Фазу Алиева - Дагестанские притчи и тосты

• Название: Дагестанские притчи и тосты
• Автор: Фазу Алиева
• Жанр: Поэзия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98390033-2

Я много ездила по горным аулам, годами собирала в свои сердечные хурджины услышанное. Конечно, тосты, собранные в этой книге, – старинные, они не отражают сегодняшнюю новь жизни народов Дагестана, но они несут в себе нравственную древнюю мудрость людей, передаются из уст в уста, от поколения к поколению.

В данное издание включено много и новых тостов, преимущественно о любви и о женщине, ведь не мало раз приходилось мне после выхода первого издания тостов бывать на свадьбах, где теперь и женщины сидят рядом с мужчинами за одним столом и не только слушают прекрасные речи, адресованные им, но и сами говорят такие мудрости, что бывалые ораторы слушают их с восхищением.

И еще я посчитала целесообразным включить в книгу две поэмы – «Восемнадцатая весна» и «Орлы слетают с гор», посвященные конкретным личностям, сыновьям гор, как бы олицетворявшим собою в жизни мужество и преданность Родине, к чему всегда звала их горская мудрость.

Тосты, притчи, напутственные восьмистишия переведены на русский язык рифмованным стихом. Мне представляется важным, что Владимир Туркин, переводя аварские тексты, сохранил в них, с одной стороны, высокий стиль торжественности, а с другой – свободные речевые, разговорные интонации, свойственные этим тостам и притчам, не «заакадемизировал» их, а придал им характер некоторой языковой обытовленности и простоты, поскольку они взяты из устного обихода.

---

Притча первая

Друзья,
Чем старше я, тем дольше
И бережливее храню
Все притчи деда.
Вы позвольте —
Я тост свой притчей заменю.

Был у хунзахского хана
Излюбленный метод казни:
Он отправлял обвиненных
На очень высокую гору
И там оставлял обнаженных.
Ночью, зимой ли метельной
Выдержать пытки холодной
Полчаса даже не мог
Тот, кто был жертвою хана.
Он обречен был на гибель.
И были два горца – два друга,
Которые, словно две речки,
Сливающиеся в одну,
Верны были дружбе своей.
Когда же один из друзей
Стал жертвою хана —
Другому
Надежды совсем не осталось,
Чтоб другу помочь.
Но, однако,
Была оговорка у хана,
Что если на гору взошедший
Преступник
К рассвету еще не замерзнет,
Останется жив, —
То простит он,
Простит он несчастного горца…
И вот, когда жертву раздели
И повели на вершину, —
«Крепись! – ему друг его крикнул, —
Крепись! На горе, что напротив,
Костер разожгу я. Крепись же!»
И оба на горы взошли.
И голый, замерзший, несчастный
Увидел вдали – на вершине —
Горящий костер,
И надежда
Теплом его тело согрела.
Гора ледяная была. И ветрами
Она обдувалась.
Но помнил он друга,
Который спасает его хоть надеждой.
И вспомнил очаг того друга,
Где он согревался не раз,
Бокалы с вином, что он выпил
С товарищем верным своим,
И тепло становилось ему.
Всю ночь он стоял на горе.
И всю ночь – ни на час —
Костер, что напротив, не гас.
А утром простил свою жертву
Смирившийся хан.
И горец вернулся домой,
Только дружбой спасенный.
Понравилась притча иль нет —
Я не знаю.
Но я предлагаю свой тост
За дружбу!
Пускай она будет меж нами,
Как души связующий мост.

1

Счастливого пути, сынок мой!
Не в покое
Дают мужчинам цену,
А в походе.
Хочу, чтобы рука твоя держала
По-горски твердо рукоять кинжала.
Учись у предков, дорогой сынок,
Лишь в час тревоги обнажать клинок.
И знай – само оружие незряче:
В твоих руках позор или удача.

2

Счастливого пути, сынок мой!
Не в покое
Дают мужчинам цену,
А в походе.
Пытаясь путь в грядущее наметить,
Всю жизнь бери у прадедов урок.
Они, прожив свои тысячелетья,
Ни разу не избрали двух дорог.
Они одну дорогу выбирали —
Борьбу за счастье Родины – земли.
Они не на подушках умирали.
Они на поле боя полегли.
Сумей и ты прожить непобедимым.
Своим великим прадедам под стать —
Сберечь свободу Родины любимой
И на колени никогда не встать.

* * *

Еще, сынок, хочу сказать тебе,
Чтоб дорожил заслуженною славой,
Она в труде дается и в борьбе,
А потерять ее не трудно, право.
Коль ты – река, то слава с пеной схожа,
Недолговечной, хоть и молодой.
Один набег волны неосторожной —
И пены нет. Лишь брызги над водой.

* * *

Нет счастья большего заблудшему в пути,
Чем огонек увидеть у дороги.
Тогда с души слетают все тревоги
И вновь легко становится идти.

Расти, мой сын, на огонек похожим,
Пускай, в дороге заблудившись, тот,
Отчаяньем измученный прохожий,
Тебя заметив, веру обретет.

* * *

Пусть оба глаза сына вашего
Глядят вовсю на белый свет.
И видит все. И не расспрашивают,
Что нужно видеть, а что нет.

Пусть оба уха сына вашего
Открыто слушают весь свет.
И слышат все. И не расспрашивают,
Что нужно слышать, а что нет.

И только губы скажут вслух
Не все, что с языка сорвется,
А то, что пользой обернется
Для дела и людей вокруг.

* * *

Пусть будет быстрым он, как птица,
Со взором горного орла,
С усами – пышною пшеницей, —
Чтоб в них однажды заблудиться
Коза иль козочка смогла.

