Изабелла Валлин - Локомотив параллельного времени (сборник)

• Название: Локомотив параллельного времени (сборник)
• Автор: Изабелла Валлин
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4219-0006-1

Судьба вечно загоняла меня в пятый угол. Из всех безвыходных ситуаций я выходила только альтернативным путём. Обычного пути мне, видимо, было не дано.

Поэтому герои моих рассказов либо попадают в исключительные ситуации, либо вообще пребывают в других измерениях.

Но элемент реальности в моих рассказах присутствует всегда.

Моё творчество отражает мою жизнь взглядом из пятого угла.

---

Изабелла Валлин Локомотив параллельного времени

О КНИГЕ И О СЕБЕ

Меня зовут Изабелла Валлин.

Родилась в 1961 году в городе Коростене, в тридцати километрах от Чернобыля.

Большую часть жизни прожила в Москве и Стокгольме.

В этой книге представлены моя проза, поэзия и живопись.

Я печаталась в нескольких русских журналах в Швеции.

Моя книга переведена на шведский и находится в Шведской библиотеке. Мои рассказы и стихи были на русском сайте «русская пальма». Писатель Рощин, а также Аркадий Мамонтов, Евгений Додолев, режиссёр Алла Сурикова читали мои рассказы и оставили положительные отзывы. К тому же я художник. Закончила четырехгодичную художественную школу, потом училась в Художественно-промышленном Строгановском художественном училище.

Я часто устраиваю выставки своих картин в Стокгольме.

Почти всё моё творчество находится на моём сайте: izabellas.din-studio.se

Сочиняю стихи с четырёх лет, придумываю сюжеты с двенадцати, пишу с пятнадцати.

Папа очень расстраивался по этому поводу. Мама выкидывала мои литературные тетрадки. Мачеха цитировала меня как смертный приговор.

Мои родители – поколение послевоенных лимитчиков, выбравшихся в большие города из руин захолустья, где жизнь необратимо затухала.

Они женились, заводили детей, чтобы вырваться из общежитий. Получив жильё, они тут же разводились.

Поколение без корней, без золотых цепей.

Хочу открыть новые пути для себя и народа, пока ещё есть что открывать.

Одна знакомая называла меня неудачницей.

Я считаю, что мне несказанно везёт – прожив альтернативным образом пятьдесят лет, я всё ещё жива, здорова и полна интереса к жизни.

Судьба дарила мне встречи с необъяснимым. Эти подарки посылались мне в переломные моменты жизни, и я принимала их в ясном уме и твёрдой памяти.

Я верю в интуицию больше, чем в логическое мышление.

Жизнь не баловала. Приходилось рисковать, иначе пришлось бы влачить жалкое существование. Если бы у меня не было шестого чувства, я бы просто не выжила. Конечно, во всём можно сомневаться.

Однажды, в молодости, когда я твёрдо решила не отдавать маме всю зарплату, она сказала, что я сошла с ума.

Чтобы это доказать, она повела меня по врачам и знахарям. «Если кто-то из вас сумасшедший – то это ваша мама» – сказали специалисты в один голос. Меня это утверждение успокоило, и я стала серьёзней относиться к своим творческим идеям.

Идей у меня всегда полно. Не хватает времени, чтобы все воплотить.

Идеи не высосешь из пальца. Нужны впечатления и вера, особенно вера тех, кто для меня что-то значит и тех, для кого я что-то значу.

Судьба вечно загоняла меня в пятый угол. Из всех безвыходных ситуаций я выходила только альтернативным путём. Обычного пути мне, видимо, было не дано.

Поэтому герои моих рассказов либо попадают в исключительные ситуации, либо вообще пребывают в других измерениях.

Но элемент реальности в моих рассказах присутствует всегда.

Моё творчество отражает мою жизнь взглядом из пятого угла.

ЛОКОМОТИВ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО ВРЕМЕНИ

Рай тринадцати

Нас тринадцать – пятеро мужчин и восемь женщин.

Когда заканчиваются наши странствия в сердцах друг друга, наступает зима. Наша кожа съёживается, как пожухшая листва. Наши волосы теряют глянец и мертвеют, как ветви зимней ивы. Наши веки воспаляет огонь бессонницы, и наступает время отправляться в странствие.

Космы снежного бурана хлещут по лицам, как седые волосы. Мы бредём, тяжело передвигая узловатые ноги.

Нас принимают за паломников.

На новом месте мы наскоро сооружаем шалаш и засыпаем вповалку. Проспав несколько дней, мы просыпаемся юными, ясноглазыми, гладкими. Старая кожа и помертвевшие волосы опадают, как шелуха. Новые шёлковые пряди отрастают быстро.

Нам не нужен кров, тёплый очаг и котёл с горячим варевом. Дым костра может нас выдать.

Пойманную рыбу и дичь мы едим сырую, посыпав специями и солью.

Мы счастливы, потому что мы вместе. Наша общая аура целительна. Пока мы вместе, мы бессмертны. Мы всегда в поисках приключений.

Мы встретились однажды, чтобы больше не расставаться.

Это было давно, в жаркий день на рынке рабов.

Тогда мы были никем.

Мы – восемь женщин-рабынь – танцевали, потому что нам приказали.

