Михаил Фишер - Ночь за решётчатым окном

• Название: Ночь за решётчатым окном
• Автор: Михаил Фишер
• Жанр: Русское современное

Новелла М. Фишера «Ночь за решётчатым окном» – это история о потерянной мечте, слепой вере в счастливое будущее, граничащей с безумием. Как сделать шаг прижатым к стене? Как решить: в дверь или в окно? Все точки над «И» уже расставлены. Налитый незнакомцем бокал оказывается последним и больше нет вопроса танцевать или не танцевать. Танцевать!

---

Ночь за решётчатым окном Михаил Фишер

© Михаил Фишер, 2014

© Дмитрий Соколов, дизайн обложки, 2014

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Вонь. Письма ждете. Открытки. Красной смородины

Сырость медленно, исподтишка съедала пространство этой маленькой комнаты. Люстра на потолке давно утратила плафоны, и только в одном рожке, единственным сохранившимся зубом, торчала лампочка. Тусклое освещение скрывало дефекты мебели, пыль и почерневшие снизу обои. Запах скипидара и табачного дыма бил в нос каждому вошедшему в эту комнату, трехлитровая банка сквашенного молока на подоконнике, два горшка с душистой геранью и целая батарея пузырьков с лекарствами вместе образовывали непереносимую для впервые оказавшегося здесь человека вонь. Громоздкий черно-белый телевизор вещал то о печальных событиях в стране, то вранье об улучшении благосостояния народа. Стопочкой у старого просиженного кресла лежали выцветшие открытки, записки, рецепты врача. Часов в этой комнате никогда не было, время здесь никого не интересовало так же, как и число. Какой смысл следить за тем, как уходит жизнь с каждым движением стрелки на циферблате. В углу стояла односпальная кровать с темно-коричневыми спинками из полированного дерева, а, скорей, из спрессованных опилок, с отколотым углом. Серая, застиранная постель в мелкий голубой цветочек была не заправлена, на полу рядом – тарелка с хлебом и банка варенья из красной смородины.

Может, вам чаю,– спросила только что вошедшая пожилая женщина в коричневом трикотажном халате на пуговицах.

– Нет, спасибо.

– Сколько раз я вас просила выключать телевизор, если вы его не смотрите, ведь электричество в прошлом месяце намотало черт знает на сколько,– женщина подошла к старому телевизору и выдернула его из розетки.– Что вы все в окно смотрите, кого вы там ждете?

– Мне должна прийти открытка, я вот смотрю, не несут ли.

– Господи Боже,– возмутилась женщина,– вы ее лет десять ждете, если не больше. Может, ваш автор уже помер давно, а вы все в окно выглядываете. Давайте я разотру вам ноги и пойду собираться на работу. А вы ложитесь потом, уснете ведь, как всегда, в кресле, да еще и свалитесь не дай Бог, костей ваших по комнате не соберешь.

– Да, я лягу. Разотрите меня и принесите водички. Только свет не выключайте, я сама потом выключу.

– Ага, знаю я, как вы выключите. Завтра утром приду, а он горит вовсю. Это же надо, семьдесят киловатт нагорело за сентябрь. Как? А я скажу вам как! Вот эти ваши посиделки по ночам, то книжку читаете, то спите со светом. То телевизор неизвестно для кого целыми днями мотает. Конечно, набежало столько. Да бросьте вы туда смотреть,– раздраженно сказала женщина и задернула шторы,– давайте вашу ногу, буду растирать, да мне собираться надо. Провозишься тут с вами, на работу опоздаешь, потом выслушиваешь от этой скотины начальника. Да вам-то что, Господи, сидите все, открытку ждете. Кому вы, кроме меня, нужны, мне вон каждый месяц письма пишут, то из водоканала, то из ЖКХ квартплату шлют. А она все ждет. Дождалась уже семьдесят киловатт на мою голову.

Вопли. Отдыхайте. На курорт. Интересная любовь

– Здравствуйте, Елена Павловна.

– Зоинька, здравствуйте. Здравствуйте, дорогая.

– Как вы себя чувствуете? Как спалось?– девушка подкатила стойку для капельницы с подвешенным флаконом пятипроцентного раствора глюкозы к кровати,– ну, приступим,– сказала она и перевязала руку резиновым жгутом.

– Мне уже лучше, доктор утром сказал, что через недельку, скорее всего, меня выпишут.

– Ну вот,– девушка зафиксировала положение иглы в вене лейкопластырем,– все готово.

– Зоинька, вы принесли мне книгу?

– Ой, Елена Павловна, совсем забыла. Поздно пришла вчера домой, пока одно, другое, совсем вылетело из головы. Завтра я обязательно принесу, сейчас поставлю себе крестик на руке, чтобы не забыть.

– Да нечего! Мне Серафима Игоревна дала на днях что-то современное, но я такое не люблю. Мы к другой литературе привыкли, на которой росли, нынешнее читать нельзя.

– Да, я согласна с вами,– девушка собрала защитные колпачки для игл, вату, бинты и направилась к выходу,– я зайду к вам позже, отдыхайте,– сказала она, осматривая палату. На двух кроватях, стоящих у самого выхода, в серо-белых сорочках сидели пожилые женщины и вышивали на пяльцах. Делая стежок за стежком, каждая бормотала что-то, слышное и понятное только ей. Это две сестры-близняшки уже который год лежат в этом диспансере, практически забыв о своей жизни вне этих стен.

