Ирина Щербакова - По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»

• Название: По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»
• Автор: Ирина Щербакова
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98379-180-0

Издательская программа Международного общества «Мемориал»

Всероссийский конкурс исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век» проводится при поддержке Фонда «Память, ответственность и будущее» (ФРГ), Фонда Михаила Прохорова (РФ), Фонда имени Генриха Бёлля (ФРГ), Филиала «Фонда Фридриха Науманна за свободу» (Германия) в Российской Федерации, Фонда Кёрбера(ФРГ)

Издание осуществлено при поддержке Фонда «Память, ответственность и будущее» и Фонда имени Генриха Бёлля.

В сборник вошли работы российских школьников – лауреатов Всероссийского исторического конкурса «Человек в истории. Россия – XX век» 2011–2013 годов. Работы рассказывают о раскулачивании и Большом терроре, судьбах интеллигенции в 1920-1930-х годах, Великой Отечественной войне, блокаде и эвакуации, повседневной жизни советских людей в 1950-1980-х годах, Карибском кризисе, Чернобыльской аварии, распаде СССР и перестройке.

---

…вот сетого и началас наша мучения уния умер муж а асталас доч падчирица и ана тьотки сказала ты мне нужна а етьи сироты не нужны куда хош туда и дьивай туто наша тьотка и задумолас кудаже нас дьиват назад вистьи уже небыло сила да и кагда забирала вето время атец был болин тьифом ей было очинс нами трудно и ана низнала что дьелат ест нечива сама забольела…

Здесь мы подошли к самому драматическому месту в ее описании: тетка, которая хотела их спасти, в отчаянии пыталась убить своих племянников:

…и ана нас ришыла здьати в дьед дом нас ни бирот и ана нас ришыла утопить видном ерике а была висна уже сели хлеб ана нас подвила керику и села и мы около ния ана стала братишку ласкат стала иво вголовки рыца и вето время привезала фартук на шею а в фартук камин и бросила иво в воду а я закричала и кинулас бижата…

Спас Евдокию и ее брата в этот момент счастливый случай:

…вето времьа мужчина вирхом налошады и несколько лошыдьей гнал поита всо ето видьел бросилса в воду и достал маево брата развизал камен аткочал положы на бугорок и сразу рванулса доганата тьотку и стал свистьет и махат етаим фартуком и здьес подехала машына ето был придседатьель колхоза он кинулса кнам допросил тьотку тьотка стаяла и плакола и нас вместьи с тьоткой повизли в город сталинград и нас апридьилили в дьед приеомник а тьотку в турму вскоре мы забольели тьифом…

Как мы выяснили, эпидемия тифа была в Царицыне в 1922 году. Значит, Евдокии в это время было около семи лет. Здесь мы обнаружили некоторую несогласованность в сведениях. Евдокия говорит о том, что ее забрали от отца в четыре года, называет дату события – 1921 год, а по исторической хронологии получается, что она была постарше – шести-семи лет. Мы думаем, что ее воспоминания неточны, и нам следует ориентироваться на дату 1922 год – год массового заболевания тифом.

После того как тетка умерла, люди, которые занимались их делом, посчитали необходимым объявить детям о ее смерти и посоветовали им «идти в дети» к чужим людям, если им предложат:

…а тьотка умерла подехала машына к больницы гдье мы лижали и нам открыли гроб паказали говорат вот ваша тьотка умерла таипер увас нет никаво вазможно вас кто вазмот в дьетаи то вы не пиречтаи идаитье…

Нам так и не удалось узнать имени и фамилии этой тетки, оказавшейся перед необходимостью страшного выбора и взявшей на душу грех убийства, и умершей вскоре от тяжелой болезни.

К сожалению, нам не удалось найти и конкретных сведений о детских домах Царицына. Они просто не сохранились: сгорели во время Сталинградской битвы.

Из одного из таких детских домов Евдокию взяли в приемную семью:

…и вот мина вскори взали из сила безродного я уних до 8 льет и гора низнала…

Вероятно, это произошло в 1924–1926 годах.

«В людях»

Удивительное совпадение слов: Евдокия – сирота, без рода и попадает в село с таким же названием «Безродное», которое так же не дало ей родного дома. Как удалось выяснить, село Безродное – это современный город Волжский Волгоградской области.

Приемных родителей предположительно звали Григорий и Анна Садчиковы. Так нам сказала старшая дочь Евдокии – Тамара, она помнит и внешность этих людей: Анна – худощавая старушка, а Григорий – невысокий дед с рыжей бородой. Забегая вперед, скажем, что они погибли в 1942 году. Из рассказа Тамары мы знаем, как это произошло: в тот день Григорий был в погребе, Анна, увидев самолеты, спустилась к нему – и тут вражеский снаряд попал как раз в это место.

