Алексей Овчинников - Байдарка – любовь моя (сборник)

• Название: Байдарка – любовь моя (сборник)
• Автор: Алексей Овчинников
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-906454-48-5

Книга опытного туриста-байдарочника и спортсмена горно– и воднолыжника Алексея Овчинникова состоит из трех документальных повестей. В первой приведено описание захватывающего многодневного путешествия на байдарке по озерам Карелии с красочными картинами карельской природы и фауны, а также образа жизни и обычаев северных тружеников. Во второй автор описывает историю создания видового рекламного фильма о красотах озера Селигер, в котором он принимал непосредственное участие. В третьей повести рассказывается о жизни коллектива врачей на изумительном песчано-сосновом необитаемом острове посередине волжского разлива. Все повести, включенные в книгу, основаны на реальных событиях. Книга рассчитана на широкий круг читателей, особенно тех, кто любит русскую природу и водный туризм.

---

Алексей Овчинников Байдарка – любовь моя (сборник)

Вступление

Еще в школьные годы я довольно много плавал на байдарке по разным рекам и озерам. Сначала у нас была разборная лодка, сделанная кустарным способом одним из отцовских знакомых, а позже нам удалось купить в спортивном комиссионном магазине (был такой на улице Чернышевского, теперь Покровке) подержанную немецкую байдарку фирмы «Клеппер». Мой первый поход был по верховьям реки Москвы по классическому маршруту от Тучкова до Звенигорода вместе с моими дядьями Сашей и Никитой Живаго. Я учился тогда классе в четвертом или пятом. Потом мы с отцом плавали по Волге и Московскому морю от Калинина до Иваньковской плотины, а позже не один раз побывали на озере Селигер и дважды спустились по речке Селижаровке до впадения ее в Волгу. Путешествовал я и по быстрой и порожистой Наре, а также по Пре и Оке, пройдя на веслах через удивительный Мещерский край. На первом курсе института мы с отцом задумали и осуществили большой маршрут по озерам Карелии, а в более старшем возрасте я со своими байдарками принял участие в съемках видового фильма об озере Селигер «Ищу попутчика», выпущенном студией научных и документальных фильмов. Уже став взрослым, с компанией своих коллег-врачей я дважды ездил на Рыбинское водохранилище, где мы жили на удивительном песчано-сосновом острове в пяти километрах от Борка. Каждый раз, путешествуя на байдарке, я всегда получал море впечатлений и удовольствия.

Некоторым из моих приключений и посвящена эта книга.

Автор

На байдарке по Карелии Приключенческая повесть

Посвящается моему безвременно ушедшему отцу – архитектору художнику, профессору Мастеру спорта Адриану Алексеевичу Овчинникову, с которым мы вместе путешествовали и совместно подготовили эту повесть

Глава 1 Сборы и дорога

В августе 1956 года мы с отцом решили поехать с байдаркой в Карелию. О северных карельских озерах нам рассказал давний знакомый отца знаменитый горнолыжник и фотограф Вадим Евгеньевич Гиппенрейтер. Он бывал в этих местах и заразил нас рассказами о крае непуганых птиц, где утки подпускают к себе на 15–20 метров и где летом солнце почти не уходит за горизонт. Он же дал нам срисовать подробную карту этих мест, которая оказалась очень полезной в путешествии, но чуть не привела к серьезным неприятностям. Но всему свое время.

Плавание предполагалось серьезное, и сборы заняли много времени. Вся комната в нашей квартире на Чкаловской улице была завалена вещами. Палатка, спальные мешки, резиновые сапоги, ружья, патроны, рыболовная сеть, альбом и краски отца, казалось, никогда не вместятся в рюкзаки. Одни только мешки с разобранной байдаркой занимали целый угол комнаты. Мы хотели ехать с удобствами, и теплая одежда (все же ехали на Север), сковорода для жарки рыбы и птицы, походный примус и канистра с бензином к нему как и другие мелочи, сулили комфорт и удовольствие во время плавания. Зато продуктов мы почти не взяли, так как надеялись прокормиться в этих диких местах с помощью сети и ружья. Когда садились в спальный вагон скорого поезда Москва-Мурманск, я подсчитал количество взятого с собой багажа. На нас двоих оказалось четырнадцать мест!

Целью нашего пути была станция Кандалакша, где мы должны были пересесть на местный поезд, который шел к Финской границе, вглубь края лесов и озер. Наш скорый поезд опоздал, и до отхода местного оставалось совсем мало времени. Пока отец ходил за билетами, я бегом перетащил наш багаж на дальний перрон и закинул все вещи в маленький тесный вагончик «рабочего» поезда. Как мы успели на него и не потеряли ни одной своей сумки, одному Богу известно. Очень уж не хотелось сидеть сутки в Кандалакше!

Небольшой пыхтящий паровозик, не торопясь, тащил наш поезд по тоненьким, узким, заросшим травой рельсам, долго стоял на небольших станциях, где находилась лишь одна будочка дежурного и не было даже платформы. Пока на остановках выгружали почту машинист выходил и долго беседовал с дежурным по станции и пассажирами. Мы со своей поклажей вызывали всеобщее любопытство, и нас принимали за «экспедицию». Туристов в этих краях тогда еще не знали. Сошли мы на станции Войта. Как сказали нам попутчики, следующая остановка была уже в пограничной зоне, а для проезда туда требовалось специальное разрешение. Нас окружали невысокие, покрытые еловым лесом сопки, за которые быстро садилось уставшее за день солнце. Сумерки покрывали все вокруг сиреневой дымкой, и только в чистом оранжевом небе светились редкие облака, еще освещенные солнцем. Скоро и они погасли. Кроме нас на станции никто из поезда не вышел.