– Спасибо, Зоинька. Буду вас ждать. А ко мне никто не приходил? – поинтересовалась старушка.

– Нет. Никого не было. Я скажу вам, если кто-то придет.

– Обязательно! Меня же ученики ждут, мне тут нельзя разлеживаться, экзамены скоро.

– Я передам вам, спите,– стоя в дверях, сказала Зоя.

– Только не забудьте. – Старушка закрыла глаза, и, стараясь не шевелиться, мгновенно погрузилась в сон.

Девушка, выйдя из палаты, направилась в процедурный кабинет. Стены психоневрологического диспансера номер семь были выкрашены в белый цвет примерно лет тридцать назад и сегодня имели гораздо больше оттенков. Зое повезло, она работает в стационаре, где обычно тихо и спокойной, буйные лежат на другом этаже, но крики и вопли больных были слышны и здесь. Подойдя к двери из железных прутьев, она ловко открыла ее и попала в зону для медперсонала.

– Зой, привет!– невысокая женщина лет пятидесяти окликнула ее.

– О, Боже мой, ты меня напугала.

– Я не специально,– с улыбкой ответила женщина,– о чем задумалась?

– Да так, о своем.

– О девичьем?

– Да о каком там девичьем. Я тебя сто лет не видела, ты в отпуске была что ли?– женщины вошли в процедурный кабинет, в котором стоял сильный запах лекарств.

– Зойка, я была в таком отпуске! Первый раз в жизни отдохнула как человек,– лицо Клары Филипповны растянулось в улыбке, а голова слегка запрокинулась назад.

– Давай рассказывай,– с интересом сказала Зоя, хотя слушать истории своей сотрудницы не любила,– я чайник поставлю, не завтракала еще.

– Ой, даже не знаю, с чего начать. В общем, я же взяла еще месяц за свой счет, поехала к матери в Розовку, чтобы забрать ее наконец-то сюда.

– Забрала?

– Забрала. Продала там ее хибару, с горем пополам, дали три копейки, но что делать, мне так нужны были деньги. Пока всё сделали, пока оформили. Я хотела все её вещи повыкидывать, но она как встала в позу: это мне нужно, это еще от бабушки, воевала с ней неделю.

– Да уж, старые люди любят цепляться за прошлое,– Зоя разлила чай по кружкам, поставила на стол и села рядом с Кларой Филипповной,– бери печенье.

– Спасибо. В общем, взяла я только книги и всё. Мать скандалила, столько мне нервов вымотала за этот переезд. По приезду я через пару дней устроила её в нашу больницу и наконец-то выдохнула.

– Так ты её сюда положила что ли?

– Ну а куда мне ее везти, Зой, не к себе же в однокомнатную квартиру, я тогда через месяц сама бы в дурку легла.

– Ну и жила бы она себе в своей деревне.

– Так она там одна, братья ее ведь тоже уже не молодые, а сама-то она еле ходит. Тут хоть под присмотром. Ну, слушай! Пока приехали, пока я ее оформила, уложила– устала как собака, отпуск называется. Первый раз в жизни, Зоя, я решила поехать на курорт.

– Куда?

– В Егорово!– с гордостью, смакуя каждую букву, произнесла Клара Филлиповна.

– Обалдеть!– Зоя была удивлена этому, так как в их больнице редко кто ездил отдыхать, с теми мизерными зарплатами, что они получали за свою работу, можно было себе позволить раз в год сходить в кино и потом в кафе, скушать мороженое,– как же ты не побоялась одна ехать?

– Зоинька, а с чего ты взяла, что я одна туда поехала?– с улыбкой и кокетством ответила женщина.

– И с кем же ты поехала? Неужели со своей престарелой мамой?

– Да конечно, я что, сумасшедшая что ли. Знаешь Славку из дневного стационара?

– Славку? Что-то не помню.

– Ну, Слава, высокий такой, темненький, он приходит еще к нам по средам, оформляет своих.

– Аааа, Слава! Так, а что он поехал-то с тобой?

– Зоя, как бы тебе так помягче сказать. Любовь у нас со Славкой. Вот!

– Клара, ты в своем уме вообще, ему сколько лет? Он же молоденький совсем.

– Двадцать четыре года!– гордо заявила Клара Филипповна.

– Ты точно сумасшедшая! Зачем ты ему, старая кошёлка, нужна?– Зоя была удивлена и даже немного возмущена от услышанного.

– Ой! Смотри какая, старая кошёлка, значит, есть за что любить, Зоинька! Это ты тут торчишь днями и ночами, а я хочу нормально жить, полной жизнью. Хочу домой спешить не потому, что здесь все достало, а потому, что ждет меня там кто-то. Да, мне пятьдесят лет? И что теперь только дома сидеть и смотреть телевизор вечерами, а по субботам к полоумной мамаше в деревню ездить. Да мне не интересно это, понимаешь? Меня достала уже эта работа, был бы нормальный мужик рядом, да я сроду сюда больше бы не пришла.