Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

• Название: Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)
• Автор: Константин Серебров
• Жанр: Эзотерика

Книги «Один шаг в Зазеркалье» и «Мистический андеграунд» – это попытка выразить в литературной форме идеи Внутреннего Пути, принадлежащие Русской Герметической Школе. Она знакомит читателя со скрытыми измерениями жизни странствующего Мастера, увиденными глазами ученика. Чтобы реализовать мечту о познании высшей природы человеческого «Я», неофиту приходится оставить привычный образ жизни и принять участие в непонятной и загадочной миссии Мастера.

Внутренняя жизнь охотников за неведомым протекает на тонких планах, раскрывающихся время от времени в необычных приключениях, в острых, связанных с риском не только для тела, но и для души, обстоятельствах. Мистериальный импульс, воспринятый наиболее утонченными душами и преломленный ими в виде странных произведений искусства и необычного образа жизни, был малоизвестен и непонятен не только обычным людям, но и многим представителям самого андеграунда.

Живой, непосредственный язык книги позволит углубить внутреннее развитие самому широкому кругу читателей.

Первое издание, открывающее книжную серию «Алхимия в действии».

---

– Сегодняшний урок для тебя неудачно закончился, любитель Гурджиева, – съехидничала она.

– Ты оскорбил юную леди мужицким храпом, – серьезно, как судья, произнес Джи, – а ведь она приехала из Москвы, чтобы посреди ночи прочесть тебе о внутреннем развитии.

Я стал нелепо извиняться и, стараясь быть незаметным, выскользнул из комнаты. Рано утром я наблюдал в окно, как молодая ученица манерно вышла на улицу, направляясь обратно в Москву. Помахав мне рукой на прощанье, она скрылась за густыми кустами малины.

– Если хочешь искупаться в озере, то быстро собирайся! – раздался бодрый голос Джи.

Я бросил в сумку полотенце, кошелек и дневник, с которым решил никогда не расставаться. Мы шли по пыльной дороге меж кукурузных полей, а над нами по лазурному небу проплывали бело-дымчатые многоэтажные облака.

– Посмотри, какой замечательный небесный храм раскинулся над нами! – произнес Джи, и в его глазах просияла любовь ко всему мирозданию.

Я едва взглянул на небо; мои мысли были заняты другим.

– Вы знакомы с таким широким кругом людей, – наконец спросил я, – не понимаю, для чего они вам нужны?

– Наш прекрасный мир все же является тюрьмой для наших душ, – сказал он, – но я собираюсь выйти из ее стен и проникнуть в иной мир с группой преданных учеников. Поэтому я собираю команду для возможной археософской экспедиции в иные миры, и ты с ней постепенно познакомишься.

Меня мало интересовала команда, когда решалась моя собственная судьба. Я шел и размышлял о своем положении и о том, как переселиться в Москву, чтобы с помощью Джи проникнуть за занавес этого мира. Джи как будто угадал ход моих мыслей и сказал:

– Если ты утончишь свой внутренний состав, то тебе удастся проникнуть сквозь игольное ушко алхимического лабиринта. Будучи сырым, ты никогда не проплывешь между Сциллой и Харибдой, стоящими на грани двух миров.

«Опять он говорит о моей сырости», – недовольно подумал я.

– Между нами колоссальный разрыв, – продолжал Джи, – внутренне я обитаю в ином пространстве, которое тебе пока недоступно. Поэтому тебе следует пройти обучение у моих учеников и избавиться от деревенской грубости.

Меня не вдохновляла такая перспектива; я предпочитал общество Джи, но таил эти мысли в себе. Меж тем мы подошли к крутому берегу озера. Гладь воды была уже по-осеннему темной и суровой. Джи разделся и, войдя в воду, поплыл; я старался не отставать от него, но ледяная вода обжигала тело, и через несколько минут я настолько замерз, что не решился плыть дальше и повернул назад. Но когда я с трудом выбрался на холодный берег, то, к своему удивлению, обнаружил там Джи; он, посмеиваясь, растирался полотенцем.

– Как вы могли оказаться здесь? – подозрительно спросил я, но Джи ничего не ответил.

Меня это настолько поразило, что я неожиданно для себя заявил:

– Сегодня попробую сделать первую сознательную жертву: пойду в село и достану отличную закуску, – и, прихватив целлофановый пакет, я отправился в сторону ближайшего села.

– Только помни себя! – бросил Джи мне вдогонку.

«Себя-то я никогда не забуду, вот помнить бы о других», – недовольно подумал я и пошел по накатанной сельской дороге. Я мечтал найти в убогом селе домик, в подвальчике которого с потолка свисали бы окорока, а в углу стоял бы бочонок красного вина. Нет, не похож я на тибетского монаха, который во имя святого учения отправляется за подаянием. Поборов внутри себя спесь городского жителя, я стал бродить по крестьянским дворам, высматривая, нет ли там чего из еды. Через час унизительных для меня расспросов и поисков я приобрел баранью ногу и литр картофельного самогона. Гордясь собой, я пустился в обратный путь, но неожиданно для себя очутился в совсем незнакомой местности. Вся округа была усеяна однообразными квадратами дачных участков, похожих друг на друга как две капли воды. Сев на огромный камень у дороги, я осознал, что не запомнил ни названия переулка, где стояла приземистая дача, ни московского адреса. Пушистые белые облака мирно проплывали по небу, а я все сидел и гадал, какая из дорог является верной.

