Владимир Баданин - Придуманный мир

• Название: Придуманный мир
• Автор: Владимир Баданин
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9729-0062-6

В книге «Придуманный мир» представлены разнообразные литературные жанры – от рассказов и стихов до басен, шуток и философских размышлений.

Книга рассчитана на самый широкий круг читателей, особенно молодёжи. Своим творчеством я предлагаю новый образ жизни, новое качество бытия земного.

---

В лесу он любил собирать грибы, этому его научила мама. Особенно много там было подосиновиков. Иные были похожи на детский стульчик – с огромной красной шляпой и с толстой ногой.

Грибы никогда не росли поодиночке. Если нашёл один, то обязательно рядом ищи другие.

Когда Вовка приносил домой кучу грибов, мать радовалась и огорчалась одновременно.

А Вовка, заикаясь, пытался ей не соврать, а сказать правду – что нашёл их не в огороде, а в лесу, но совсем рядом с огородом – там их много, пойдём вместе. Но сказать он ничего не мог, только заикался.

Мать плакала. А Вовка не понимал, почему она плачет, и пытался успокоить её, обнимая обеими руками и прижимаясь к ней.

Однажды, вдоволь наевшись малины, Вовка сидел на громадном еловом пне в конце своего огорода и задумчиво смотрел на лес, на проснувшиеся от ветра листья осин и берёз, слушал ритмичный шум леса.

Вдруг он увидел на окраине леса старика в длинной белой рубахе, с окладистой седой бородой. Вовке казалось, что он и раньше видел его – у бабушки Нади, в деревне Подол – на иконе. "Точно, он, – решил Вовка, – и с посохом. Это, наверное, Бог ко мне идёт или его какой-нибудь помощник".

Как позднее узнал Вовка, это был старик Григорий из деревни Карныш, что в трёх километрах от Молодёжного.

Старик подошёл к изгороди, спокойно перебрался через неё и ровным шагом направился к дому Вовки. Почти поравнявшись с домом, он увидел застывшего на пне Вовку и подошёл к нему.

У Вовки душа ушла в самые пятки. Он стоял на пне, словно памятник, в каком-то непонятном оцепенении.

Старик подошёл к нему и сказал: "Ну, здравствуй, Вовка. Я – Григорий. Проводи-ка меня к своей маме, Нине Ивановне".

Страх куда-то исчез, а после этих слов и замешательство исчезло, а появилось какое-то озорство. "Сейчас я домой к маме такого приведу, как Бога, и послушаю, чего он ей скажет. Наверное, про отца будут говорить", – подумал он. Но сказать что-либо даже не попытался, а ловко спрыгнул с пня, махнул старцу рукой – мол, следуй за мной, и направился к дому.

Нина Ивановна, знавшая старца Григория, поздоровалась с ним и засуетилась, проводила его в дом, пригласила к столу. Начала рассказывать про Вовкину беду и совсем расплакалась. Вовка ничего не понимал, слушал их разговор и очень жалел свою маму.

Старший брат и младшая сестра тоже были в доме, но в соседней комнате, отгороженной за-боровкой (тонкими досками из сосны или ели, от пола до потолка).

Нина Ивановна поставила самовар. Пили чай с мёдом от бабушки Нади.

Григорий всё время молчал и слушал. Вовка тоже молчал, пил горячий, крепко заваренный чай из блюдечка и старался понять этого старика, но не мог.

Нина Ивановна, волнуясь, рассказывала о том, что случилось с Вовкой.

Попив чаю, Григорий спросил Вовку: "Ты хочешь говорить?" Вовка не ожидал такого вопроса, кивнул ему головой. "Тогда пойдём со мной". Он взял Вовку за руку и подвёл к лавке (лавка – это большая скамейка, она заменяла кровать. Отличие лавки от скамейки в том, что скамейка ставится на четыре ножки, а лавка, ещё чуть более широкая, крепится вдоль стен дома и заменяет собой и стулья и, при необходимости, кровать. Для этого требовалось бросить на неё матрас, набитый сеном или соломой).

Старец Григорий перекрестился три раза. Перекрестил Вовку и обнял его. Потом сказал Вовке, чтобы тот лёг отдыхать.

Вовка на лавке лежал на спине. Григорий, закрыв глаза, сидел рядом с ним на табуретке и читал одну молитву за другой.

Вовка лежал тоже с закрытыми глазами и, кроме "отче наш, иже еси на небеси", ничего не понял и запомнить не мог. Вовке в этот миг казалось, что старец наконец-то хочет вернуть Вовке отца, который уж слишком долго задерживается на своей делянке.

Вскоре, озарённый ровным светом, успокоившийся Вовка заснул. Во сне увидел, как старец привёл его к отцу, Анатолию Ивановичу.

Вовка обнял его за шею обеими руками, прижался к его колючей небритой щеке и крикнул: "Папа, ведь ты живой! А эти все говорят, что ты умер, а я знал, что ты, пока не вырубишь весь лес на этой делянке, домой не придёшь… Ведь ты пришёл!" И сны Вовки менялись, как в калейдоскопе.

