Елена Жупикова - Е. П. Дурново (Эфрон). История и мифы

• Название: Е. П. Дурново (Эфрон). История и мифы
• Автор: Елена Жупикова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7042-2350-4

В монографии рассматривается трагическая история жизни удивительной женщины, деятельной участницы революционного движения России конца XIX – начала XX вв., родственницы М. И. Цветаевой, одной из самых первых курсисток Московских высших женских курсов В. И. Герье, положивших начало нынешнему МПГУ.

Е. П. Дурново присутствовала на их открытии в 1872 г.

Сведения о жизни Е. П. Дурново (Эфрон), её семьи и близких буквально переполнены мифами, легендами, неточностями, недостоверностями, домыслами, многие из которых не только не развеяны, но число их даже возрастает.

Монография на основании (в основном) архивных источников восстанавливает истину, отрывки из документов приведены в приложениях.

---

Копия с картины И. Крамского, х., м., работа Е. П. Дурново. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

После ареста Лизы 6 июля 1880 г. в Петербурге, по указанию III отделения, в Москве, в доме ее родителей 14 июля был произведен обыск, поэтому Лиля и составила родителям «реестр» поручений, для выполнения которых просила разыскать Надю (скорее всего, речь идет о «Тямтяше», уже не жившей в доме Дурново. – Е. Ж.).

Довольно внушителен список выписываемых ею газет и журналов. «Я получаю журналы: «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Юридический вестник», «Русскую речь», «Русскую мысль», «Мысль», «Русское богатство». Газеты «Молву» и «Русские ведомости» прошу не уничтожать».

Видно, как Лиза любила книги и как много читала. «Из изданий по статистике Московской губернии, III тома (их 2 экземпляра) прошу с благодарностью вернуть Степану Федоровичу Фортунатову… Пусть Надя зайдет в магазины Вольера и Мамонтова и возьмет заказанные у них книги и попросит их подождать уплаты… Книги пусть Надя соберет и приведет в порядок в библиотеке». О хорошем знании истории говорят заключительные слова «письма-реестра», почти что цитата из В. О. Ключевского: «Ну, кажется, все, ничего не забыто, точно духовное завещание московских князей, не забыта ни одна тряпица». Письмо написано почти без грамматических ошибок, немного не ладилось у Лизы только с пунктуацией, в письмах (в III отделении было задержано не только это) то-есть лишние знаки препинания, то не хватает нужных.

Интересовалась Лиля и точными науками. «Надю попрошу привести в порядок физические аппараты. Одна банка при гальванопластическом аппарате не моя, а студента-естественника…, отдайте ему банку, а если окажется, что цинк источен, может взять пластинку из другой банки».

Особую заботу Лиза проявляет в письме о картинах. «Пусть Надя хорошенько приберет мои картины, чтобы они не лежали друг на друге. «Украинскую ночь» Айвазовского нужно закрыть папиросной бумагой, картину эту не класть, а поставить на стойку (на мольберт). “Христос в пустыне” Крамского закрыть марлей (так как она в рамке). Пейзаж “Немецкий хутор” (2 девочки на первом плане) тоже затянуть марлей. Еще я очень дорожу картинами: “Головка девочки”, “На покос!” Трутовского, «Пруд в Кунцеве”, “Скорбный жид” Крамского, “Заход солнца” Айвазовского, “Девятый вал” Бегичева, “Зима” Айвазовского и двумя маленькими пейзажами … Прошу Надю собрать и положить в сохранное место гравюры …, фотографии, пейзажи: виды Крыма, которые привез мне отец, виды Франции, Швейцарии, Италии и еще угольные рисунки дерев и два пейзажных негатива». Удивительно, что автором «Девятого вала» Лиза назвала не Айвазовского, а Бегичева, а «Украинскую ночь» вместо Куинджи приписала Айвазовскому, но это, вероятно, по рассеянности, о которой не раз говорила и в письмах, и на допросах.

Копия с картины «Мучение св. Агаты». Работа Е. П. Дурново., х., м. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

6 июня 1880 г. в Москве состоялся праздник по случаю открытия памятника А. С. Пушкину. 8 июня в здании Благородного собрания на заседании «Общества любителей российской словесности» выступил Ф. М. Достоевский. Его знаменитая речь взволновала и Лизу, которая присутствовала в зале. «Прошу Надю поехать к той барышне, у которой я заняла деньги в Благородном собрании для венка Достоевскому. Фамилию барышни забыла, Надя ее знает, она училась с ней в гимназии. Папа даст денег Наде для уплаты долга за меня. Сколько именно я у нее взяла, не помню, но не более 10 рублей».

Интересно, что в «реестре» поручений забота об украшениях – на самом последнем месте: «Мои кружева и фарфор прошу маму убрать к себе. Золотые и бриллиантовые вещи пусть папа потрудится убрать к себе в железный сундук[58].

Постоянные слушательницы МВЖК должны были предъявить документы о среднем образовании или сдать вступительные экзамены по русской и всеобщей истории, по русской и всеобщей литературе; посещать обязательные лекции, писать сочинения, сдавать экзамены. Требования к вольнослушательницам были менее строгие. Курсы были частными, плата за обучение составляла 50 руб. в год. Сначала они были 2-годичные, с 1879 г. было получено официальное разрешение на 3-летний срок, хотя фактически к трем годам обучения перешли в 1874–1875 учебном году.

