Генри Петроски - Книга на книжной полке

• Название: Книга на книжной полке
• Автор: Генри Петроски
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-98062-092-9

Тема, которую исследует автор, – книги и книжные полки. Он задается вопросом: так ли очевидно и неизбежно современное положение вещей, когда книги стоят вертикально на горизонтальных полках? Читатели проследят, как свиток времен Античности превращается в кодекс, а тот, в свою очередь, – в книгу, к которой мы привыкли, и узнают, как в разные времена решалась задача хранения книжных собраний. Это щедро проиллюстрированная и увлекательно написанная книга о книге – о том, как она появилась на свет и как мы научились хранить ее.

---

Если оставить в стороне тот факт, что свитки до сих пор используются в религиозных практиках и юридических процедурах (например, в Британии существует должность Мастера свитков)[54], кодекс со временем окончательно вытеснил свитки: основополагающие тексты были скопированы со свитков в кодексы еще в IV веке. Теперь на полках и в армариях, как правило, содержались только кодексы, вполне похожие на современные книги. Поскольку книг в библиотеках становилось все больше (коллекции вообще имеют свойство разрастаться), увеличивалось и количество, и размеры мебели для их хранения. Армарии сохранили свою форму (сегодня мы назвали бы армарий буфетом или гардеробом); в Средние века их все чаще запирали на ключ (или как-то по-другому защищали их содержимое).

Меры предосторожности были, конечно, необходимы, поскольку все книги изготавливались вручную. Каждая буква, слово, предложение, абзац, страница, каждый отдельный том – все это было результатом большого труда переписчика, который либо копировал текст из другого манускрипта, либо писал под диктовку старшего писца. Старший писец начальствовал над группой переписчиков, как хозяин над галерными рабами, движущими вперед античный корабль – трирему. Диктовка дожила до наших дней: в школьных классах ученики записывают в тетради то, что говорит им учитель, иногда дословно (особенно если учитель пишет на доске и говорит себе под нос, что этот материал, возможно, попадет в контрольную), но гораздо чаще в сокращенной форме. Групповая работа над манускриптами сегодня сохранилась на пресс-конференциях, где слова публичной персоны записывают журналисты (их в шутку называют писарями). Даже если изображение ньюсмейкера передается электронными средствами через спутник, а репортеры пользуются диктофонами и ноутбуками, пресс-конференция все равно устроена по принципу средневекового книжного производства.

Конечно, сегодня информация – исходит ли она от пресс-секретаря, который выступает за кафедрой, или от астронавта, который летает перед микрофоном в невесомости, – может моментально транслироваться на весь мир по радио, телевидению, через интернет. То, что репортер прямо на месте событий записывает в свой ноутбук, можно тут же загрузить на редакционный компьютер, отредактировать и автоматически отправить в печать: на бумаге не появится ни одного слова до тех пор, пока с печатного станка не сойдет утренняя газета. Кажется, что работа современных журналистов сильно отличается от того, чем занимались средневековые переписчики или Гутенберг, составлявший строки шрифта по рукописной Библии. Но на самом деле здесь есть немалые сходства. Именно поэтому история технологии интересна и всегда актуальна: она не только рассказывает нам, как те или иные вещи делались в прошлом, но она также дает понять, как они делаются сегодня и как, вероятнее всего, будут делаться в будущем.

III. Лари, клуатры, кабинки

Благодаря монастырской дисциплине, уж не говоря о том, что монахи должны были регулярно молиться и изучать Писание, монастыри являлись самым подходящим местом для создания и хранения манускриптов. Но это не означает, что в раннем Средневековье монастыри ломились от книг. Все книжное собрание одного монастыря могло исчисляться лишь десятками кодексов. Библиотека из нескольких сотен томов считалась очень большой. Легко представить себе, каким важным событием было появление нового манускрипта (должно быть, его копировали с книги, одолженной у другой обители). Кроме того, кодекс можно было получить в обмен на другую книгу, скопированную с той, что уже есть в монастыре, а еще – в подарок или в наследство.

