Сергей Соколкин - Rusкая чурка

• Название: Rusкая чурка
• Автор: Сергей Соколкин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07395-4

Роман-поэма «Rusкая чурка» содержит в себе черты сатиры, фарса, комедии, мелодрамы, трагедии, фантасмагории. Действие происходит в наше время с ретроспективой в «лихие» девяностые, на которые пришлось детство красавицы, певицы, полукровки Алины, после жуткой трагедии попавшей из ненавидимого ей Дагестана в Москву, где она знакомится с журналистом и защитником фимковского леса Алексеем Паримбетовым (прообраз – Михаил Бекетов). В произведении ярко и остро выписаны сцены, характерные для Москвы последних лет, показаны представители больного современного общества – олигархи, представители шоу-бизнеса, силовых структур, бандиты… Через все произведение нитью проходит чуть ли не мессианская идея отмщения за всех обиженных, оболганных, обворованных в нашей когда-то великой стране.

---

Сергей Юрьевич Соколкин Rusкая чурка

© Соколкин С. Ю., 2014

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Посвящается моему старому другу Михаилу Бекетову – защитнику Химкинского леса

Мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую.

Антон Чехов

Для человека, который любит, разрушение внешнего мира не является самоценным, приоритетным. Для него приоритетным является самопожертвование, а в ходе этого самопожертвования он разрушает заодно и все, что под ногами оказывается.

Гейдар Джемаль

Русский – имя прилагательное.

Городской фольклор

В России сформировалась единая нация – российский народ.

Владимир Путин

Народ безмолвствут…

Александр Пушкин

Святые угодники на пьяниц угодливы:

что ни день, то праздник.

Русская поговорка

Хошь не хошь, а выпить надо.

Русская поговорка

Будь медлен на обиду – к мщенью скор.

Надпись на дагестанском кинжале

Часть первая вступления – Алина

– Неужели же вам никогда никого не хотелось убить?! Мне жалко вас, вы не любили…

* * *

По утрам она читала Гитлера, «Майн кампф», черную, бархатную, с уже затертыми углами, книгу, купленную на Новом Арбате у уличного спекулянта…

Сейчас, кстати, по прошествии нескольких лет, особенно после знаменитого решения суда о признании книги экстремистской и запрета на ее продажу, многие мои знакомые, кто практически не имел о ней никакого представления и кому она и на фиг была не нужна, приобрели по одному, а то и по два экземпляра. Кто в качестве интеллектуальной валюты, а кто – и идеологического оружия… И это несмотря на запрашиваемую бизнесменами от книжной торговли цену до двухсот долларов…

– Есть «Майн кампф»?

– Есть «Майн кайф».

– Я серьезно, герр продавец, очень надо.

– Есть за сто пятьдесят, есть за двести баксов.

– А чё так круто?

– Скоро будет еще дороже, герр покупатель, книгу больше не выпускают…

– Ну, давайте.

…Читала уже третью неделю… После того как прочла книгу уже во второй раз, она стала растягивать удовольствие, смакуя и подчеркивая отдельные мысли и обязательно запивая особенно нравящиеся ей места крепким душистым кофе… Чем больше вещь ей нравилась, тем больше кофеина она потребляла и тем большим бодрячком, террористкой с сексуальной сумасшедшинкой, становилась…

Ее большие, мягкие, чуть припухлые губы, напоминающие чей-то давно забытый, но старательно подновляющийся (подновляемый) поцелуй, то блаженно и расслабленно улыбались, то внезапно сжимались, как будто стиснутые в кулак национального мщения. А то в подобии волнения медленно сходились вместе, оставляя маленькую пульсирующую дырочку, сквозь которую, как сквозь оскал ластящейся суки, блестели здоровым бело-голубоватым блеском прекрасные, ждущие свежего мяса зубы.

Когда она, улыбаясь, смотрела вам в глаза, на ее нежных губках вспыхивали синенькие искорки – то ли неутоленного желания страсти, то ли неутоленного желания мести, то ли того и другого вместе (вот она настоящая поэзия!). А потом из одного уголка губ в другой пробивала вольтова дуга, такая дрожащая мелкой дрожью желто-синенькая смертоносная стрелочка, маленькая такая змейка. Она металась в ее приоткрытых губках, как… пантера в клетке зоопарка. Неудачное, пожалуй, сравнение – пантер там хорошо кормят, и они по большей части спят. Ну, и ладно. А мы имеем в виду голодную и обиженную пантеру. Ну, не хотите представлять голодную московскую пантеру, представьте в момент разряда обыкновенный электрошокер «TW 309 Гепард» на пальчиковых батарейках. О-о-очень возбуждает.

Ее не большая и не маленькая крепкая грудь (ну, такая, знаете, когда забираешь в ладонь, и еще немного остается), которой она, кстати, очень гордилась и поэтому никогда не носила лифчик (фу, какое пошлое слово, еще хуже, чем бюстгальтер…), спокойно и ритмично вздымалась, не выдавая того волнения, тех нездоровых человеческих эмоций, почти адовых страстей, которые бушевали в ее кудрявой молоденькой головке.

