Наталия Тяпугина - Антон Павлович Чехов в школе

• Название: Антон Павлович Чехов в школе
• Автор: Наталия Тяпугина
• Жанр: Языкознание

В книгу «Антон Павлович Чехов в школе» вошел анализ основных произведений писателя, изучаемых по базовой и факультативной программам. Автором пристально исследуется поэтика хрестоматийных чеховских рассказов, повестей и пьес («Толстый и тонкий», «Человек в футляре», «Дом с мезонином», «Черный монах», «Палата № 6», «Чайка», «Вишневый сад» и другие). Литературоведческий анализ произведений сопряжен в книге с увлекательным анализом жизни духа одного из самых любимых и самых «закрытых» писателей прошлого.

Книга адресована учителям-словесникам, учащимся гимназий, средних школ, студентам-филологам и всем интересующимся творчеством А.П. Чехова.

---

Но самой глубокой её привязанностью стал сын ветеринара – Саша, который покорил её душу беззаветно и бескорыстно, разбудив в ней истинно материнское чувство. «За этого чужого ей мальчика, за его ямочки на щечках, за картуз, она отдала бы всю свою жизнь, отдала бы с радостью, со слезами умиления».

Иначе Душечка и не умеет. И может ли это быть объектом иронии? Разве люди не хотят, чтобы их жалели и любили именно так – бескорыстно и самозабвенно? Однако не каждому это дано. Подчас люди руководствуются в своих поступках соображениями эгоистическими, в погоне за деньгами и развлечениями предают и разрушают что-то важное в себе.

«Анна на шее» (1895)

Это рассказ о том, как совсем юная Аня вышла по расчету замуж за Модеста Алексеича, чиновника в чинах и с деньгами, пятидесяти двух лет отроду. Так случается, если в родительском доме нужда, хронически пьяный отец, а у девушки красивой, с изящными манерами, вечная дума о бедности, неустроенной жизни и блекло проходящей молодости. Что же увидел в этой житейской истории Чехов? Куда привел он свою героиню? Что обрела она и что потеряла?

Начнем с портрета мужа, чтобы в полной мере оценить характер ситуации и переживаний Анны. «Это был чиновник среднего роста, довольно полный, пухлый, очень сытый, с длинными бакенбардами и без усов, и его бритый, круглый, резко очерченный подбородок походил на пятку. Самое характерное в его лице было отсутствие усов, это свежевыбритое, голое место, которое постепенно переходило в жирные, дрожащие, как желе, щеки. Держался он солидно, движения у него были не быстрые, манеры мягкие».

В портрете этом бросаются в глаза несколько деталей. Первая: акцент сделан на полноте и сытости героя. Причем, это не только внешняя, это и внутренняя его характеристика. Он «очень сытый», и это никак не связано с конкретной

ситуацией. Это свойство пресыщенности от многолетней привычки объедаться, а потом вдумчиво отдыхать.

Это характеристика устойчивого образа жизни человека вполне довольного, уверенного в себе. «За обедом Модест Алексеич ел очень много и говорил о политике, о назначениях, переговорах и наградах, о том, что надо трудиться, что семейная жизнь есть не удовольствие, а долг, что копейка рубль бережет и что выше всего на свете он ставит религию и нравственность».

Вторая особенность его лица полностью лишает юную Анну возможности обрести хотя бы лояльность по отношению к супругу. Подбородок – признак мужественности на лице – у престарелого молодожена похож…на пятку. Несомненно снижающая деталь! Она поддерживается и ещё одним штрихом, окончательно лишающим облик Модеста Алексеича даже налёта одухотворенности. Не лицо, а «голое место», на котором самым запоминающимся являются… желеобразные щёки и отсутствие усов под носом. Обратите внимание, нет ни описания лба (признака интеллекта), ни намека на глаза (зеркало души), ни зарисовки губ (пристанища страстей). И в самом деле, не лицо, а голое место с пяткой.

А что же очаровательная Анна? – «Ещё утром сегодня (в день венчания – Н.Т.) она была в восторге, что всё так хорошо устроилось», и только после церемонии впечатление несколько испортил этот «пожилой, неинтересный господин» – её муж: уж слишком он оказался неловким и неинтересным. К тому же явно не спешит давать ей деньги. Итак, Анна разочаровалась, но в чём? В том, что муж обманул её, как последнюю дурочку, что он манипулировал ею, что денег она имеет меньше, чем в родительском доме. Вот и всё! Барынька бесится от безделья. В течение дня она либо «играла на рояле, или плакала от скуки, или ложилась на кушетку и читала романы и рассматривала модный журнал».