Некоторые монастыри находились в труднодоступных местах, и это уже само по себе обеспечивало книгам определенную защиту, но и в монастырских стенах за сохранностью коллекции скрупулезно и систематически следили. Обычно в монашеской общине имелся библиотекарь, иногда его называли словом «прецентор» (precentor), которое также обозначало и регента в церковном хоре. Этот человек вел учет гимнариев, псалтырей и других духовных книг. Таким образом, библиотекарь был обязан знать, где находятся в каждый конкретный момент книги общины. С начала Средних веков в некоторых орденах был заведен такой же порядок, как у бенедиктинцев: в установленное время члены всех подразделений монастыря собирались, чтобы возвратить книги, выданные им в прошлом году, и взять новые книги на наступающий год. Вот что говорится в описании этой «общей монастырской практики», датируемом XI веком:

В понедельник второй недели Великого поста, покуда братия не вошла в зал собраний, пусть книгохранитель расстелет ковер и соберет на оном все книги за исключением тех, кои были выданы в прошедшем году. Братья пусть войдут в зал собраний всякий со своею книгою в руке. <…>

Затем пусть библиотекарь огласит порядок, в каком братья брали взаймы книги в прошедшем году. Всякий брат, услышавши свое имя, возвратит ту книгу, коя была выдана ему в прошедшем году. Тот же, чья совесть вопиет к нему, ибо он не прочел книгу, коя была ему выдана, пусть упадет ниц, кается в своей вине и молит о прощении.

Затем пусть библиотекарь вновь раздаст книги, имённо, всякому брату даст для чтения иной том, нежели прежний[55].

Нынешний обычай университетских библиотек в конце академического года предъявлять список задолженностей преподавателям (которым, как и средневековым монахам, часто позволяют держать у себя книги подолгу) восходит к этой практике бенедиктинцев. Сама возможность того, что книгу могли не прочитать или не переписать за целый год, говорит о низком уровне грамотности или научной любознательности в монастырях (что и сегодня наблюдается в некоторых учебных заведениях). Но тот факт, что для книг расстилали ковер, означал, что о книгах было принято заботиться вне зависимости от того, читали их или нет. Схожий обычай, продуманный до мелочей, практиковали августинцы:

Заботам Книгохранителя, который также именуется Прецентором, препоручаются все церковные книги; их все он должен хранить и знать по своим заглавиям; он должен часто со тщанием осматривать их, дабы не допустить никакого ущерба или повреждения от насекомых или гнили. Он должен также каждый год в начале Поста выносить книги в Зал собраний и выставлять перед собранием… Также он обязан выдавать братьям книги, кои, по их разумению, будут им полезны, и указывать в своем списке заглавия книг и имена тех, кому они выданы. Сии последние, будучи спрошены, должны внести залог за выданные им книги; они не могут и передавать их кому-либо иному, знакомому или незнакомому, не получив прежде позволения на то у Книгохранителя. Не должен в свой черед и Книгохранитель давать книги, не получив заклада равной цены; после того он должен указать в своем списке имя заемщика, заглавие данной ему книги и размер заклада. Большие же и самые ценные книги он не должен выдавать никому, знакомому или незнакомому, не получив соизволения на то у Прелата[56].

Но где же хранились «большие и самые ценные книги» в Средние века, когда «и книги, и добропорядочность были редкостью»[57]? Помимо того что в библиотеках тогда было мало книг, отдельным томам было сложно найти замену, поэтому когда книги не читали или не сдавали на хранение надежному человеку, их запирали в армарии или в ларе, напоминающем солдатский сундучок. Считается, что книжный ларь и армарий получили распространение в одну и ту же эпоху, но лари использовались для собраний поменьше и для тех, которые нужно было перевозить с места на место. В кафедральном соборе Херефорда (на западе Англии, возле границы с Уэльсом) три книжных ларя сохранились до XIX века, когда наконец стало ясно, что это за предметы. Один ларь, сделанный около 1360 года, имеет 1,8 метра в длину, 53 сантиметра в высоту и 53 сантиметра в длину. Он украшен искусной резьбой и стоит на крепких угловых ножках. Крышка запирается тремя разными замками, для которых нужны три разных ключа. (В те времена замки делали такими, что вряд ли конкретным ключом можно было открыть какой-то другой замок кроме того, для которого ключ предназначался.)

Самые целеустремленные грабители, конечно, не пасовали и перед такими ларями, даже если они были доверху наполнены манускриптами[58]. Можно было поднять целый ларь и вынести его из помещения. Можно было запросто разрубить дерево массивным топором. Ларь должен был защитить книги не от серьезных грабителей – предполагалось, что такие и не должны проникнуть за монастырскую ограду, – а от тех братьев, которые тайком брали книги и потом не помнили (или притворялись, что не помнили) об этом. Замки служили для того, чтобы крышку не открывали без спроса. А если три ключа хранились у трех монахов, один или даже двое не могли открыть ларь, не поставив в известность еще одного или двух монахов. Одним из хранителей ключей был, по всей вероятности, библиотекарь, который, таким образом, знал, кто и когда брал книги из ларя, и мог это записать. В романе Умберто Эко «Имя розы» красочно описано, на какие ухищрения могли идти средневековые монахи, чтобы защитить книги (или пресечь их распространение).