А старец Григорий сидел на стуле и в полузабытьи читал одну молитву за другой.

Нина Ивановна, смотря на всё это полуотрешённым взглядом, думала о чём-то светлом, своём…

Потом Григорий попросил у Нины Ивановны кусок кудели (кудель – это моток льняного волокна для пряжи). Нина Ивановна принесла.

Он растянул кудель в толстую нить и стал мерить Вовку и креститься, приговаривая молитвы или свои какие-то заговоры. Потом попросил принести заслонку от русской печи и ковш сырой воды. Вовка всё это слышал, но словно сквозь сон.

Григорий скомкал всю нить кудели, которой мерил и крестил Вовку, в клубок и положил его на заслонку печки, не переставая что-то бормотать. Затем поджёг клубок кудели спичкой. Образовался яркий факел, почти до потолка. Григорий, не дав ему догореть, схватил руками и бросил в ковш с водой. Кудель в ковше медленно догорала. Слышался треск. Пламя угасало, а вскоре и вовсе исчезло.

В комнате воцарился полумрак. Уже был вечер. Григорий, без конца читавший молитвы, потрогал Вовку за плечо, приподнял его лёгкое тело за плечи и попросил: "Испей водицы. Сделай три глотка и спи дальше".

Вовка машинально подчинился его просьбе. Выпил воды из протянутого Григорием медного ковша с кривой ручкой. Вода отдавала каким-то странным запахом и вкусом, который сравнить было не с чем.

Потом Григорий испил воды, затем набрал воды в рот и стал на Вовку брызгать, как из пульверизатора. Вовка сначала вздрогнул от неожиданности, потом чуть не рассмеялся.

Он был где-то далеко, где ровный свет и дети с крыльями. И даже его маленькая сестра Валя летает с крыльями и смеётся от радости и догоняет брата Толика. А тот, тоже с крыльями, то улетает от неё, то догоняет её.

Больше в тот день и вечер Вовка ничего не помнил. Заснул крепким сном. А Григорий попросил Нину Ивановну зажечь керосиновую лампу. Сели за стол и долго разговаривали.

А потом Григорий ушёл, сказав на прощание Нине Ивановне: "Не буди его, дай ему отдохнуть. Пусть хорошенько выспится". Она проводила старца и сидела рядом с сыном почти до утра.

Вовка спал счастливым безмятежным сном, о чём говорили его ровное дыхание и медленный ритмичный пульс. Спал Вовка всю ночь, всё утро и большую часть дня, не просыпаясь.

Нина Ивановна поспала немного и снова вернулась к сыну. Он спал безмятежным сном. Прошло семнадцать часов беспробудного сна. Нина Ивановна забеспокоилась.

Что старец сделал с её сыном? Стала Вовку будить, гладя его по голове рукой.

Вовка сначала во сне улыбнулся, затем проснулся и сказал: "Мама, я долго спал? Мама, я тебя больше всех на свете люблю. А где этот дедушка?" Нина Ивановна ответила сыну, что дедушка Григорий ушёл, а ты спал почти сутки.

Вовка спрыгнул с кровати-лавки и начал суетиться, при этом он бормотал себе под нос какие-то слова.

А Нина Ивановна сидела и от счастья плакала. Она поняла, что к Вовке вернулась речь. Он стал говорить.

Вовка говорил без умолку.

В его речи не было никаких признаков болезни или каких-то маленьких дефектов. Речь его была ясна, чиста и проста, как вода, которая, как он сам думал, исцелила его.

Первого сентября он пошёл в школу.

Одноклассники были моложе на один год. Учился Вовка на "хорошо" и "отлично". Учёба давалась легко. Одинаково любил и точные дисциплины, и гуманитарные.

Потом он поступил на исторический факультет пединститута. С отличием закончил его и стал учителем. Стал хорошим учителем истории. Любил и философию. Любил и точные науки. Любил и музыку, и спорт. Любил всё.

На протяжении всей жизни он накапливал знания, информацию, опыт. Много ездил по стране. Особенно он любил Кавказ, где служил срочную службу в Советской Армии и после дембеля жил несколько лет. Потом вернулся на родину.

Он знал ответы на многие вопросы.

Но на вопрос о том, кто такой старец из деревни Карныш – Григорий, он долгое время, почти всю жизнь, не мог дать ответа.

И только на склоне лет он понял, что Григорий – обычный святой старец, посланник от Бога, как он сам в семь с половиной лет определил – помощник Бога.

А таких ведь очень много на земле.

Их больше, чем церквей, их столько, сколько родников. А люди живут на земле и не замечают ни родников, ни старцев.

А некоторым даже церкви мешать стали – вон сколько их уничтожили. Да разве это дело? За ум всем надо браться; а церкви, часовни, монастыри – восстанавливать. Человек должен найти дорогу к вере, иначе он погибнет и будет век маяться.

Родники надо находить и беречь. И не отгораживать их от людей. Пусть люди идут к ним.

Родники никогда не иссякнут на Руси.

Затерянные на просторах России, они плачут и не могут понять, почему люди снялись с насиженных столетиями, тысячелетиями мест и, бросив родные деревни, устремились в города.