Как танцевать в такую несносную жару? Если бы не ветер, и пару шагов не сделать.

Но морской бриз вдыхает жизнь, треплет волосы и туники, подыгрывает мелодии флейты.

Мы легко ступаем босыми ступнями по нагретому мрамору. Уже третий день длится этот танец на мраморных плитах рынка рабов.

Мушка и Шаха – эльфы, лёгкие, как паутинки. Они могут оторваться от поверхности, но не могут взлететь высоко. Рабская жизнь изуродовала их крылья. Сёстры – смуглянки. Одной формы, но разной расцветки. Мушка – блондинка синеглазая. У Шахи волосы как смоль, глаза ярко-зелёные.

Лиска-белоруска, Роза Моцарт и я, Фаина Рябина, лицами ангелочки, фигурами вакханки. У Лиски пшеничная грива, серые с тёмной каймой глаза, длинные рыжие ресницы. Роза Моцарт – белокурое дитя в стиле рококо. У нас с Розой одинаково длинные локоны. Только у меня волосы рыжие, глаза чёрные.

Тоня и Феникс тоже похожи, как сёстры. Обе породистые, как скаковые лошадки, их длинные ноги оканчиваются копытцами. У них мускулистые спины, тонкие лодыжки и кисти рук.

У Феникс крупные черты лица, как у африканки, струящиеся русые волосы, лоснящаяся гладкая кожа, жёлто-зелёные глаза. Тоня похожа на Алёнушку из сказки – тяжёлые русые косы, глаза цвета бирюзы.

Голубая Луна – двухметровая дылда, исполненная королевской грации. Она настоящая принцесса-индианка: плащ иссиня-чёрных волос, такие же сине-чёрные раскосые глаза, благородные черты лица.

Множество глаз любуется нами. Взгляды мужчин ласкают наши тела, словно умащивают бальзамом.

Но для нас главные зрители – эти пятеро: один музыкант, два солдата-охранника и два пирата, оказавшиеся не у дел.

Наш танец прекрасен, потому что мы танцуем для них, глядя им в глаза, видя в них ответное желание.

Желание даёт нам силу, гибкость и лёгкость в движениях. Мы кружимся и, кажется, вот-вот улетим, но танец сопровождает звон цепей. Мы рабыни.

Хозяин не хочет продавать нас порознь. Он продаёт свой танец.

Сначала он купил музыку.

Он купил Дорио, игравшего красивую мелодию.

Очарованный этой мелодией, хозяин придумал танец, собирал нас по разным рынкам, терпеливо учил.

Дорио – флейтист, композитор и поэт. Он иногда напевает, отбивая ритм на тамбурине. Мы импровизируем. Хозяину это нравится.

Раньше мы все были влюблены только в Дорио. Он стоит любви. Хозяин запретил нам разговаривать. Музыка и танец – диалог с ним. Он похож на Вакха – кудрявый, смуглый, красивый, как бог. Его глаза цвета карамели полны нежности, поэтому он иногда кажется слабым. Это не так. Когда он танцует с нами, мы чувствуем силу его рук.

Однажды Дорио подрался с чужим рабом за то, что тот не почтительно отозвался о нас, и мы убедились, что Дорио не только искусный музыкант, но и прекрасный борец.

Два охранника смотрят на нас, как на несправедливо отнятую добычу. Они оба опытные воины. В мирное время им достались незначительные роли. Они не могут с этим смириться.

Обоим не больше тридцати.

Мы слышим иногда, о чём они беседуют друг с другом.

Они тренируются и принимают участие в состязаниях.

Оба в хорошей форме, но уже вышли из возраста чемпионов.

Игорь Зима получил своё прозвище за ледяные глаза, сияющие из-под длинных, как у девочки, ресниц. В них красивый рисунок, сложенный из кристалликов льда. У Игоря мужественное загорелое лицо с тяжёлым подбородком, статная фигура, сильные мускулистые ноги.

Андрей Звездочёт не похож на солдата, из благородных – разорившийся патриций, белобрысый наци. У него не по-мужски мягкая белая кожа. Он ядовит в своей брезгливой циничности к «низшим расам». Поэтому его так тянет на смуглых, темноволосых девочек.

Два пирата – закадычные друзья, мастера-импровизаторы. Сначала мы думали, что они любовники и актёры-комедианты. Милан Рысь – длинный, как каланча, худощавый, жилистый, чернявый, как чёрт, только глазищи зелёные горят даже в темноте. Он гладкий и скользкий, как маслом смазанный, – пролезет в любую щель.

Белый Китай – небольшого роста, выглядит как китаец, только блондин с тёмно-зелёными глазами. Говорит, что из Германии, тоже гладкий и пронырливый. У него улыбка Будды. Я назвала его про себя дельфином. Он и плавает, как дельфин.

Милан и Китай – аферисты-неудачники.

Когда мысль о побеге пришла в голову Милана, мы все переглянулись. Как мы научились слышать мысли друг друга?

На разбитой пиратской посудине со сломанной мачтой далеко не уплывёшь.

В то последнее утро на рынке рабов мы танцевали обнажённые на расстеленном на мраморе чёрном шелке. Края ткани то вздымались от ветра, покрывая наши тела, то опадали, словно лепестки цветка.