Андрей Тавров - Сын человеческий. Об отце Александре Мене

Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Сын человеческий. Об отце Александре Мене"
Описание и краткое содержание "Сын человеческий. Об отце Александре Мене" читать бесплатно онлайн.
Новая книга об отце Александре Мене. Яркие воспоминания одного из его учеников, которые рисуют образ великого священника и религиозного гения. За годы, прошедшие после смерти отца Александра Меня, о нем сложились самые разные представления. Для одних отец Александр – идеальный богослов и священник, для других – страшный еретик и враг православия. Между этими крайними точками зрения на личность отца Александра стоит его реальная жизнь и жизнь Христа в сердце и душе священника. Открыть эту жизнь Христа в его судьбе и любовь, действовавшую в этом человеке, и стремится автор этой книги.
Он подошел ко мне, обнял и поцеловал. Думаю, что он понял, что, сколько бы я ни обманывал сам себя и сколько бы ни придумывал для этого проблем и причин, боль моя была настоящей, и это дружественное прикосновение священника было тем, в чем я больше всего тогда нуждался. Кажется, я заплакал…
Первые впечатления
В следующий раз после службы одна из прихожанок отвела меня в деревенский дом – это был период, как я потом узнал, когда о. Александру запретили принимать посетителей в церковной сторожке, и для серьезных разговоров он пользовался домами в Новой Деревне, которые снимал кто-нибудь из его прихожан-москвичей.
Я шел за этой суровой и приветливой женщиной и пытался найти точку опоры – то ли в воздухе, то ли в кренящихся улицах – мне надо было хоть за что-то зацепиться. Тогда для меня это было вечно насущной проблемой. В комнате деревенского дома я сел за стол и стал ждать. Через какое-то время пришел отец Александр. Я забросал его вопросами. Я спрашивал, почему в мире так много зла и боли, почему Бог, если он есть, это терпит, что в жизни надо делать. Думаю, что я был вполне не в себе, потому что, когда внезапно очнулся, вынырнув из лихорадочного монолога, обнаружил, что оттеснил священника в угол и продолжаю что-то бормотать, сбивчиво и, вероятно, бессвязно. Я остановился. Попросил прощения. О. Александр ничего не стал говорить в ответ. Он подошел ко мне, обнял и поцеловал. Думаю, что он понял, что, сколько бы я ни обманывал сам себя и сколько бы ни придумывал для этого проблем и причин, боль моя была настоящей, и это дружественное прикосновение священника было тем, в чем я больше всего тогда нуждался. Кажется, я заплакал…
Домой я ехал на электричке, и в сумке у меня лежала книга с подробными фотографиями макета Иерусалима, сделанного Иерусалимским университетом. Ее привез о. Александр, и я с ней не расставался ближайшие несколько месяцев.
В этот же период я попросил его помолиться обо мне, по поводу моей болезни. Я хорошо запомнил, что он согласился не сразу, а словно бы после небольшого раздумья. Для меня до сих пор загадка – о чем он тогда советовался со своим внутренним голосом.
Как бы то ни было, через несколько дней мы с ним встретились в Пушкине, в одном из двух семи-восьмиэтажных домов, которые стоят между железной дорогой и парком. Думаю, что и сейчас смог бы их найти. Меня в квартиру привела его прихожанка, которая ее тогда снимала. Через некоторое время пришел о. Александр. Он попросил хозяйку выйти на кухню, зажег под иконой свечку и начал молиться. Я сидел на кровати и видел лишь его спину. Слова я слышал не все, только последние несколько фраз: «Господи, распрями его тело! Господи, распрями его душу!» Он молился довольно долго. Потом повернулся ко мне, положил руку мне на голову.
Прошло несколько дней, и ничего не произошло. Более того, я остался один в квартире – все родственники были на даче. Мое состояние ухудшалось с каждым днем. На стадионе внизу репетировали какой-то спортивный праздник, и литавры и крики в мегафон вплетались в мой маленький ад с 6 утра, лишая единственной возможности уснуть хотя бы на полчаса. Я лежал на диване, на полу рядом со мной стоял большой железный чайник с водой – чтобы не тащиться лишний раз на кухню, потому что на маршрут не было сил. Когда на четвертый день приехала жена, ходить я не мог. Кажется, она испугалась, вызвала такси, вместе с водителем они спустили меня на улицу в лифте и усадили в машину. Мы доехали до дачи на такси, и там я лег в своей комнате, окно которой выходило на летний участок с березами.
Мать съездила к о. Александру и поделилась своим беспокойством по поводу ухудшения моего состояния. Пусть читает мои книги, – сказал о. Александр, – понимает он их или нет в таком состоянии – неважно. Пусть читает их хотя бы механически.
И я лежал и читал его книгу «Истоки религии», которая, кажется, вышла недавно в брюссельском издательстве «Жизнь с Богом». На третью ночь я понял, что, кажется, пора прощаться. Мне больше ничего не могло помочь. Смешно описывать, как ты когда-то умирал, думаю, что больше никогда не буду этого делать. Слишком много пафоса.