Пусть по велению Отчизны
Рванется в бой, как с гор поток,
И держит сердце, как цветок,
Распахнутый навстречу жизни.

* * *

Пускай он, как бы ни был сдержан,
И как бы к жизни ни привык,
Умеет плакать об умерших
И радоваться за живых.

И, выверяя путь свой – так ли? —
Пусть образ ваш в груди несет,
И высоту отцовской сакли
Берет в основу всех высот.

Притча вторая

Счастливого пути, сынок!
Не на пороге
Дают мужчинам цену
А в дороге.
И я тебя в дорогу провожу,
Но прежде… Прежде притчу расскажу.

Жил, говорят, орел в горах высоких.
Его ценили – он ведь был орел.
Но вот ему однажды показалось,
Что где-то там, в чужой стране,
Где нет орлов, – его получше
Оценят и больше славы воздадут.
И улетел орел. И там попал
Он в руки скряге одному,
Который вмиг подумал: «О, какая
Большая курица досталась мне!
Она, наверно,
Снесет яйцо большое для меня!»
И привязал к курятнику орла,
И горсть зерна швырнул ему.
Но ведь орлу зерно-то ни к чему,
Не ест орел. «Наверное, ему
Мешает клюв!» – подумал скряга
И отпилил кривой орлиный клюв.
Но все ж орел не ест.
«Наверное, ему, – подумал скряга, —
Мешают когти…»
Когти отпилил.
Орел рванулся, оборвал веревку
И улетел к своим. Но не признали
В родном краю орла.
Какой же он орел —
Без клюва и когтей?..

К чему, сынок, я вспомнил притчу эту
И рассказал сейчас?
А вот к чему:
Не лезь туда, где ни своим советом,
Ни делом – ты не нужен никому.
Не будь пустым тщеславием ведомым,
Дорогу с толком выбирай свою.
Ведь лучше быть чарыками, но дома,
Чем слыть папахой, но в чужом краю.

* * *

Пусть щедро жизнь его течет.
Пускай он людям будет нужен.
Пусть сто друзей ему не в счет,
И пусть он жаждет новой дружбы.

А враг… Когда один из тыщи
Завраждовал бы с ним к беде, —
Пусть и тогда он способ ищет,
Чтобы найти конец вражде.

И этой страстью к дружелюбью
Пусть в нем руководит не страх,
А чистота, которой люди
И реки славятся в горах.

* * *

Пускай ваш сын не видом важным
Прославится среди людей,
А тем, что всех скупых сограждан
Затмит он добротой своей.

Но главным жизненным условьем
Считает заповедь себе, —
Что лучше захлебнуться кровью,
Чем уступить врагу в борьбе.

* * *

Пусть он друзьям отдаст и разум
И вдохновение свое.
Пусть дружбу бережет, как вазу,
И пусть не разобьет ее.

И если друг ошибся в чем-то —
Пусть не осудит: не беда.
Себе ж и малого просчета
Пусть не прощает никогда

* * *

У нас в горах давно считают деды,
Что слово – это лестница.
По ней
Восходят прямо к голове твоей
То радости,
То горечи и беды.
Теперь вот и подумай хорошенько,
Пред тем, как вслух сказать и «а» и «б»,
Что ты кладешь на каждую ступеньку,
Или, точней: на голову себе.

* * *

С одним поленом
В очаге
Не разведешь огонь.
С одной рукою
Не ударить
Ладонью о ладонь.

С одной ногой
Не выйдешь в пляс,
В игре не пошалишь.
А хорошо ль, когда у нас
Всего один малыш?

Новорожденному, друзья,
Не скучно ль одному?!
Свой тост провозглашаю я
За братика – ему!

Притча третья

Счастливого пути, сынок!
Запомни, люди
Ничто не ценят так,
Как трудолюбье.
Вот слушай притчу:

Жил-был сын лентяй —
На шее своего отца сидел
Он много лет. И вот отец
Сказал ему однажды: «Слушай, сын,
Иди и заработай сам на хлеб!»
Загоревал лентяй. Да мама
Над сыном сжалилась
И денег дала ему. Под вечер
Сын деньги эти показал отцу:
Мол, вот, смотри, я заработал сам!
Отец – догадлив был – взял деньги,
Швырнул в огонь. Они сгорели.
А сын смолчал.
И в следующий раз
Мать снова сыну деньги отдала,
И вновь отец их сжег,
А сын смолчал.
И так уже не первый раз случилось.
Тут даже мать теперь засуетилась:
Ведь деньги жалко – попусту горят.
Пошел работать сын. А к ночи
Вернулся – деньги отдает отцу.
Отец опять в огонь их бросить хочет, —
Но сын как крикнет:
«Погоди, отец! Ведь эти деньги
Я честно заработал, вот смотри!»
И протянул отцу свои ладони.
На них мозоли были…
Вот тогда
Отец сказал: «Теперь я верю,
Ты честно заработал эти деньги,
Как я их зарабатывал всегда».

Вот притча и окончена.
Наверно,
Ты спросишь, мол, к чему я речь веду.
Хочу, сынок мой, чтоб ты понял цену
И трудовой копейке и труду.

* * *

Пусть он не знает лжи и лицемерья,
Не пряча глаз, глядит в лицо врагу.
Пусть благодарным словом и доверьем
Отмечен будет в дружеском кругу.

Пусть знает – чей очаг его согреет,
За чьим столом поднять заздравный рог,
С кем поделиться тайною своею,
На чей ступить иль не ступить порог.

* * *

Пусть будет он в труде проворен,
Но – и на свадьбу приглашен —
В закусках, в винах, в разговоре
Пусть будет тоже искушён.

И в танце быть ему примерным…
Но главное – иметь в виду,
Чтоб успевал он там быть первым,
Где человек попал в беду.

Притча четвертая