Надя Лоули - Балерина

• Название: Балерина
• Автор: Надя Лоули
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00071-083-8

Поздним вечером в квартире московской актрисы Любы Богдановой раздается телефонный звонок. Незнакомый мужской голос представляется кинодраматургом Артуром Гординским – другом ее матери, известной балерины Аллы Михайловой, умершей в Париже двадцать лет назад. Незнакомец просит о встрече, сделав акцент при этом, что это касается обстоятельств загадочной смерти звезды.

---

Вот уже две недели Алла посещала школу французского языка для взрослых. И наслаждалась познанием не менее могучего и великого французского. Это была не прихоть, разговорный язык ей был просто необходим. Алла хотела работать и быть независимой от мужа. Она даже представляла, как заработает мно-о-о-ого денег! И непременно вызовет из Ленинграда дочку. Неделю назад она позвонила ей по телефону и шепотом сообщила: «Любочка, миленькая, потерпи, я уже все узнала, до восемнадцати лет ты – ребенок и имеешь право жить со мной во Франции!»

Вечерами, оставшись одна в своей комнате, она с упоением спрягала ничего не значащие раньше и теперь обретающие смысл французские глаголы и слова: «Je sui – Я – есть. Я – есть, я – существую-ю-ю-ю!» – мысленно и в никуда кричала Аллочка.

Прошлое начинало потихоньку отдаляться и изредка напоминало о себе телефонными звонками из дома и немногочисленной почтой в виде открыток и коротких писем. Все было хорошо. Лишь одно ей не давало покоя и страшно мучило – разрыв с дочерью. Алла даже представить себе не могла, как она будет безумно скучать по ней. Она смотрела на фотографию девочки, которая застенчиво улыбалась ей из деревянной рамки, и у нее от бессилия ей помочь опускались руки.

Самое ужасное состояло для нее в том, что Даниэль не выказывал большой радости по поводу воссоединения дочери и матери.

– Шери, она уже совсем взрослая и будет нам мешать. Давай лучше помогать материально? Двести франков в месяц!

– Конечно, мерси, двести франков – сумасшедшие деньги в Ленинграде, особенно если поменять их на черном рынке, но…

Чувство вины, что она бросила дочь, не давало ей спокойно жить.

Ну, а в остальном Алла быстро начала привыкать к французскому стилю жизни, и ей нравилось – все! Ну, может быть, конечно, не все, но, как там говорят, со своим уставом в чужом стане… Поэтому на всякие мелочи, типа после девяти вечера звонить по телефону неприлично (забудь о полуночных разговорах по душам!) или деньги в долг у соседа до получки не попросишь, что в России в порядке вещей, она внимания не обращала. Нельзя так нельзя. Что значат какие-то условности в сравнении с необыкновенным ощущением внутренней и внешней свободы?! От всех и вся! Никто не лез в ее личную жизнь: ни соседи, ни родственники мужа, ни сокурсники по школе. Удивительно, но у них было не принято задавать вопросы о личной жизни или расспрашивать о прошлом. Она даже представить себе такое не могла в Ленинграде. Одна соседка по подъезду тетя Зина чего стоила. Справочное бюро – Зинаида Андревна, как звали ее все в доме. Она знала все и обо всех: в какой квартире кто живет, кто к кому приехал, кто развелся, кто женился, а кто, пусть земля ему будет прахом… Алла только вообразить себе могла, что про нее говорила тетя Зина после ее отъезда в Париж. Поэтому ностальгией Аллочка не страдала. Вот только по семье и по друзьям скучала. В общем, все было хорошо. Даже лучше, чем она себе это представляла.

Муж оказался прекрасным партнером и другом, а «что еще нужно на старости лет?» – думала Алла. Однако, хоть Аллочка давно уже не была юной девушкой, до старости ей еще было далековато. К тому же французы, опять же, в отличие от русских, иначе воспринимают возраст: женятся поздно, детей рожают – после тридцати, начинают жить для себя – после сорока, осуществляют свои идеи и мечты – после пятидесяти и пускаются в повальные путешествия – после шестидесяти. Так что по французским меркам она была молодой женщиной. О-ля-ля! Еще нет и сорока! И это ее очень устраивало.

Алла уже мечтала: как только сдаст экзамен по французскому в школе и получит диплом, который ей даст право работать во Франции, – она будет искать работу. Скорее всего, преподавателем классического танца. Она уверена, что с ее послужным списком в этом проблем не будет.

Новая жизнь в чужой стране не в самом юном возрасте, несмотря ни на что, складывалась чудесным образом. Все было прекрасно. Пока однажды вечером не раздался телефонный звонок.

