Ирина Щербакова - По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»

• Название: По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»
• Автор: Ирина Щербакова
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98379-180-0

Издательская программа Международного общества «Мемориал»

Всероссийский конкурс исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век» проводится при поддержке Фонда «Память, ответственность и будущее» (ФРГ), Фонда Михаила Прохорова (РФ), Фонда имени Генриха Бёлля (ФРГ), Филиала «Фонда Фридриха Науманна за свободу» (Германия) в Российской Федерации, Фонда Кёрбера(ФРГ)

Издание осуществлено при поддержке Фонда «Память, ответственность и будущее» и Фонда имени Генриха Бёлля.

В сборник вошли работы российских школьников – лауреатов Всероссийского исторического конкурса «Человек в истории. Россия – XX век» 2011–2013 годов. Работы рассказывают о раскулачивании и Большом терроре, судьбах интеллигенции в 1920-1930-х годах, Великой Отечественной войне, блокаде и эвакуации, повседневной жизни советских людей в 1950-1980-х годах, Карибском кризисе, Чернобыльской аварии, распаде СССР и перестройке.

---

Чуть ниже он описывает царившую в городе обстановку:

Между тем, всюду обсуждался вопрос о том, удержится ли само советское правительство. Как-то я говорил у Малого подъезда Эрмитажа с нашей эрмитажной античницей, Александрой Ильиничной Вощининой, и подошла ее мать. Когда заговорили об этом вопросе, я сказал, что речь идет не о власти, а о существовании России. Мать Александры Ильиничны очень взволновалась и сказала:

– Спасибо, молодой человек, что вы вспомнили о России. При мне к Милице Эдвиновне подошла Милена Душановна Семиз и сказала:

– Что происходит, разве нас так учили! Милица ответила ей:

– Сталину сейчас тоже очень тяжело!

Милена прямо сказала, что она хотела на Сталина.

Конечно, И. М. Дьяконов не стал цитировать дословно высказывание Милены Душановны о Сталине, но понятно и без этого, что оно было крайне отрицательным.

Исключительно ценную информацию о Милене Душановне и Наталье Дмитриевне Семиз я нашла в Интернете, набрав для поиска имя Натальи Дмитриевны. К моему великому счастью в Сети я обнаружила интереснейшую, в полном смысле уникальную публикацию дневников бывшей сотрудницы Эрмитажа Ксении Владимировны Ползиковой-Рубец, которая в годы войны работала учительницей в школе, но поддерживала тесный контакт с работниками музея. Среди ее близких знакомых оказались Милена и Наталья Дмитриевна Семиз. Публикация называлась «Город-фронт на Неве» и рассказывала о страшнейших днях блокадного Ленинграда. Вот некоторые отрывки, связанные с именами моих героев:

Боря Пиотровский заболел и лежит у Н. Д. Флиттнер. Сильно похудевшая Н. Д. кормит четырех кошек. Его пришла навестить Н. П. Кипарисова и потом рассказала обо всем увиденном И. А. Орбели, который, говорят, рвал и метал, и кричал, что отнимет 1-ю категорию у человека, который ее тратит на кошек. Милена возмущена. Свою кошку они тоже кормят и людей расценивают как людоедов, если они едят кошек.

Я боюсь осуждать такие поступки жителей блокадного Ленинграда, но моя симпатия сегодня все-таки на стороне Милены и Бориса Борисовича Пиотровского, которые испытание голодом делили вместе со своими домашними животными.

В другом месте дневников Ксения Владимировна пишет:

С шумом меня окружает семейство Семиз. Они – старожилы и поклонники этого убежища, они многое перепробовали: Кронверкский особенно пострадал и при бомбежках, и при обстреле. Они перебрались оттуда в сентябре ко мне. Но когда к нам попал снаряд, они удалились обратно к себе. Во время тревог уходили в щели, захватив с собой лопату для откапывания (на случай, если рухнут подпорки в щели). Милена рассказала мне, что недавно лежала на улице под обстрелом, и снаряд разорвался совсем рядом, но она осталась цела. Дом их на Кронверкском опять пострадал, и Орбели дал им пустующую квартиру сослуживца. Но на ночь они забираются в убежище.

Это очень важная информация, дающая яркую картину жизни блокадного Ленинграда, когда люди ежедневно и почти ежечасно подвергались смертельному риску. Две хрупкие беззащитные женщины мечутся по городу в поисках безопасного угла. Сегодня это воспринимается как фильм ужасов.

Я читала дневники Ксении Владимировны и с трудом могла поверить в реальность описываемых событий. О жизни в бомбоубежище сотрудников Эрмитажа она пишет:

Первым из моих знакомых здесь умер Вальтер. Он умер в помещении охраны скоротечно. Перед этим его подняли на улице с тяжелым чемоданом. Он надрывал себя, стремясь весь скарб сосредоточить в Эрмитаже. Сюда, в убежище, пришел умирать Юрий Подгаецкий. Он и его жена все отдавали ребенку. Окончательно себя доконал, когда хоронил брата, непомерно израсходовав хлеб и свои физические силы. Он пришел в Эрмитаж обессиленным. Утром товарищи заметили, что он в полусознательном состоянии и не отвечает на вопросы. Позвали Н. Д. Семиз. Она поняла, что это агония. Жена Юрия решила похоронить его в могиле брата, но родственники отказались пойти на кладбище показывать место захоронения. Милена с Борей дали по 250 руб. людям, отвезшим его на кладбище. Умер Рейхерт, а на другой день его жена – умерла тихо, в темноте, одна. Милена Семиз называла еще многих, но их я не знаю.

