24]

e se, rivolto, inver» di lei si piega,
quel piegare è amor, quell» è natura
che per piacer di novo in voi si lega. [27]

«Направь ко мне, – сказал он, – взгляд своих
Духовных глаз, и вскроешь заблужденье
Слепцов, которые ведут других. [18]

В душе к любви заложено стремленье,
И все, что нравится, ее влечет,
Едва ее поманит наслажденье. [21]

У вас внутри воспринятым живет
Наружный образ, к вам запав – таится
И душу на себя взглянуть зовет; [24]

И если им, взглянув, она пленится,
То этот плен – любовь; природный он,
И наслажденьем может лишь скрепиться. [27]

Взгляни на это духовными глазами, не поддаваясь заблуждениям слепцов, говорит Вергилий и пойми, что Любовь – плен, в который попадает душа, восприняв некий наружный образ, который попадает внутрь нас, затаивается и зовёт душу взглянуть на него. Это – природная Любовь, которая может скрепиться лишь наслаждением.

Poi, come «l foco movesi in altura
per la sua forma ch»è nata a salire
là dove più in sua matera dura, [30]

così l’animo preso entra in disire,
ch»è moto spiritale, e mai non posa
fin che la cosa amata il fa gioire. [33]

И вот, как пламень кверху устремлен,
И первое из свойств его – взлетанье
К среде, где он прочнее сохранен, – [30]

Так душу пленную стремит желанье,
Духовный взлет, стихая лишь тогда,
Когда она вступает в обладанье. [33]

Подобно пламени, которое взлетает только вверх, пленную душу стремит желание и духовный взлёт, стихающий лишь тогда, когда она вступает в обладание предметом Любви.

Or ti puote apparer quant» è nascosa
la veritate a la gente ch’avvera
ciascun amore in sé laudabil cosa; [36]

però che forse appar la sua matera
sempre esser buona, ma non ciascun segno
è buono, ancor che buona sia la cera». [39]

Ты видишь сам, как истина чужда
Приверженцам той мысли сумасбродной,
Что, мол, любовь оправдана всегда. [36]

Пусть даже чист состав ее природный;
Но если я и чистый воск возьму,
То отпечаток может быть негодный». [39]

И тем отличается это мнение от мнения эпикурейцев, что истинная Любовь направлена только вверх, к совершенству, ведомая Любовью Спасителя, а не во все стороны, как утверждают последователи Эпикура. Любовь, оправдываемая всегда, даже если чист её природный состав, может дать негодный отпечаток на чистом воске.

«Le tue parole e «l mio seguace ingegno»,
rispuos“ io lui, „m’hanno amor discoverto,
ma ciò m’ha fatto di dubbiar più pregno; [42]

ché, s’amore è di fuori a noi offerto
e l’anima non va con altro piede
se dritta o torta va, non è suo merto». [45]

«Твои слова послушному уму
Раскрыли суть любви; но остается
Недоуменье, – молвил я ему. – [42]

Ведь если нам любовь извне дается
И для души другой дороги нет,
Ей отвечать за выбор не придется». [45]

Данте благодарит Вергилия за раскрытие сути Любви, но задаёт ему недоуменный вопрос: – «Если Любовь даётся извне и для души нет другой дороги, кроме этой, то почему же за выбор её должна отвечать душа?»

Ed elli a me: «Quanto ragion qui vede,
dir ti poss» io; da indi in là t’aspetta
pur a Beatrice, ch»è opra di fede. [48]

Ogne forma sustanzïal, che setta
è da matera ed è con lei unita,
specifica vertute ha in sé colletta, [51]

la qual sanza operar non è sentita,
né si dimostra mai che per effetto,
come per verdi fronde in pianta vita. [54]

«Скажу, что видит разум, – он в ответ. —
А дальше – дело веры; уповая,
Жди Беатриче, и обрящешь свет. [48]

Творящее начало, пребывая
Врозь с веществом в пределах вещества,
Полно особой силы, каковая [51]

В бездействии незрима, хоть жива,
А зрима лишь посредством проявленья;
Так жизнь растенья выдает листва. [54]

Полный ответ на твой вопрос сможет дать Беатриче, отвечает Вергилий. Творящее начало, по учению схоластов, есть то, что, соединяясь с веществом, придает ему тот или иной вид бытия. Для Человека творящим началом является душа, пребывающая врозь с веществом, либо в пределах вещества. Таящаяся в ней «особая сила» и есть «природная Любовь». Эта «особая сила» в бездействии незрима, хоть и жива, а становится зрима только, когда проявляется; так жизнь растений выдаёт листва.

Però, là onde vegna lo «ntelletto
de le prime notizie, omo non sape,
e de» primi appetibili l’affetto, [57]

che sono in voi sì come studio in ape
di far lo mele; e questa prima voglia
merto di lode o di biasmo non cape. [60]

Or perché a questa ogn» altra si raccoglia,
innata v»è la virtù che consiglia,
e de l’assenso de» tener la soglia. [63]

Откуда в вас зачатки постиженья,
Сокрыто от людей завесой мглы,
Как и откуда первые влеченья, [57]

Подобные потребности пчелы
Брать мед; и нет хвалы, коль взвесить строго,
Для этой первой воли, ни хулы. [60]

Но вслед за ней других теснится много,
И вам дана способность править суд
И делать выбор, стоя у порога. [63]

Откуда у Человека берутся зачатки постижения и первые влечения, людям не дано познать. Это, как подобные способности пчелы брать мёд, за это ни похвалить, ни похулить нельзя. Но вслед за этими начатками теснится множество других, которые мы в состоянии осуждать, либо выбирать.