Коллектив авторов - Русское слово №08/2010

• Название: Русское слово №08/2010
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-94856-681-8

«Русское слово» – литературно-художественный и публицистический журнал.

Читайте в номере:

Поэзия

Василий Волович-Бородин

Борис Орлов

Владимир Скворцов

Николай Рачков

Иван Стремяков

Олег Юрков

Нина Патова

Николай Куковеров

Галина Раганян

Проза

Николай Коняев. Аввакум

Александр Скоков. Куранты

Аскольд Шейкин. Краткая история одной жизни

Публицистика

Алексей Воронцов. К 65-летию Великой Победы

Литературная критика

Татьяна Батурина. Письма… письма… письма…

Великие имена

Яков Монин. Гоголь Н. В. и русская литература

---

АВВАКУМ. Вот она – правда моя, Фёдор… (К Пашкову.) Брате мой! В огонь идти надо… Готов ли ты?

ПАШКОВ (тихо). Готов, отче…

Прикрыв лицо рукою. Фёдор Ртищев быстро выходит из комнаты. И сразу бешено начинает метаться на цепи Фёдор-юродивый. Но тут же стихает. Уже разумным, осмысленным взглядом смотрит на людей.

ФЁДОР. Б-беси испугались… (Радостно.) Вышли из меня!!! Вышли! Отче, святый!

Бросается к Аввакуму, и – чудо! – цепь сама спадает с него.

АВВАКУМ (крестится). Всесвятая Троица боже и содетелю мира! Потеряли новолюбцы существо Божие испадением от истиннаго Господа, Святага и Животварящега духа. Лучше бы им в символе веры не глоголети Господа имени, нежели истиннаго отсекатн! Дионисий не пришёл ещё в веру Христову, а с учениками своими был в солнечном граде во время распятия Господня. И видел: солнце во тьму оделось, а луна – в кровь! И сказал тогда ученикам Дионисий: «Или кончина веку придёт, или Бог – слово плотью страдает! Так вот было и в нашей России затмение, когда Никон-отступник веру казнил. Потому и излиял Бог фиал гнева и ярости своей на Русскую землю. Верный разумеет, что делается в земле нашей за нестроение церковное! Говорить о том полно: в конце света познано будет всеми – потерпим же, братия, до тех мест!

ПАШКОВ. Потерпим!

ФЁДОР. Потерпим, отче!

АВВАКУМ (поворачиваясь к жене). Марковна! Зима еретическая на дворе. Говорить мне или молчать? Связала ты с детьми меня!

НАСТАСЬЯ МАРКОВНА. Господь помилуй, Петрович! Я и дети благословляем тебя: иди, обличай блудню еретическую! А когда разлучат, об одном прошу: в молитвах не забывай нас… Силён Христос и нас не покинет!

ПОЛОЦКИЙ (зевая, встаёт с лавки). Ну, слава богу. Наладилось, кажись, всё… Так что государю передать, протопоп?

АВВАКУМ. Передай: пускай о спасении своём передумает, а мы милостию Божей спасены есть!

МОРОЗОВА (она стоит в дверях). Верно, отче! С тобой и мы спасены будем!

ПОЛОЦКИЙ. Тебе-то легко спасаться, боярыня, стерляжьей ухой помойки поливая.

МОРОЗОВА. И от меня скажи царю: пускай пожалеет беспомощную. Пусть велит и землю снять, и борины… Пусть отпустит душу спасать…

ПОЛОЦКИЙ. Передам. Будь надёжна, боярыня, всё как есть передам.

АВВАКУМ. Золотые слова говоришь, боярыня! Ни к чему суета нам, не нужны дома здесь и имение, если на небесах для нас уже хоромы выстроены! Слушайте, братия! Жена, дочери, дети мои! Вперёд пойдём и не стратим святого отцовского благочестия!

МОРОЗОВА (падая на колени). Не стратим, отче!

ПАШКОВ. Не стратим!

ФЁДОР. Не стратим!

НАСТАСЬЯ МАРКОВНА (утирая слезинку, выкатившуюся из глаз). Добре, Петрович… Ино и дальше побредём…

АВВАКУМ. Дети мои! Русь Святую уведём из поруганных храмов!

Актёры замерли.

Звучит голос за сценой:

ГОЛОС. Симеон Полоцкий. Поэт. Государственный деятель. Через три года станет наставником царских детей, в том числе и будущего царя – Петра Первого. Умрёт в Москве… (Полоцкий исчезает за кулисами.)

Афанасий Пашков. Воевода. В монашестве принял имя Сергия. Жить ему осталось меньше года. (Исчезает и Пашков.)

Фёдор. Юродивый… Будет сожжён в скиту. (Уходит Фёдор.)

Боярыня Морозова… Жить ей осталось всего пять лет. Ее заморят голодом в земляной тюрьме… (Исчезает Морозова.)

Настасья Марковна… Жена протопопа Аввакума. Замучат с детьми в Мезени… (Исчезает Настасья Марковна.)

Протопоп Аввакум. Гениальный русский писатель. Сожжён в Пустозерске…

(Опускается занавес, заслоняя от нас сцену с неподвижным Аввакумом.)

Поэзия

Борис Орлов

Мир полон тишины и пустоты…

Мир полон тишины и пустоты.
Стираются в ночи углы и грани.
Ползёт туман. На кладбище кресты
Качаются, как мачты в океане.
На небе мутно теплится луна.
В часовне тускло светятся иконы.
Разделены туманом времена,
В которых для людей свои законы.