6

Жорж Кондаков, в прошлом – Леонид Гуревский, абсолютно вжился в имя и образ, далекие от его настоящей сущности. Он работал в секретных службах Франции – Главном управлении внешней безопасности (ГУВБ) – уже десять лет. Его руководителем был опытный разведчик, специалист по Восточной Европе, француз польского происхождения – Жан Пеншковский. Это был сильный политический аналитик и блестящий стратег по разработке секретных операций, а также прекрасный специалист по подготовке массовых протестов и беспорядков, в основном в социалистическом лагере европейских стран. Это при его непосредственном участии были осуществлены волны народных волнений и политических протестов в Чехословакии в 1969 году, а позже, в 1982, была оказана финансовая помощь организации «Солидарность» в Польше. Общими усилиями США, Великобритании, Франции и ФРГ был изменен политический климат в Европе. Сейчас уже был закончен проект по воссоединению двух Германий, разделенных берлинской стеной. На территории ГДР находились опытные агенты, сплотившие в ряды большие группы людей, недовольных существующим строем, которые рвались в бой с коммунистическим режимом. Вот-вот берлинская стена должна будет рухнуть. Но самое главное, в проекте отдела «Европа» на ближайшие годы планировалась крупномасштабная операция по развалу СССР. Операция разрабатывалась французами в строжайшем секрете даже от партнеров за океаном, претендующих на большую сферу влияния НАТО в советских республиках в случае этого развала. Им это было не на руку.

Жорж был назначен руководителем отдела № 7, который занимался набором секретных агентов для внедрения их на территорию СССР. В его задачу входило находить бывших советских людей, проживающих во Франции, и готовить их для работы в Советском Союзе. Там они должны были создавать обстановку политической нестабильности, подстрекать толпы к массовым беспорядкам, распускать слухи, порочащие коммунистический режим, и создавать смуту и хаос в обществе.

Кондаков уже подобрал группу людей, в основном из советских политических эмигрантов, и сейчас готовил их для отправки в Советский Союз. В основном это были бывшие диссиденты 60–70-х годов, которые уехали или были высланы из СССР по политическим мотивам. Многие из них не нашли своего места в «капиталистическом раю», не прижились и не адаптировались в чужой стране и хотели вернуться на Родину, где шли большие процессы в сторону гласности и демократических преобразований.

В его отделе воспользовались официальной лазейкой, о которой Жорж знал не понаслышке, чтобы отправлять агентов в Советский Союз. Еще с 30-х годов при посольстве СССР во Франции существовал отдел по депортации советских людей, оказавшихся по воле случая и различных жизненных обстоятельств во Франции и желавших вернуться на Родину. Подготовив соответствующие бумаги, их переправляли в Советский Союз.

Вот этим и занимался Жорж. Он подобрал группу из таких эмигрантов, которых готовил к деятельности секретных агентов, чтобы потом, совершенно официально, как возвращенцев отправить в СССР.

7

Даниэль снял трубку.

– Шери, тебя! – крикнул он ей в кухню.

Алла, уверенная, что ей звонят из дома, подошла к телефону:

– Да, я слушаю.

Мужской вкрадчивый, но уверенный голос представился:

– Алла Владимировна, вас беспокоит Зверев Борис Александрович. Я привез вам письмо из Ленинграда от товарища Хромина.

Аллочка слушала и молчала. Страх парализовал ее. «Зверев? Господи, кто такой Зверев? Хромин? А это кто такой – Хромин? Ах да! Конечно, помню, Хромин Николай Николаевич… Боже мой, а откуда же он знает мой номер телефона? Хотя понятно, откуда… ОТТУДА!»

А человек продолжал говорить без остановки. Алла проглотила ком в горле и хотела сказать, что она ничего и никого не знает, а фамилию Хромина слышит впервые, мол, Бог с вами, какой еще такой Хромин? Но человек, не дожидаясь ответа, сухо сказал:

– Завтра в полдень, в отеле «Гранд-Опера», в кафе «Ле Пэ», я вас жду. Меня не ищите, я сам к вам подойду.

И даже не поинтересовавшись, сможет ли она прийти, не прощаясь, повесил трубку.

Алла слушала короткие гудки и, изменившись в лице, молча села на стул у телефонного столика. Она все поняла.

«Неужели они меня и здесь не оставят в покое?» – с ужасом подумала она. Муж, увидев ее в таком состоянии, спросил:

– Шери, что-нибудь случилось? Мама? – Он знал, что мать жены серьезно больна.

– Нет, нет, дорогой! Все хорошо. – Она от волнения не могла говорить, но потом, взяв себя в руки, насколько смогла, спокойно объяснила мужу, что коллега из театра привез письма от родных, и завтра она с ним встречается.

Даниэль успокоился и ушел в гостиную смотреть телевизор.

Алла медленно встала и, все еще находясь в оцепенении, вышла из комнаты. Она машинально приняла душ, пальчиком вбила в кожу лица ночной крем, даже не забыла сделать ромашковый чай на ночь. Все как положено. Как будто ничего не случилось.