Что-то не хочется сочувствовать девушке, которая слишком быстро забывает о вещах, беспокоящих память и совесть (смерть матери, пьянство отца, нужда младших братьев), и вообще очень она похожа на красивую, но бездушную куклу (кстати, в тексте есть и это упоминание: «Её покойная мать сама одевалась всегда по последней моде и всегда возилась с Аней и одевала её изящно, как куклу, и научила её говорить по-французски и превосходно танцевать мазурку»). Вот, собственно, и вся коллизия: как вещь её купили, как вещь её и используют: я – тебе, ты – мне. Перед ответственным балом муж ей это прямо и сформулировал: «Я тебя осчастливил, а сегодня ты можешь осчастливить меня». Что, в общем, и было исполнено. Вскоре Модест Алексеич получил искомый орден – Анну второй степени.

Сделка состоялась. Положение дорогой безделушки полностью устраивает героиню. Страдания Ларисы Огудаловой ей не свойственны. Анна и впрямь устроилась на шее своего мужа, полностью оправдывая каламбур его сиятельства: «Значит, у вас теперь три Анны… одна в петлице, две на шее». И развеселая светская жизнь Анны есть не что иное, как «вложения» Модеста Алексеича в следующую награду – Владимира IV степени.

«Дом с мезонином» (1896)

Это «рассказ художника», как явствует из подзаголовка. Рассказ о несостоявшейся любви, о нерешенных (а может быть и нерешаемых) вопросах жизни: о смысле труда, творчества, искусства, политики. О том, как сложно соединить отдаленные цели человечества и задачи текущей жизни. И чем должен руководствоваться порядочный человек: принесением малой, но осязаемой пользы или, не отвлекаясь на «злобу дня», обязан настойчиво решать стратегические общественные задачи? Этот маленький рассказ – воспоминание об одном дорогом эпизоде, случившемся с художником, когда несколько лет назад он жил в одном из российских уездов и там познакомился с семейством Волчаниновых: двумя сестрами – Лидией и Женей, прозванной в семье Мисюсь, и их матерью Екатериной Павловной. Семья эта жила круглый год в имении, от которого повеяло на художника «очарованием чего-то родного, очень знакомого». Да и милые лица сестер после первой же встречи оставили у художника ощущение давнего знакомства, как будто увидел он хороший сон.

Захотелось познакомиться поближе. Главной в семье, несомненно, была старшая сестра Лидия, «тонкая, бледная, очень красивая, с целой копной каштановых волос на голове, с маленьким упрямым ртом». Она работала учительницей в земской школе и тратила на себя только те деньги, что зарабатывала сама. Эта целеустремленная, искренняя, убежденная девушка без остатка отдала себя общественно-полезному труду: учила и лечила крестьян, организовывала честные выборы, помогала погорельцам, – одним словом, ни минуты не сидела сложа руки.

«Лида никогда не ласкалась, говорила только о серьезном; она жила своей особенною жизнью и для матери и для сестры была такою же священной, немного загадочной особой, как для матросов адмирал, который всё сидит у себя в каюте».

Говорила она «не торопясь и громко», передвигалась «с деловым, озабоченным видом», на все вопросы имела самые четкие ответы и была убеждена в главном: «нужно же делать что-нибудь!» А потому «самую несовершенную из всех библиотечек и аптечек» она ставила выше «всех пейзажей на свете», и к художнику, который жил и думал иначе, она испытывала стойкую неприязнь.

На фоне этого мировоззренческого конфликта с Лидией у художника возникает и развивается нежное чувство к Жене. Она, как и художник, проводила свою жизнь в полной праздности: много читала, гуляла в лесу, каталась в лодке.

Она восхищалась его этюдами и верила в него как художника. «Ей хотелось, чтобы я ввел её в область вечного и прекрасного, в этот высший свет, в котором, по её мнению, я был своим человеком, и она говорила со мной о Боге, о вечной жизни, о чудесном».

В отношении художника к Жене много нежности и поэзии, но, одновременно, много интеллигентского эгоизма и инфантильной беспомощности.

И Чехов не скрывает этого. В переживаниях художника на первом месте – он сам, а Женю он любит и ценит, во многом, потому, что она помогла ему наполниться нежностью, тишиной и довольством собою. Он доволен, что «сумел увлечься и полюбить». Не правда ли, как-то излишне рассудочно «увлекся» герой? Вот почему после признания «я любил её» – следует странноватая мотивация: – «за то, что она встречала и провожала меня, за то, что смотрела на меня нежно и с восхищением». Даже недюжинный ум и широту воззрений «подозревал» художник у Жени, «быть может потому, что она мыслила иначе, чем строгая, красивая Лида, которая не любила меня».

Что-то не очень это похоже на пылкое чувство, кажется, поспешил он себя похвалить за влюбленность! Вряд ли переполненный чувством человек после любовного признания «тихо поплетется» домой, а за решением своей судьбы придет лишь «после обеда». Вряд ли он молчаливо согласится с потерей любимой, и совсем не похоже на отчаяние «трезвое, будничное настроение», вернувшее героя в привычную скуку жизни. И не совсем понятно, чего это всего стало стыдно герою? «…И мне стало стыдно всего, что я говорил у Волчаниновых».

Женя, между прочим, тоже Волчанинова. Ну, да каждый любит так, как умеет. Обратимся же к сути идейных споров, которые вел художник с Лидией.