Олег Хлобустов - КГБ СССР 1954–1991. Тайны гибели Великой державы

• Название: КГБ СССР 1954–1991. Тайны гибели Великой державы
• Автор: Олег Хлобустов
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905024-06-1

Комитет государственной безопасности СССР по праву принадлежал к числу сильнейших спецслужб мира.

Основанная на архивных документах, эта книга не только знакомит читателей с историей создания и деятельности КГБ, но и с тайнами «третьей мировой» – холодной войны между Содружеством социалистических государств и блоком НАТО.

Она расскажет о том, как КГБ боролся с терроризмом.

О чем он информировал Н.С. Хрущева, Л.И. Брежнева, Ю.В. Андропова, М.С. Горбачева.

Как США боролись с «империей зла».

Что способствовало развалу Советского Союза.

Насколько актуальны сегодня слова легендарного спартанского правителя Ликурга: «Государство существует, охраняемое личным участием каждого!»?

Автор выражает надежду, что эта книга позволит читателям глубже открыть для себя некоторые страницы недавней истории нашей Родины.

---

Не вдаваясь в пространные филолого-терминологические изыскания, не слишком важные для предмета нашего исследования, отметим, однако, что сам по себе термин диссидент отнюдь не является новацией социально-политического лексикона ХХ века, а существовал уже не одно столетие.

Согласно Большой Советской Энциклопедии, «Диссиденты (от лат. dissideo – не соглашаюсь, расхожусь) – лица, отступающие от учения господствующей церкви (инакомыслящие)»[84].

Однако один из недавно вышедших энциклопедических словарей уже так трактует это понятие: «Диссиденты (от лат. dissides несогласный) – название участников движения против тоталитарного режима в СССР с конца 50-х годов (выделено мной, – О.Х.). Д. в разных формах выступали за соблюдение прав и свобод человека и гражданина (правозащитники), против преследования инакомыслия, протестовали против ввода советских войск в Чехословакию (1968 г.), Афганистан (1979 г.). Подвергались репрессиям со стороны властей»[85]. За что конкретно – авторами естественно умалчивается.

Фактически в данном определении осуществляется подмена понятия, не без умысла сокращающая его объем, говоря строго логико-философским языком, когда содержание термина сводится только к одному его значению.

Теперь любой школьник может прочитать, что «движение инакомыслящих (диссидентов) вобрало в себя правозащитные, национально-освободительные и религиозные течения». Что деятельность национальных движений в СССР поддерживалась зарубежными эмигрантскими центрами, такими как Антибольшевистский блок народов, различные исследовательские центры, которые оказывали участникам движений на территории СССР материальную поддержку.[86]. О чем забыли упомянуть Н.В. Петров и А.И. Пожаров.

При этом мы оставляем за скобкой весьма важный и актуальный и до сих пор открытый вопрос: а до какой степени такие поддержка и оказание материальной помощи соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права? – ведь рассмотрение его требует проведения специального правового анализа.

А в конце 60-х ситуация, естественно, выглядела и воспринималась по-другому.

Опять-таки, исторической правды ради, отметим, что как отмечают очень многие писавшие о деятельности «диссидентов» в СССР, например, Л.М. Алексеева и О.А. Попов, очень узок был круг этих «революционеров», и крайне далеки были они от народа, от его повседневных нужд и забот. Хотя и поднимали столь «актуальные проблемы» как защита прав геев и лесбиянок в Советском Союзе!

И действительно, лица, не соглашавшиеся с политикой советского правительства по тем или иным вопросам внутренней или внешней политики, в определенном смысле слова были «инакомыслящими».

Однако мы категорически против распространения этого термина применительно к лицам, привлекавшимся к уголовной ответственности за конкретные уголовно наказуемые деяния.

Поскольку в основе привлечения к уголовной ответственности лежали не убеждения, мнения, суждения и оценки, а именно совершение конкретных и определенных действий, признававшихся в то время законодательными органами общественно-опасными деяниями.

Может возникнуть закономерный вопрос, а как следует оценивать существовавшую в Уголовном кодексе РСФСР тех лет статью 70, предусматривавшую уголовную ответственность за антисоветскую агитацию и пропаганду?

Статья 70 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. устанавливала уголовную ответственность за агитацию или пропаганду, проводимую в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочивших советский государственный строй, а также распространение, изготовление или хранение в тех же целях в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания.

А часть 2 данной статьи предусматривала ответственность за те же действия, совершенные с использованием денежных средств и иных материальных ценностей, полученных от иностранных организаций или лиц, действующих в интересах этих организаций. (Данная статья была исключена из уголовного законодательства СССР только 11 сентября 1989 г.).