Одичавший сад – колюч и густ…

Одичавший сад – колюч и густ,
Тянутся ко мне кусты, как дети.
Лето – время запахов и чувств.
Солнце. Многотравье. Многоцветье.
Васильков букет нарву во ржи
Возле сада, где сгустились тени.
Тишина. Легко дышать и жить.
Встретились и вечность, и мгновенье.

Ваши души вьются, словно пламя…

Ваши души вьются, словно пламя,
Завершив дела и путь земной.
Жив пока – и потому не с вами,
Но зато вы все давно со мной.
Помню вас – не всё уносит Лета:
Память – поднебесная ладья.
Я живу меж тем и этим светом,
Постигая тайны бытия.

Праздник

Винегрет. И селёдка в укропе.
Огурцы. Самогонка под шпиг.
«Не вчера ли я молодость пропил…»
Запевает отец – фронтовик.
А друзья его, важны и строги,
Руки – в звёздах, лучах, якорях,
Заведут, опьянев: «Эх, дороги…»
Вспоминая погибших в боях.
Верят: русские души воскреснут
В круговерти холодной войны.
В небеса поднимаются песни
Сыновей победившей страны.

Провисли ветви вымокших берёз…

Провисли ветви вымокших берёз.
В проталинах вечерняя дорога.
Весна приходит как-то не всерьёз
И топчется смущённо у порога.
Не до неё – у всех вокруг дела.
И лишь одна о ней трещит сорока.
Весна приходит… Нет, она пришла!
С бидончиком берёзового сока.

Всё впереди: и бездны звёздных трасс…

Всё впереди: и бездны звёздных трасс,
И даже тупики идеи ложной.
Хотя пугает будущее нас,
Его исправить в настоящем можно.
Не надо камни в прошлое бросать,
Искать изъян и грех в чужом уставе.
Конечно, можно всё переписать,
Но невозможно прошлое исправить.

В землю одуванчики, как кнопки…

В землю одуванчики, как кнопки,
Воткнуты. И труд ложится в труд.
Отцвела черёмуха. По тропкам
В муравейник лепестки ползут.
Пахнут мёдом утренние травы —
Пчёлы в ульи майский мёд несут.
Создал мир Господь не для забавы,
А для жизни, воплощённой в труд.

Солнце в тучах. Прохладное лето…

Солнце в тучах. Прохладное лето.
Чёрный зонт над моей головой.
Дождь, как будто читает газету,
Шелестит возле дома листвой.
Не хозяева мы в мире – гости!
Дождь – хозяин. Зачем ему дом?
Он гуляет с белёсою тростью,
А не с чёрным тяжёлым зонтом.
Всё здесь просто… Какие секреты?
Я с дождём не на ты, а на вы.
Я люблю в доме шелест газеты,
А над крышею шелест листвы.
Дождь уйдет. И рассеются тучи.
В небе звёзды начнут шелестеть.
Ничего нет блаженней и лучше,
Чем не думать про жизнь и про смерть.

Каждый верит в свою удачу…

Каждый верит в свою удачу,
Нянчит рощу и строит дом.
Эта сосенка станет мачтой,
А березка – могильным крестом.
Роща солнечным небом дышит,
Ель танцует среди сестриц.
Прежде, чем стать коньком на крыше,
Надо выслушать песни птиц.

Выйдет солнце и вспыхнет недобро…

Выйдет солнце и вспыхнет недобро,
Зашуршит обожжённый песок.
Над пустыней поднимется коброй
Смерч, готовя смертельный бросок.
Вмиг проглотит пустыне в угоду
Он и пеший, и конный отряд.
И барханы, презревшие воду,
Превратятся в пылающий ад.

Мы плоть от плоти жидкостной среды…

Мы плоть от плоти жидкостной среды,
Нам кровь и мозг хранит, и сердце греет.
Нет в мире ничего сильней воды —
Страшнее, беспощаднее, добрее…
Всё то, что дышит, родила вода,
Всех, кто с ладонью, плавником, присоской…
Она жидка, воздушна и тверда,
Нет без неё под небом жизни плотской.

На берегу Понта

Солнце – в зените. И радость – в зените.
Пахнет водой и травой.
Ангел-хранитель и ангел-губитель
Кружатся над головой.
Кто я? Скиталец и временный житель
Хижины. Песня без слов.
Ангел-хранитель и ангел-губитель —
Чуткие чаши весов.
Так же тянул здесь язычник Овидий
Песню без слов, словно нить.
Ангелов словом бы мне не обидеть —
Призрачный мир сохранить.

Забрезжил свет. В лугах запели косы…

Забрезжил свет. В лугах запели косы.
И как грибы, пошли расти стога.
Туманы в травах превратились в росы,
А росы улетели в облака.
На берегах реки мерцает кремний,
В кустах порхают птичьи голоса.
Так мир устроен: то с небес – на землю,
То с вызревшей земли – на небеса.

Игривым громом тёплый день озвучен…

Игривым громом тёплый день озвучен,
Благоухают рощи и поля.
Мерцает дождь под сумеречной тучей,
Как люстра из цветного хрусталя.
То там, то здесь мелькает тонкий лучик,
И вспыхивают радуги окрест.
Мерцает дождь под сумеречной тучей,
И вечность улыбается с небес.

Ласточки щебечут, словно дети…