Да, я не сказал, она была достаточно молода, ей было двадцать три года от роду, двадцать один из которых она провела в знойных «долинах Дагестана», где в лихие девяностые годы прошлого столетия, пришедшиеся на ее детство и юность, активно, широкими взмахами сеятеля с серебряного полтинника тридцатых годов, бросались в подготовленную, благодатную почву отборные семена мусульманского экстремизма и ваххабизма. У нее были большие красивые, почти черные, глаза – глазищи освобожденной женщины Востока (на Кавказе тоже живут восточные женщины), в которых всегда играл какой-то веселый огонек, скакал невидимый чертенок, прикидывающийся иногда солнечным зайчиком, а иногда, когда его злили, грозовым южным небом с громом и молниями. Эти глаза смеялись над всем, что видели, и в то же время ненасытно притягивали к себе, манили, обволакивали, отдавались вам… В народе нашем такой милый взгляд исстари называют по-доброму – «блядским» и, осуждая само это явление (хотя вряд ли…), всегда стараются поймать этот взгляд, остановить его на себе (ну, по крайней мере, мужская половина, да и, как оказалось в последнее время, огромная часть прекрасных созданий тоже)…

У нее была удивительная способность смотреть на вас, практически не мигая. Она смотрела, как змея, королевская кобра, только не покачивалась из стороны в сторону, если, конечно, была трезвая. Когда она смотрела в упор своими темными глазищами, то зрачки ее сжимались в маленькие черные точки, и казалось, что вместо них высовывалась вороненая сталь стволов двух снайперских винтовок с глушителями… Все вокруг смеялось, а в глубине, в том самом пресловутом омуте глаз, была спокойная уверенность и неотвратимость, какая бывает у наемных убийц в момент честного выполнения ими поставленной боевой задачи… Видимо, в небесной армии тоже перевооружение, и амуры, побросав свои луки со стрелами, взялись за более серьезное оружие. Да и задачи небесной канцелярии, похоже, тоже изменились…

Кроме красивой мордашки с большущими глазами и иссиня-черных вьющихся жестких волос у нее была длинная и гордая, как у Нефертити (с советских картинок и чеканок), шея, опять же длинные (извините за повторение, но в данном случае оно приятно), в меру накачанные, стройные, даже грациозные, ноги. В таких случаях принято говорить, ноги от ушей. И я бы так сказал. Забавно, да?.. Но ушей ее не было видно за ощетинившейся гривой длинных, но курчавых волос. Так что ноги росли откуда-то из волос. Вот так, хорошо сказал! Хотя, если представить себе такое чудовище… Но уши на длинных ногах – еще смешнее. Учитесь мыслить образами, господа! Но я отвлекся… Из-за этих ног, волос, шеи она во время бега или быстрых танцев (я не сказал, она хорошо пела и танцевала) чем-то невольно напоминала молодую строптивую необъезженную кобылицу. И все это вырастало, цвело и рвалось наружу из спортивного, с не очень тонкой талией, но зато с легко просвечивающими квадратиками пресса, гладкого загорелого тела. Причем загорелого равномерно, без белых полосок на плечах и белых треугольничков в других, более романтических и жарких, как летняя погода в Дагестане, местах.

Поэтому, думаю, нет смысла говорить, что она не была восточной женщиной в каноническом значении этого слова. Она никогда не носила чадру, паранджу или хиджаб, не уступала место мужчине в трамвае, не заглядывала, как преданная собака, в глаза мужу-хозяину и прочее, прочее, прочее. Хотя, принимая во внимание вышеописанное, уверен, многие бы дорого заплатили, чтобы увидеть ее в хиджабе. А потом еще дороже, чтобы – без…. Да и какой она была национальности, она бы тоже не ответила определенно. Отец ее был то ли татарин, то ли башкир (в общем, тварь черножопая, как она образно выражалась), спившийся и бросивший жену с ребенком, когда Алине (так зовут, кстати, нашу героиню) едва только исполнился один годик. Мать ее, добрая, заботливая, работящая женщина, всю свою сознательную жизнь проработала на какой-то небольшой фабрике в дружном многонациональном коллективе (с начала девяностых обязательно под началом либо аварца, либо лезгина, но никогда русского: все теплые места занимали «свои»). Так вот, в матери ее были перемешаны все братские славянские крови. В недалекие времена, кстати, представители оных героически были готовы к противостоянию друг с другом. Кто с сексуальной премьершей и рябым плейбоем, запретив русский язык, вступил против России в НАТО, кто, наоборот, под руководством несгибаемого Батьки навострил за Россию против этого НАТО зенитные ракетные комплексы (за неимением выведенных крылатых ракет с ядерными боеголовками)… А кто сидел в этой самой России, как в том месте, где у Обамы темно, и делал вид, что уж его-то это все ну абсолютно не касается… Впрочем, и сейчас почти ничего не изменилось. Только в потемневших водах Леты канул рябой оранжевый плейбой, а сексуальная премьерша парится на нарах где-то в степях незалежной Украины за то, что то ли купила слишком дорого, то ли продала слишком дешево русский, национально не ориентированный газ. Да еще сторонники сексуальной премьерши ходят вдоль и поперек, а иногда кругом Незалежной, как цепные коты, с плакатами то ли «Даешь Юлию!», то ли «Даешь, Юлия?». Кто-то говорит, что да, дает; кто-то, что нет, не дает. Нет у нее больше ни газу, ни пороху. А у народа после такого госсекса нет ни того, ни другого, ни третьего. Голодраная голытьба уже давно не ведает, как жить со всеми этими западэнскими плейбоями и плейдивчинами. Ей уже даже все порнофильмы и порнобайки про этих оранжевых надоели. Не смешно!