Михаил Дегтярь - Репортер

• Название: Репортер
• Автор: Михаил Дегтярь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-96910-917-9

Эту книгу написал Михаил Дегтярь. Михаил – четырехкратный лауреат премии ТЭФИ (все эти высшие награды в области российского телевидения получены им в репортерских номинациях), член Академии Российского телевидения, член Американской Академии ЭММИ, многократный лауреат международных и российских кино– и телевизионных фестивалей… Такого количества премий в России не получил больше ни один телевизионный журналист. Михаил Дегтярь рассказывает о том, какой путь прошел он, чтобы стать известным репортером, и какие замечательные люди встретились ему на этом пути – Юлий Гусман, Рустам Ибрагимбеков, Юлий Дунский, Валерий Фрид, Анатолий Лысенко, Олег Попцов, Юрий Стоянов, Владимир Молчанов, Светлана Сорокина, Владимир Познер и многие-многие другие…

---

Вернулся в Москву в день выхода заметки. Раскрываю газету и начинаю рыдать. Не от материала, конечно, а от заголовка.

«Тоска почета»!!!

Заголовок на порядок лучше самой заметки!

Ну кто это чудо придумал? Кому бутылку поставить? Полдня бегал, пытался выяснить, так и не узнал. Кто-то выкрикнул, кто-то записал, какой-то линотипист набрал строку из типографского металла – гарта… Концы в воду. Так и не узнал.

Так что в «Комсомолке» были легендарные «заголовщики».

К собственным достижениям по части заголовков отношу интервью с Маргаритой Тереховой, названное «Мастер Маргарита» (она тогда собиралась играть Маргариту в театральной постановке знаменитого булгаковского романа), и репортаж с завода шампанских вин, озаглавленный «И ты, Брют?». Только ленивая газета потом не украла этот заголовок про сорт шампанского с наименьшим содержанием сахара…

Все эти истории будут значительно позже, а сегодня я держал в руках свежий номер республиканской газеты «Молодежь Азербайджана», в котором опубликовано подписанное моей фамилией интервью с Гарри Каспаровым.

Наступала очередная фаза моей комбинации. Несмотря на страшное заикание, я очень хотел пробиться на радио и телевидение.

В Азербайджане, где все было схвачено, у меня не было шансов. В этой республике я был никем, у меня на тот момент не было ни одного влиятельного знакомого, и все ходы я должен был придумывать сам. И если в газете еще как-то можно было напечататься, то радио и телевидение исключены были полностью.

Как раз в то время я увлекся творчеством братьев Ибрагимбековых – старшего Максуда и младшего Рустама.

Особенно мне нравились повести Максуда. Одну из них – «И не было лучше брата» – я отношу к шедеврам мировой литературы.

Максуду тогда было лет сорок пять. Он считался бакинским плейбоем, жил в роскошной квартире, выходящей окнами прямо на море, а на его балконе всем виден был капитанский штурвал.

Братья Ибрагимбековы были очень талантливы, чересчур талантливы. Их произведения публиковались в самых престижных советских изданиях – в журналах «Новый мир», «Юность», «Дружба народов», «Роман-газета», в издательстве «Советский писатель»… Единственным минусом в глазах тогдашней азербайджанской власти было их русскоязычие. Максуд и Рустам пишут только на русском.

Братьев я вспомнил не только потому, что они оба сыграли громадную роль в моей дальнейшей жизни. А потому что Максуд, конечно же, ничего об этом не зная, был частью той самой комбинации, которую я разыгрывал в 1980 году.

Было известно, что Максуд принципиально никому не дает интервью. Эта очень важная информация и помогла придумать очередной ход в моей авантюрной истории.

В день выхода интервью с Каспаровым я пришел в русскую редакцию радио и телевидения, и сообщил удивленным сотрудникам, что хочу записать интервью Максуда Ибрагимбекова.

– А вы знаете, что Максуд никому не дает интервью? – спросили меня.

– Знаю, – стараясь не очень сильно заикаться, ответил я. – Но у нас с ним уже есть договоренность.

Меня направили к руководителю русской редакции.

Очень красивая женщина с гордо поднятой головой мягко объяснила мне, что сделать такое интервью будет невозможно, поскольку Максуд с журналистами принципиально не встречается. Что только за последние несколько месяцев таких попыток было несколько, и все оказались неудачными, хотя к Максуду посылали лучших журналистов.

– Так это с обычными журналистами он не встречается, – рассмеялся я. – А я его близкий друг, и он поклялся, что обязательно даст мне интервью!

Очаровательная дама посмотрела на меня уже с большим вниманием.

– А кто вы вообще такой?

– Писатель, сценарист, – представился я. – Вот, кстати, сегодня вышел мой материал – интервью с Гарри Каспаровым. – И я протянул ей свежий номер «Молодежки».

– А вы уже работали для радио? – спросила меня дама.

– Вел собственную программу на «Маяке», – сказал я, заикаясь так, что меня не только на «Маяк», но в сельскую редакцию радио не допустили бы.