Первое время в приемной семье Евдокия вспоминала добрыми словами: «…я думала что мне лутшева и нинадо…». Однако она тосковала о брате: «…но стала тосковать за братом каторой асталса в дьеддьоме…»

Да и жизнь в приемной семье была не из легких, приходилось много и очень тяжело работать:

…мина стальи заставлаата работата чистиета базы ганата скатаину напоела а калодьез был глубокий а видро дьльа мина было очин тьижолое а надо ни мени 30 ведьир воды скотаины было много да и гону дамой а сама ведры воды нису пригону на баз начинаю сено насита а как пакотьаца овцы сколько ягнат всех надо 3 раза кматаерам под пустаита чтобы они посасальи да апят таскат а пака ани сасуд я из топлу в кухне чтобы им было тьепло да вхату натаскаю дров да кизек а если еста нимноголишнева время то мата праста учет а как начноца пахота то еду с ацом в полье поганаю быков…

Через всю жизнь пронесла Евдокия обиду на приемного отца. Она вспоминала, что когда надо было погонять быков, то ей частенько доставалось кнутом по спине:

…да чтобы побороздье а как чути мимо сразу кнут вдоли спины жельели но и биль атьец…

Обидно было вспоминать, что не жалели ее тогда, когда она разбивала руки и ноги, все равно отправляли на работу:

…бывало ноги все вкров разатрош заноз паналазиет бола нивазможная а ни чиво ни скажал работай стало мне 12 льет я 5 коров даила руки судоргою свадаило каров подаю проважу к постуху начинаю печ топить абед варита…

Судя по отношению к Евдокии приемных родителей, она им нужна была как работница, а ее не оставляла мысль найти своих родных.

Именно поэтому Евдокия очень обиделась на приемного отца, когда он фактически отказался взять к себе ее брата. Особенно ее обидело то, что он обманул надежды брата, пообещав взять его с собой позже. Она рассказывает об этом так:

…и вот аднаждьи сацом была в польи и он мне призналса что ездьил в город и видьел маего брата он спрашевал за мина и плакол и говарил что в дьед доме стало очин плохо прасилса чтобы иво взали куда нибуд в работники атец поабищал иди мол ждьи а я кой что куплью и заеду затабою и абманул низаехл кагда он мне ето рассказал я иво нивзльубила нинавидьила…

Позже Евдокия узнала, что брат ее Николай умер в детском доме от тяжелой болезни.

Возможно, и приемные родители почувствовали, что Евдокия стала испытывать к ним не чувство благодарности, а обиду, и тоже, в свою очередь, еще больше их раздражала. Вскоре произошел случай, после которого Евдокия покинула их:

…и вот скоро малодьба началас и я воврема малодьбы ганала лошада покругу и ана мина вдарильа и выбела мне 2 зуба и пирилом наги а атьец подбижал и ничего ни понел спрашывает что случильос а я вкрови и больи ужасныя а он мина ударил несколько раз уздою…

Оказал помощь Евдокии не отец, а посторонний человек:

…а по саседьцтву мужчина и увидал подскочил налошадьи верхом подхватьил мина да в селасавед и всо рассказал и мина атправили в льенинск и я там 6 месецев лижала…

Навещала Евдокию в больнице только приемная мать:

Мама часто ездьила камне а когда я выписалас привизли мина дамой…

Евдокию отделили от родителей и назначили ей опекуна – племянника матери, выделили ей долю, однако Евдокия была вынуждена покинуть село Безродное, которое не стало родным. Не взяла она и причитающуюся ей долю из хозяйства – «я скатьину нивзала и уехала в город с мамаой».

Видимо, этот случай стал последней каплей терпения не только для Евдокии, но и для приемной матери. В городе Евдокия «наналас в нанки к свищенику и я уних жыла 2 года».

По ее словам, ей было тогда 14 лет. Вероятно, произошло это в 1926–1928 годах. Мы попытались установить имя того священника, у которого ей пришлось работать. Однако нам удалось только установить, что к 1931 году в городе Сталинграде осталось 18 священнослужителей. Полного разрыва с приемными родителями все же не произошло. Когда началось раскулачивание, приемная мать обратилась к Евдокии. Она предложила ей выйти замуж, чтобы разделить хозяйство, благодаря чему оно уже не подпадало в разряд кулацких:

…тут мама приехала замною и апата забрала мина и вскоре их стальи раскулачивата и ани мина уговарильи и чтобы сахранита сваео имения…

Добрая Евдокия согласилась. Так она оказалась замужем за нелюбимым человеком, который был на восемь лет старше ее. Но благодаря этому приемные родители вернулись в свой дом. А Евдокия с мужем возвратились в Сталинград.

Муж Евдокии работал бетонщиком на строящемся знаменитом тракторном заводе. Завод строился в 1928–1929 годах.

Семейная жизнь, однако, не сложилась:

…я иво нильубила он был пяница да играл в карты и я 2 года прожыла и ушла от ниво устроилас наработу коминдантом вобчижытьия я проработала 2 года и мина пиривили в сталоваю из сталовой в буфет атут я ушла на часною квартаиру…

Благодаря переезду на квартиру Евдокия познакомилась со своим вторым мужем, с которым она прожила почти всю свою жизнь. Рекомендацию ее будущему мужу составили хозяева квартиры, которые находились в родстве с ним.