Михаил Мазель - Легенды об оружии бессмертных

• Название: Легенды об оружии бессмертных
• Автор: Михаил Мазель
• Жанр: Поэзия

Поэма «Легенды об оружии бессмертных» посвящена истории создания 7-й «Ленинградской» симфонии Дмитрия Шостаковича и истории её исполнения в блокадном Ленинграде и в Нью-Йорке оркестрами под управлением Артуро Тосканинини и Карла Элиасберга. Также в книгу включены несколько стихотворений, навеянных музыкой и фактами из жизни Дмитрия Шостаковича.

---

Легенды об оружии бессмертных Михаил Мазель

© Михаил Мазель, 2015

© Михаил Мазель, дизайн обложки, 2015

© Михаил Мазель, иллюстрации, 2015

Благодарности

Илья Шенкер

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

© Илья Шенкер, портрет Михаила Мазеля, 2005

От автора

…Всем кого люблю

Вместо предисловия

Всё описанное в этой поэме – быль.

Её действие охватывает 1941—43, 1955 и 1970-е годы. Действие в главах поэмы происходит не хронологически. Главные герои: великий композитор и великий дирижер.

Ещё двое героев – великий пианист и дирижёр, награждённый боевым орденом за исполнение симфонии упомянутого композитора.

И, конечно же, главная тема поэмы – Великое Противостояние, в котором принимала участие великая музыка – оружие бессмертных.

Осень 2014-го года

Легенды об оружии бессмертных Поэма

I. Раздвигая пределы

Самолёт приземлился в Нью-Йорке.
                                                        Обычное дело.
Пассажир сел в такси
                         и поехал на нём в Ривердейл.
Через трафик и дождь,
                                   раздвигая эпохи пределы.
Это после мы скажем,
                                        «отметив» её передел.

Вереница огней колыхалась, как море,
                                                                        и город
нависал над дорогой
                                       и таял в дожде за спиной
ожиданием встречи,
                           волненьем про гордость и горе
и о том, что никто не находит
                                                      дороги иной.

А дорога петляла
                       неспешною красной гирляндой
и внезапно рассыпалась
                                      с тихим шуршанием шин
за воротами сада.
             Дом встретил симфонией ладной —
птиц.
       Пахнуло Гудзоном и хвоей.
                                                    Спешите?
                                                                 Спешим!

– Проходите, Маэстро!
                                   С приездом.
                                            Маэстро Вас примет!..
Во и он.
            Невысокий.
                               Старик,
                                      но лицом – молодой.
Жизнь в усталых глазах.
                                Что нашёл
                                            пилигрим в пилигриме?
Непохоже,
                    что сад в этом доме
                                                        порос лебедой.
(Посетитель был в курсе:
                                         хозяин
                                                живёт, как отшельник.
Скоро год…)
                       Он хотел поклониться
                                                                 и
                                                                  сразу уйти,
но по просьбе… остался.
                                       Так много
                                                    на свете расщелин.
Так редки остановки
                    на нашем тернистом пути.

II. Лёгкий след

Прилететь из соседней галактики
                                         слушать пластинку?
Для кого-то абсурд.
                                 Для другого —
                                                       подарок небес.
Соткан звук и намотан на память
                                                живой паутинкой.
И зудит паутинка на душах,
                                      как вечный порез.
В полумраке,
  подсвеченном тусклым мерцаньем
                                                                  камина,
проживая до дна
                 свою долгую трудную жизнь,
он опять дирижировал… звуком,
                                          но было не мнимым
ощущенье от горькой,
                                     но светлой
                                                 и чёткой межи.
Он на время исчез.
           Он стоял, как всегда, пред оркестром,
сидя в кресле, он им управлял
                              через …дцать долгих лет.
И он слёз не стеснялся —
                                   навеки великий
                                                          Маэстро,
и слеза оставляла
                            у всех
                                     на щеках
                                               лёгкий след.
Как они говорили?
                               Непросто,
                                         двойным переводом.
Как?..
    О музыке той, что звучала.
                                      О дальней стране,
из которой и гость и создатель симфонии
                                                                          родом.
О Победе…
           Смотрели журналы.
                                                            Начало турне.

Гость,
       дослушав,
                    уехал навстречу «открытью эпохи».
Фотография с дарственной надписью…
                                                        Громкий успех.
А хозяин остался…
                 Умерьте, пожалуйста, вздохи.
Он прошёл долгий путь.
                    Он достоин расставленных вех.

III. Служить, как дышать

Он не молод,
                   да что там он – стар:
                                              ему семьдесят пять.
Он уже потерял три страны
                                      и любимый La Scala.
Пусть на радио…
                 Новый оркестр, что новая пядь.
Миллионы сердец его палочка
                                                разом ласкала.
Да, он – стар,
                       но не сломлен
                                 и может продолжить борьбу.
Он – в Нью-Йорке,
             но каждою нотой он против фашизма.
Седины не добавить
                    и складок не видно на лбу.
Не сломать его духа
                     и не переполнить трагизмом.
Страха нет.
         Только боль и желанье
                              служить, как дышать.
Никогда не уронит он чести —
                                 сын гарибальдийца.
Он читает газеты и рвётся
                                    страдая душа.
Согласитесь: не каждый
                  страданием сможет гордиться.
Да. Он знает теперь,
            чем внесёт в этой битве свой вклад.
Он запишет её…
                      Он достанет её партитуру.
Слава Б-гу, за право её исполнять
                                      не устроили гвалт,
посчитали за честь для него
                                 без единого тура.
Его палочка часто звучала сквозь тучи войны,
вдохновляла борцов,
                   собирала для них сотни тысяч.
Слава Б-гу,
    он не был раздавлен стандартом двойным:
итальянец в Америке…
                       Славу из камня не высечь.

IV. За кадром кадр

Кружным путём на юг:
                                   в Ташкент,
                                         в Иран, Ирак, Египет…
Как в «Касабланке»…
О, My Lord!
           My Captain, please keep it!
     Атлантика… За кадром кадр.
                      Минуя
                               минные поля,
 Он попросил,
                и
                  Он следил за
                                  кораблём,
                                             благоволя.
За кадром кадр.
                       Лист за листом.
                                         Так нужно и
                                                             так должно.
Желанье противо->
                                      <-стоять.
На фильм не снята лонжа.
     Жара в Нью-Йорке. Пыль. Корабль. С
                            ней не сравнится
                                                      жар внутри.
     Ну наконец-то!
                  Сколько дней
                                рошло?
                                       Пять дней?
                                                       Нет —
                                                           целых три.

Победа? К сожаленью, нет!
                                   Участие? Бесспорно!
Рыдают флейты, да гремят
                                   литавры да валторны.
     За звуком – звук.
                  Отправлен диск.
                                    Назад:
                                       путём опять кружным.
     В оружии бессмертных нет
                              иных
                                   деталей и пружин.
Он вытворяет чудеса.
                       Летает иммельманом.
И телеграмма, год спустя,
                  в кармашке с талисманом
     под сердцем. Шквал в Нью-Йорке.
           Эх…
             (молчанья в Куйбышеве залп).
     Не маг. Волшебным жезлом бой
          и боль
               в единый
                             вдох связал.
«Автограф» Верди на груди
                               хранит его полвека.
Что человек в руках судьбы?
                                  Что звук без человека?

     Он темп хранит.
                  Всё дело в нём.
                                В нём пульс
                                              и
                                                долгий чистый звук.
Все партитуры в голове.
                                           Они,
                                                  как будто дело рук.

V. Чудо рождения