Первую ночь в Карелии мы провели под навесом у домика дежурного по станции. Раннее утро принесло с собой первые заботы. Река Войта, по которой мы должны были спуститься на байдарке 10–12 километров до озера Толвант, пересохла. Среди черных камней, беспорядочно нагроможденных на ее дне, бежала узкая струйка воды. Провести по ней тяжело груженую лодку – нечего было и думать. Выручили работники лесхоза. Днем их старый, видавший виды ЗИС-5, подпрыгивая на камнях и лесных гатях, повез нас вглубь тайги. В кузове дружно подскакивали и переворачивались наши тюки. Ружья и фотоаппарат мы держали в руках.

Перед нашими глазами проходила история Великой Отечественной войны. В 1942—43 годах здесь шли жестокие бои. Иссеченные снарядами и минами, деревья печально тянулись к небу оголенными вершинами. Вокруг были видны следы огня. Их не могли скрыть заросли вереска, брусники и розового иван-чая, спутника пожаров. Повсюду встречались полусгнившие бревенчатые накаты землянок, провалившиеся навесы над коновязями и стоянками машин. Между рухнувшими бревнами росли молодые деревья. На почерневших от времени и дождей табличках еще можно было разобрать слова, написанные чужими колючими буквами: «Achtung», «Kommandostelle», «Speisehalle». Время еще не залечило раны, нанесенные войной этому краю.

Попутная машина не довезла нас до озера. Дороги дальше не было. До воды оставалось еще более километра. По каменным сбросам и гнилым гатям, оставшимся от военных лет, мы «челноком» переносили на сотню метров наши тюки и мешки, по нескольку раз возвращаясь за оставшимися вещами. Складная двухколесная тележка, на которой мы перевозили нашу байдарку, оказалась здесь бесполезной: ее тонкие маленькие колесики не могли пройти по бревнам старой провалившейся гати. Прощаясь с нами, лесники посоветовали нам не отходить далеко от берега: в тайге нередко подрывались на старых минах медведи. К тому же берега озер заросли такой мрачной, заболоченной и непроходимой тайгой, что уходить от открытой воды и нашей лодки нам не хотелось.

Глава 2 Озеро Толвант

Озеро открылось за деревьями неожиданно. Ветер гнал крутые свинцовые волны. Серые, поросшие мхом скалы круто спускались к самой воде. Солнечных полянок с мягкой травой не оказалось. Ничто вокруг не напоминало «идеальную» туристическую стоянку. Найдя более пологое место, мы собрали байдарку. Путь в тряском кузове грузовика не прошел для нее бесследно. Стрингер, шпангоут и две лопасти тонких, клееных, изящно изогнутых весел были сломаны. К счастью, инструменты и материалы для ремонта у нас с собой были. Когда наша лодка, узкая и длинная, как сигара, закачалась на воде возле большого камня, на который мы сложили гору наших вещей, нам стало не по себе: казалось, никакими силами не втиснуть все это в лодочное нутро. Наконец мы отвалили от берега, сидя на вещах высоко и неудобно, как на возу с сеном. Байдарка казалась неустойчивой. Приходилось жаться к берегу, не решаясь выходить на середину плеса. И только через несколько дней каждый мешок нашел свое место в лодке, разместившись в носовом и кормовом отсеках и под боковыми деками. Начался деловой, рабочий режим плавания.

Озеро Толвант лежит, как кривая сабля, брошенная великаном среди лесов и гор. Его ширина едва ли достигает полутора километров, а длина – больше тридцати пяти. Крутые каменистые берега покрыты лесом. Дикая красота озера с туманами, яркими красками тихих закатов и протяжными криками гагар не давала оставаться безразличными. Но для нас на первый план выходила проблема пропитания. Мы все время были голодны. Остатки грудинки, взятой в поезд, кончились, запасы риса таяли. Собираясь в дорогу, мы рассчитывали на охоту и рыбную ловлю, но с охотой что-то не ладилось. Мы часто слышали свист крыльев утиных стай. Они летели на кормежку на маленькие, заросшие осокой лесные озера. Добраться туда не было никакой возможности. А на открытой воде утки были осторожны и не подпускали нас на верный выстрел. Вечером, перед тем как вытащить байдарку на берег, мы ставили сеть. Громадная в комнате, она оказалась здесь до смешного короткой и маленькой. С какой стати сунется в нее рыба? Так и оказалось. Вокруг не было тихих заводей, поросших камышом и осокой, узких проток, которые можно перегородить сетью, каменистое дно круто уходило вниз, а вода была чистой и прозрачной. Поэтому рыба легко обходила наше коварное приспособление. Только самые глупые, неопытные окуньки запутывались в ячее сети. Жарить их было нельзя: они были слишком маленькие, и мы варили уху-болтушку, засыпая ее блинной мукой. По вечерам после скудного ужина, когда догорал костер и его красные отблески пробегали по стволам сосен, наступали чудесные минуты перед сном. Тишина обволакивала тайгу и озеро и словно застывала в ушах. Большой день уходил в прошлое. Мы с отцом дома никогда не бывали так близки друг другу, как в эти минуты здесь, затерянные среди суровой северной природы.