Странно, что я еще не сказал ей, что я основатель «Маяка»…

– Ну что ж, отлично, – улыбнулась она, старательно не замечая моего заикания, и дала команду выдать мне магнитофон «Репортер-5».

– Вы, конечно, знаете, как им пользоваться? – спросила она меня.

Я сказал, что не только знаю, но даже принимал участие в его разработке, используя все свои знания в области электроники и точной механики.

Естественно, я впервые видел это чудо. Произведенный в Венгрии четырехкилограммовый магнитофон стоил не менее 500 рублей, и руководитель редакции серьезно рисковала – если бы я разбил магнитофон или попросту украл его, ей пришлось бы выплачивать его стоимость.

Чуть позже мне стало известно, что эту очаровательную даму зовут Тамилла Ашумова, она дочь известных театральных деятелей Азербайджана – режиссера Магеррама Ашумова и актрисы Рахиль Гинзбург.

И, кроме того, бывшая жена Максуда Ибрагимбекова. Воспитывает их общего сына Мурада Ибрагимбекова – ныне моего московского приятеля и известного кинорежиссера, знает, конечно, всех друзей своего бывшего мужа и прекрасно понимает, что я в их число не вхожу.

Тамилла рассказывала мне потом, что сразу поняла: я – авантюрист, но моя запредельная наглость ей понравилась. Она решила посмотреть, что из всего этого получится.

На встречу с Максудом я поехал на метро. Когда поднимался на эскалаторе наверх, увидел парня и девушку, спускавшихся вниз. Не обращая ни на кого внимания, они целовались с таким энтузиазмом, что стоящий ниже меня явно деревенский азербайджанец начал хлопать меня по плечу, неразборчиво что-то экспансивно говорить, прикладывая щепотку пальцев к губам, – в общем, всячески показывал, как он доволен неожиданно подаренным ему зрелищем.

Мне хотелось рассмотреть лица этой пары, но их объятия были так крепки, что я видел лишь роскошные рыжие волосы девушки. А на плече у парня висела так хорошо знакомая мне вещь – большая фехтовальная сумка. Одной рукой он обнимал девушку, а в другой держал шпагу.

И вдруг я увидел самого себя, но только несколько лет назад. В ленинградском метро. Точно так же ездил я на тренировки с фехтовальной сумкой. И девушки рядом со мною тоже бывали…

Неожиданно даже для самого себя я быстро снял с плеча магнитофон «Репортер», достал телескопический микрофон, вытянул его на всю длину около метра и гордо, как шпагой, поприветствовал им проезжающих мимо влюбленных, – так фехтовальщики салютуют друг другу, и именно так, очевидно, нужно салютовать настоящей любви.

Рыжеволосая девушка увидела мой жест, улыбнулась и мягко отстранила парня от себя. Фехтовальщик, не переставая, впрочем, обнимать свою подругу, пусть и несколько удивленно, но тоже ответил мне салютом.

Так мы и проехали друг против друга с поднятыми вверх шпагой и микрофоном, так и разъехались в разные стороны.

И я вдруг понял, что только что попрощался с фехтованием навсегда. Спустя несколько лет после того, как в последний раз держал в руках спортивное оружие. Взяв в руки микрофон, я начал робко стучаться в другую профессию, в другую жизнь…

Найдя дом Максуда, я поднялся на лифте и позвонил в квартиру.

Максуд сразу поразил меня, когда открыл дверь с сигарой в руках. Он потягивал сигару и не спешил пропускать меня в квартиру.

– Я интервью не даю, – сказал он, внимательно меня разглядывая.

– Как вы догадались, что я журналист? – выдавил из себя я, волнуясь, и на то были веские основания – ведь передо мною стоял самый, быть может, известный писатель Азербайджана.

– У вас на плече магнитофон, – спокойно ответил Максуд.

Боже, каким же я был идиотом!

– Откуда вы знаете, что это магнитофон? – не нашел я лучшего вопроса, уже поняв, что в дом меня не пустят.

– Я работал корреспондентом Центрального радио, – сказал Максуд. – И с этой штукой хорошо знаком.

Заикаясь, невнятно бормоча, я понес какой-то бред о любимой девушке, которая сказала мне, что если я не возьму интервью у ее любимого писателя, она меня бросит, что только Максуд стоит сейчас на пути моего счастья, и вообще, не смотрите на меня как на сумасшедшего, я не такой.

– Какой напор! – улыбнувшись, сказал Максуд. – Напоминаете меня в юности.

И он впустил меня в свою квартиру!

Стоит ли рассказывать, что интервью я записал.

Конечно, никак не мог справиться с магнитофоном.

Максуд сам все подключил и даже научил меня, что нельзя аппарат и микрофон ставить на одну поверхность, – иначе будут проблемы со звуком. Например, сам магнитофон должен стоять на стуле, а микрофон – на столе.

Тогда Максуд работал над музыкальным фильмом «Прерванная серенада». Он был и режиссером, и автором сценария. В главной роли снимался Муслим Магомаев. Муслим же был и композитором картины.

В итоге я ушел от Максуда с замечательным интервью и с песнями Муслима Магомаева из будущего фильма.