Только теперь я понял, что Джи не зря предупреждал меня: «Будь алертен, когда ты находишься в сфере действия Луча». Я сожалел, что не мог посмотреть на мир его глазами и не принимал его слова всерьез.

Выбрав дорогу наугад, я пошел ускоренным шагом, но через час дорога неожиданно закончилась у ворот очередного дачного поселка. Я вернулся к камню и пошел от него по другой дороге. Вокруг тянулись поля, дачи перестали попадаться; я пересек какой-то лес, попытался вернуться к камню, но не смог. К вечеру местность показалась мне хорошо знакомой. Уже в сумерках, уставший и обескураженный, нашел я покосившийся деревянный домик, стоящий в глухом переулке. «Наконец-то я вернулся», – обрадовался я, открыл калитку, вошел в полутьме в дом и позвал Джи, но навстречу вышла незнакомая женщина, очень старая, в морщинах, с седыми волосами и спросила:

– Вы кого-то ищете?

У нее были светлые острые глаза, на плечи накинута яркая шаль с крупными цветами. Я понял, что в сумерках ошибся, и рассказал ей историю о том, как я заблудился. Женщина ответила, что ночью я вряд ли найду дорогу, но могу остаться у нее до утра. Я осмотрелся и заметил огромного черного кота, который неприветливо наблюдал за мной, изо всех сил давая понять, что я вторгся на его территорию. Комната оказалась на удивление чистой, а кровать у окна покрывал сиреневый ковер. Под потолком висели связки лекарственных трав, их резкий запах был мне незнаком.

«Уж очень подозрительно здесь все», – подумал я, но плутать в темноте – больше не хотелось.

– Ну что ж, отдыхайте с дороги, – сказала женщина.

Серое платье болталось на ее сгорбленных плечах, а поседевшие волосы выбивались из-под платка. Я вдруг подумал, что когда-то она была очень красива. Я угостил кота бараниной, и тот, шипя, убрался с дороги. Странная хозяйка постелила мне постель и предложила чай из каких-то мелких сухих цветов; я почему-то чувствовал себя неловко и не решался заговорить с ней. Почувствовав навалившуюся усталость, я закрыл глаза. Я снова увидел перед собой проселочные дороги, по которым так долго ходил весь день, перекресток бесконечностей. Если бы Фея не рассердилась, я бы не оказался здесь. Я вспомнил слова Джи:

«Тебе надо учиться управлять женским ветром. Дама не может быть постоянно милой и заботливой. Иногда в ее атмосфере вспыхивают люциферические молнии, которые могут разрушить слабые души. Но этот огонь может закалить сердце того, кто собрался пройти сквозь алхимические реторты внутренней трансформации. А если начать даму осуждать и тут же устремиться к другой, то тогда не произойдет алхимической трансформации.

Положительный ветер, исходящий от дамы, надо использовать для достижения целей Школы. А ты пытаешься использовать этот ветер только для себя. Ты норовишь вытащить из школьного пирога только самые вкусные кусочки. Я же учу тебя работать со всей ситуацией, которая состоит как из привлекательных, так и неприятных моментов».

Я подумал, что старая женщина, у которой я ночую, как раз является горькой частью пирога. В ночной темноте я внезапно почувствовал, что кто-то схватил меня за руку и, вытащив из постели, вылетел со мной на улицу. При свете луны я увидел, что лечу над поселком, а рядом, крепко держа меня за руку, летит моя хозяйка в развевающемся платье; ее седыми волосами играл ветер, а лицо напоминало застывшую маску. Мое сердце словно остановилось от страха, но я старался держаться за старуху, чтобы не свалиться с огромной высоты. Вскоре вдалеке показался полуразрушенный храм, его золоченые купола тянулись вверх, к небесам. Мы влетели внутрь. Я услышал тихое пение. Вокруг было темно, только у разрушенного алтаря горела одинокая свеча. Присмотревшись, я заметил призрачные фигуры монахинь, читающих молитвы. Сквозь их темные силуэты просвечивали старые стены. Моя спутница бросилась на пол у распятия и долго лежала, шепча молитвы, затем, словно спохватившись, она крепко схватила меня за руку и взмыла в воздух. Подлетев к домику, мы с шумом ворвались внутрь, и я ощутил, как она втолкнула меня в тело, спящее на кровати.

Очнулся я от яркого луча солнца, бившего мне прямо в глаза сквозь щель в заколоченном досками окне. Я увидел, что одетый лежу на соломе в углу пустой комнаты, где пыль густой пеленой покрывает пол. Я выскочил во двор: вокруг молчаливо стоял заброшенный сад с зарослями крапивы. Покосившийся домишко сиротливо смотрел на меня заколоченными окнами. Выбравшись на улицу, я ринулся прочь от заколдованного места. Долго еще плутал я среди дачных поселков, но так и не нашел домик Джи. Ругая себя за отсутствие алертности, я кое-как добрался до электрички и поехал в Москву.

Только проехав три остановки, я вдруг вспомнил, что забыл в заброшенном доме свою добычу: самогон и баранью ногу. Совсем обескураженный, я приехал в Москву и, сойдя с электрички, быстро добрался до метро «Авиамоторная» и бросился к квартире Феи.