Помимо этого статья 72 УК РСФСР предусматривала ответственность за организационную деятельность, направленную к подготовке или совершению особо опасных государственных преступлений, а равно также за создание организаций, имеющих целью совершать такие преступления, или участие в антисоветской организации.

Также Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 сентября 1966 г. была введена уголовная ответственность за «систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого содержания…» (Статья 190-1 УК РСФСР. Исключена из Уголовного кодекса Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 сентября 1989 г.).

По нашему личному убеждению, любой социальный субъект – гражданин, группа лиц по национальному, религиозному, расовому, профессиональному или любому другому признаку, равно как и общественное объединение, партия, общественный или политический институт, государство, в конце концов, должен и обладает правом на защиту от диффамации, а также клеветы и оскорбления.

Отметим, однако важное обстоятельство. И Международный пакт о гражданских и политических правах, и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод признают допустимыми предусмотренные законом ограничения на пользование свободой слова, получения и распространения информации.

Так что по сути своей ничего антизаконного, антидемократиченого в содержании статей 70-й и 190-1 УК РСФСР не присутствовало. Тем более, что в ее диспозиции прямо указаны квалифицирующие, то есть необходимые для признания конкретного деяния уголовно наказуемым, его признаки.

Во-первых, – клеветнический, то есть заведомо ложный, характер распространяемых сведений, информации. И его цель – опорочить, дискредитировать общественный и государственный строй, их институты, что и является содержанием диффамации.

Другое дело, что проблемы могли возникнуть и возникали на стадии правоприменения данных правовых норм, то есть на стадии следствия и суда.

И здесь, понятно, крайне важным было и есть, поскольку дела о клевете, или, по современной терминологии, о диффамации, отнюдь не редкость, но требуют качественных и добротных, добросовестных экспертных заключений и оценок. А последние уже не относились к компетенции и сфере деятельности органов госбезопасности.

Остановившись подробно на специфическом вопросе юридической квалификации деяния, мы предприняли это исключительно потому, что опыт истории должен научать последующие поколения на ошибках, заблуждениях и преступлениях прошлого.

При этом мы отнюдь не говорим о том, что все приговоры по указанным статьям были необоснованными, неправомерными или несправедливыми. Мы лишь указали на источники и предпосылки (недобросовестные экспертные заключения, в частности, предвзятость судьи, и т. д.), возможных юридических и судебных ошибок.

Подчеркнем, однако, что «Инструкция о порядке применения принудительных мер психиатрического характера в отношении психических больных, совершивших преступления», действовавшая до конца 80-х годов, была принята в 1954 г. Процессуальный же порядок ее применения определялся статьей 58 УК РСФСР 1960 г. А «Инструкция о неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность», также была принята в 1961 г.[87].

Представляется необходимым привести и еще одну весьма компетентную точку зрения по данному вопросу, тем более, что высказывается она весьма известным в прошлом «диссидентов», покинувшим в СССР в 1979 г. и проживавшим в США О.А. Поповым.

В конце 2003 г., в статье «Защитники прав человека или «агенты глобализма»?», бывший активный участник «правозащитного движения» в СССР подчеркивал: «Что же касается защиты прав, жизненно важных для подавляющего числа советских граждан, таких как право на безопасность(здесь и далее выделено у автора – О.Х.), на труд, на образование, на жилье, то эти социальные права правозащитников, как можно судить по их заявлениям и выступлениям, не слишком заботили…»[88].

На вэб-сайте Фонда Форда (www.fordfound.org) любой заинтересованный читатель может прочитать, что «с 1950 г. Фонд Форда начал поддерживать проекты, ориентированные на Советский Союз и страны Восточной Европы. В 1950–1988 гг. около 60 млн. долларов было выделено на анализ ключевых проблем взаимоотношений Востока и Запада, поддержку свободы слова, культурного плюрализма и соблюдения прав человека. В 1989 г. фонд принял решение о прямой поддержке «прогрессивных» организаций в Советском Союзе, Польше, Венгрии, чтобы ускорить процесс демократизации и экономического реформирования этих государств. На эти цели в 1989–1994 гг. было направлено приблизительно 30 млн. долларов США». Подчеркнем при этом, речь идет о деятельности и расходах лишь одной из организаций, оказывавших «помощь» социалистическим странам, при этом само содержание такой «помощи» в «поддержке свободы слова» и так далее не раскрывается.