Я неуверенно начал рассказывать ему о происшедшем той ночью. Результат оказался неожиданным.
– Если бы не это, – сказал отец Александр, имея в виду мой рассказ о Встрече, – у меня ни на что не хватило бы сил. Источник сил и вдохновения – только оттуда.
Обыкновенное чудо
Я лежал, как всегда, без сна и смотрел в окно. Я слышал, как набирает скорость, отходя от станции, далекая электричка, и видел полную луну в окне.
Через какое-то время я понял, что этот сияющий предмет не луна. Во-первых, его окружность была какой-то наоборотной, незамкнутой, ну, что-то вроде тех колес, которые идут сразу на четыре стороны, а во-вторых, оно находилось одновременно за миллиарды миль от меня и тут же совсем рядом. Луна была только отправным образом. Потом я, словно нечаянно, увидел, что в нем все мучительные противоречия, боли и ужасы этой жизни, нет, не исчезали, но, оказываясь в сфере живой белизны, внутри которой шло движение, встречали такое свое дополнение, развитие, совмещение с недостающей им природой, что прежние качества оказывались утраченными, а приобретенные были самой свободой и игрой и глубиной, откуда все, том числе и я сам, появилось к жизни. Там и в том, что описать довольно-таки трудно, и что я сейчас за неимением другого слова называю «глубиной», таился ошеломляющий, простой и радостный ответ на все мои мучительные мысли о страшном мире, в котором я оказался, на мысли о смерти и болезни, на все и все мои физические мучения. Я только помню чувство огромного облегчения из-за того, что такое возможно, потому что вот же оно есть. Возможно бытие в гармонии, возможен я без муки и боли, возможен без муки и боли весь мир – залог этого был у меня перед глазами.
Это было настолько просто и очевидно и настолько не нуждалось ни в каких пояснениях и дополнениях, что у меня не возникло ни единого вопроса, кроме одного, о котором немного позже.
Постепенно и как будто случайно я стал осознавать, что вижу те части нашего двора, которые видеть не мог, потому что их закрывали стены дома. Я видел сарай и деревья сквозь стены и даже не удивлялся этому. То главное, что я видел, то, что было в центре всего, начавшись как Луна, обладало теперь еще одним поразительным качеством – максимальной реальностью, я бы сказал качеством Первореальности. Это свойство было настолько мощным, что так называемая реальность мира рядом с ним истлела у меня на глазах – березы у крыльца стали полупрозрачными, просвечивающими насквозь, утратившими наглядный модус бытийности, сделавшимися вторичными по отношению к Существу (НЕ-Существу). Наверное, будет яснее, если я сравню их в его присутствии с отработанной копировальной бумагой, взятой на просвет. Когда впоследствии я читал то место в Библии, где Моисей восходил на Сион, а тот колебался и дымился – мне было ясно, о чем идет речь – с моими деревьями произошло то же, что со святой горой в соседстве своего Творца, материя утратила свою обманчивую наглядность – стала неверной и словно дымящейся, вернее, состоящей из вещества дыма.
Поскольку в то время я, естественно, строил свои познания о Христе и Евангелии во многом на знаменитом романе Булгакова и лишь недавно стал читать Евангелие, я задал единственный вопрос, который меня тогда мучил: я спросил, кто автор Евангелия?
Ответ последовал мгновенно: голос внутри меня мягко и мощно произнес единственную фразу: это Мои слова.
Я понимаю, что многие не любят мистиков и их видения – ни Сведенборга, ни Беме, я и сам последнее время остыл к таким сочинениям. Но то, что я сейчас написал, не является вымыслом или болезненной фантазией, просто я соприкоснулся с тем, с чем мы отвыкли соприкасаться. Однако это было далеко не очевидно для окружающих, как это показало наступившее утро.
Когда все кончилось – а я никогда не мог определить, сколько эта встреча занимала времени, и иногда сомневаюсь, что она вообще происходила во времени, – я встал кое-как с дивана, взял пачку «Беломора» и пошел во двор. На диване тихо спала жена, она так и не проснулась. Я спустился на слабых ногах с крыльца и сел на столик под березу. Всходило солнце – до сих пор ясно могу вызвать в памяти длинные, словно розовые, лучи, идущие вдоль стволов и ветвей, зеленую листву, бледное небо, а также доски стола, на них старую пачку папирос. Я закурил, выдохнул и понял, что не умру. Понял, что теперь я начну выздоравливать.
Через час я сидел на постели и возбужденно рассказывал жене и матери все, что со мной произошло в эту ночь, и что я теперь выздоровею, и что все будет по-новому, и вдруг увидел, как они быстро и понимающе переглянулись. Это заставило меня оборвать мое вдохновенное повествование. Сумасшедшим в глазах окружающих быть не особенно приятно.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Сын человеческий. Об отце Александре Мене"
Книги похожие на "Сын человеческий. Об отце Александре Мене" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Андрей Тавров - Сын человеческий. Об отце Александре Мене"
Отзывы читателей о книге "Сын человеческий. Об отце Александре Мене", комментарии и мнения людей о произведении.