Каждый день видеть смерть и понимать свою обреченность – как это страшно! Но эта дневниковая запись помогает увидеть и людей, которые стараются из последних сил помочь своим близким и знакомым. Милена и Борис Пиотровский дали по 250 рублей людям, которые отвезли скончавшихся сотрудников Эрмитажа на кладбище. Милена Душановна, наверное, получала такой же паек и такую же зарплату, как и другие сотрудники Эрмитажа, в том числе и те, которые умирали от голода.

Милена уехала из Ленинграда, спасая мать от смерти. В 1942 году отца Милены, Душана Ивановича Семиза, должны были освободить из лагеря, но его не освободили ни в 1942-м, ни в 1943-м, ни в 1944-м. Он был выпущен после войны на очень короткий срок – и снова репрессирован. Но тогда, в 42-м, его жена и дочь были готовы покинуть блокадный Ленинград еще и потому, что за пределами осажденного города надеялись хоть что-нибудь узнать о самом дорогом для них человеке.

Хочу заметить, что все молодые сотрудники отдела Востока Эрмитажа, где работала и Милена Семиз, после войны добились больших научных успехов, стали докторами наук, написали много трудов. А Милена Душановна ушла из жизни, не имея ни званий, ни наград, ни научных степеней.

Во Владимире. Лето-осень 1943 года

О пребывании Милены во Владимире сохранилось всего три письма, датированных августом-сентябрем 1943 года. Из них видно, что условия жизни во Владимире оказались настолько тяжелыми, что они приняли решение вернуться в Мышкин:

31. Х. 43 года. Дорогой дядя Рома! Наши дела все те же и поэтому, хотя это, как мы говорим, неправильно, но мы принуждены ехать в Мышкин. На носу осень, сыро, дров не нашли (неразборчиво) и таскать стало очень тяжело по грязи, а лес далеко. Трудно очень биться в жизни, как рыба об лед и потеряв оседлость. Ну надо терпеть.

Две женщины с высшим образованием – врач и музейный специалист – не могут обеспечить своего существования в старинном русском городе недалеко от Москвы. Никто не может им помочь. Они – родственники врага народа. Они столько пережили в блокадном Ленинграде, но это никого не волнует. Чуть живыми они приехали в Мышкин, но там нет работы. Они бросают Мышкин, с огромным трудом добираются до Владимира, но и здесь беспросветно.

К моему величайшему удивлению в архиве нашего школьного музея я нашла газету «Призыв» за 24 октября 1943 года со статьей Милены Душановны о Золотых воротах. Правда, она была напечатана уже после выезда Милены в Мышкин. Тем не менее она свидетельствует о работе Милены в нашем музее, о первых ее исследованиях памятников городской старины.

Еще с бóльшим удивлением уже в декабре 2011 года я читаю появившуюся в Интернете поэму о Милене Душановне, которую разместил Владимир Корман. Он познакомился с ней во Владимире в годы войны. Тогда ему было десять лет. Он пишет:

В 1942 г. мне довелось познакомиться с Миленой Душановной Семиз. Это почти легендарный человек, оставивший о себе яркую память в Ленинграде, Мышкине и в Москве. Как мне показалось, во Владимире ее забыли, именно поэтому я и написал о ней свои стихи, чтобы напомнить о ее пребывании у нас во время эвакуации. Счастлив, что ошибся, что владимирцы ее помнят… Летом этого [1942] года я с приятелями по улице и школе были почти беспризорными. Под влиянием дошедших до нас легенд решили разведать подземные хода под Успенским собором. Кто-то из музейных работников вышел к нам – насколько помню, это была директриса музея – и, улыбаясь, объяснила, что это всего навсего вентиляционные люки старой обогревательной системы, устроенной в храме до революции. Но с этого дня на целый год между группой мальчишек и работниками музея установилась дружба.

Владимир Корман вспоминает, что осенью Милена Душановна с матерью стала приглашать ребят к себе, взяла над детьми шефство и давала им для прочтения книги по истории и художественную литературу.

Среди ребятишек военных лет, в памяти которых имя Милены Душановны осталось ярким пятном, был и друг Владимира Кормана Григорий Моисеевич Жислин. Сегодня он профессор-математик в Нижегородском университете, автор свыше сотни научных работ. В своем письме он сообщил много интересного о связи с владимирскими музейщиками в годы войны и о дружбе с Миленой Душановной.

Она жила в малюсенькой комнате (квартире?) в самих Золотых воротах. Мы приходили, вроде она угощала нас чаем и показывала всякие исторические редкости. Запомнилась фигурка из времен Древнего Египта. Этой фигурке было несколько тысяч лет и она произвела на меня сильнейшее впечатление. М. Д. давала нам читать книги и не только исторические. Одна из книг произвела настолько яркое впечатление, что я уже в зрелом возрасте решил ее перечитать. Но название вылетело из головы и помнил я лишь благородного главного героя по фамилии Сигоньяк. И только с появлением интернета я обнаружил, что это был роман Готье «Капитан Фракасс», который я, конечно, перечитал с удовольствием. Я не исключаю, что М. Д. не случайно давала читать именно эту книгу, стараясь воспитать в нас лучшие качества.