Курсистка Ек. Щепкина вспоминала: «Первый год нам читали В. О. Ключевский, Н. С. Тихонравов, Стороженко,

С. Ф. Фортунатов – древнюю и среднюю историю, Герье – историю цивилизации древних народов. Фортунатов, совсем юноша, сам только что окончивший университет, читал очень старательно, бойко, с оживлением, но слишом сжато, давал хорошие обзоры, но довольно поверхностно … Лектор очень интересовался своей аудиторией, радовался вопросам и беседам. Семинары Герье давали мне гораздо больше …».

В другом здании, в особняке купца М. В. Степанова, «… лекции читались с 10 до 12 часов в холодном зале. С 12 часов курсистки уходили в более уютный зал ученых собраний, а в музей пускали публику».

В этом доме впервые выступил юный философ Владимир Соловьев, поразивший аудиторию оригинальностью мысли, проникновенным голосом, всей своей личностью, привлекательной и своеобразной.

«Пруд в Петровско-Разумовском парке», х., м., работа Е. П. Дурново. Из архивов К. М. Эфрона и Е. А. Трупчинской

Здесь появился блестящий лектор А. Шахов с курсом немецкой литературы XVIII в. и тотчас занял первое после Ключевского место, пленяя живостью изложения»[59].

По свидетельству А. Я. Трупчинской, между 23-летним профессором Александром Александровичем Шаховым и Лилей «завязалась дружба». Он закончил Московский университет, «для усовершенствования знаний» жил в Париже, затем вернулся в Москву. Умер он от туберкулеза в 26 лет. «Перед смертью, – говорит А. Я., – звал Лилю. Она ухаживала за ним». А. А. Шахов жил вместе со своим отцом, «либеральным сенатором, проводившим реформу 1861 г.», и братом, «блестящим гвардейским офицером», по соседству с Дурново. Брат А. Шахова в 1907 г. «просил Эфронов взять у него 10 тыс. руб.», чтобы внести залог для освобождения Елизаветы Петровны из Бутырской тюрьмы[60].

В. И. Герье по определенным дням собирал наиболее талантливых студентов у себя дома. Это были так называемые «чаи» Герье, где молодежь спорила, читала рефераты. «Приглашал он и Лизу, – вспоминает А.Я., – она почитала это за честь. До старости помнила и гордилась, что некоторые ее высказывания считались существенными. Деревянный дом Герье находился напротив дома Дурново, в Гагаринском переулке».

«К сожалению, моя мать мало рассказывала нам о своей революционной деятельности. Это было из скромности или же из конспиративных соображений. Зато она любила рассказывать о своих товарищах и современниках, ходивших в народ или живших в поселениях», – пишет А. Я. Трупчинская. Дочь запомнила рассказы матери о замечательном ораторском таланте Желябова, о твердости Перовской, «но больше всех она любила Веру Засулич, жила с ней в эмиграции в одной комнате. Ценила ее самоотверженность, смелость, скромность.

В честь ее назвала младшую дочь Верой». Записала А. Я. и рассказ Елизаветы Петровны о том, как под влиянием П. А. Кропоткина «она стала членом I Интернационала». Произошло это во время пребывания семьи Дурново в Женеве. Сказав родителям, что новый год будет встречать в театре, Лиза ушла «на заседание I Интернационала», происходившее в одном из кафе, где ее «приветствовали русские эмигранты» и где «она была зачислена в члены Интернационала как имеющая звание учительницы»[61]

«Среди людей, с которыми в то время Лиля была близка, – один из руководителей чайковцев – Петр Алексеевич Кропоткин и активный член московского кружка чайковцев Наташа Армфельд», – пишет А. Я. Ссылаясь на И. Жук-Жуковского, она говорит о том, что во время «хождения в народ» Лиля прятала у себя нелегальную литературу, устраивала в своем доме явки и свидания, собирала пожертвования в пользу революционеров, посещала сходки и собрания.

Графика из альбома Е. П. Дурново. Частный архив К. М. Эфрона

Н. А. Троицкий в своей основательной монографии о революционном движении XIX в. в России и статьях считал чайковцев, или «Большое общество пропаганды», революционную организацию народников России в 1870-е гг. XIX в., самым крупным революционным объединением за время от первой (1861–1864) до второй (1876–1879) «Земли и воли». Все последующие организации революционных народников использовали опыт и кадры чайковцев.

Название объединения Н. А. Троицкий считал «чисто случайным» и «незаслуженно связанным с именем Н. В. Чайковского», так как он не был «ни создателем, ни руководителем общества, а лишь представлял его во внешних сношениях с легальным миром»[62].

Центральное ядро чайковцев сложилось летом 1871 г. в Петербурге при слиянии кружков М. А. Натансона и С. Л. Перовской. Осенью этого года в состав кружка входило 19 человек, в том числе и Н. В. Чайковский. Именно с осени 1871 г. кружок стал называться его именем. Позднее численный состав центрального ядра чайковцев вырос до 60 человек (П. А. Кропоткин, С. М. Кравчинский, Д. А. Клеменц, Н. А. Чарушин и другие).