Владимир Поляков - Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945

• Название: Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945
• Автор: Владимир Поляков
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-04753-3

В книге на примере судьбы конкретного человека, вся фронтовая служба которого прошла в одном полку, показана специфика боевой деятельности представителей редкой, но очень нужной военной специальности – воздушных разведчиков. В своей работе автор опирается на воспоминания отца и его фронтовых товарищей, а также многочисленные архивные данные. Приведены ранее неизвестные факты о боевых действиях авиаторов в период советско-финской войны, а также в самые первые часы и дни Великой Отечественной, участия советской авиации в обороне Москвы, участия в освобождении Донбасса, Криворожско-Никопольской, Яссо-Кишиневской наступательных операциях; даны впечатления авиаторов от Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии.

---

Эта песня в исполнении старшего лейтенанта ВВС поразила собравшихся. Не было ни малейшего сомнений, что поет он о себе, о своем родном Симферополе.

На следующей неделе отец уехал к новому месту службы на западную границу, где, как оказалось, ему и суждено было встретить новую войну.

Но каково было изумление бабушки, когда спустя два месяца, во время просмотра кинофильма «Истребители» она услышала, как герой фильма, тоже летчик, вдруг запел Женину песню о любимом городе.

Шли годы, и сколько бы раз ни доводилось Анастасии Ильиничне слышать эту песню, в ее памяти вставал довоенный Симферополь, круг родных лиц. Как я теперь понимаю, эта встреча была последним семейным торжеством, на которое тогда собрались все близкие. Вспоминая всех поименно, я с ужасом осознаю, что погиб из них каждый третий.

История возникновения песни о любимом городе, как я уже говорил, выходит за рамки семейной хроники. Появившаяся в предвоенные годы, она оказалась востребована даже несмотря на то, что отдельные строки песни оказались прямо-таки анекдотичны, но об этом чуть позже.

Своим рождением песня была обязана даже не самим авторам – композитору Никите Богословскому и поэту Евгению Долматовскому, – а ее первому исполнителю и «заказчику» артисту Марку Бернесу. В фильме «Истребители», играя роль молодого летчика, он буквально затерроризировал Евгения Долматовского, требуя песню, которую его герой смог бы спеть в кругу друзей. Он отвергал вариант за вариантом, а тот, который, наконец, был им принят, напрочь забраковало руководство киностудии. Вокруг песни разразился форменный скандал. Доснимать фильм стали на личные деньги Бернеса, Долматовского и Богословского. К окончательному показу было готово два варианта кинокартины: с песней и без нее. Пока решалась судьба фильма, началась Финская война, и Долматовский убыл в действующую армию, а песня, оказавшись с ним на фронте, зажила своей жизнью. Еще не вышел на экраны фильм, а песня, никем не санкционированная, можно сказать, незаконнорожденная, уже стала своей в боевых частях, эскадрильях.

Совершенно неожиданно последовало распоряжение какого-то высокого начальства о ее запрете как идейно невыдержанной, мягкотелой, неактуальной. Встревоженный поэт, пользуясь старым знакомством, обратился к тогдашнему секретарю Московского комитета партии Щербакову за разъяснениями.

«Песню запретить нельзя! – усмехнулся Щербаков, и, хотя на дворе был март 1941 года и Финская война только что закончилась, неожиданно спросил: – А не устарела ли строчка о том, что «любимый город может спать спокойно»?»

Обрадованный благополучной судьбой песни (из кинофильма, стало быть, не вырежут), Долматовский легкомысленно заверил: «Ну что вы! Нисколько не устарела!»

Не прошло и трех месяцев, как началась война. В 1942 году на Дону Долматовский попал под жесточайшую бомбежку. В секунду затишья кто-то из лежащих рядом офицеров поднял голову и под хохот остальных изрек:

– Вот бы сюда того поэта, что написал: «Любимый город может спать спокойно».

Долматовский проявил скромность и раскрывать свое авторство в этой ситуации не стал.

В далекий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят.
Любимый город в синей дымке тает —
Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.
Пройдет товарищ все бои и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны.
Когда ж домой товарищ мой вернется,
За ним родные ветры прилетят.
Любимый город другу улыбнется —
Зеленый дом, зеленый сад, веселый взгляд.

Первые шаги

В 1936 году мой отец, Поляков Евгений Матвеевич (1911–1992), в ту пору только что окончив Оренбургское летное училище по специальности «летчик-наблюдатель» или, как стали называть в дальнейшем, летчик-бомбардир, а затем штурман, получил назначение в город Старый Быхов, в 59-ю авиационную бригаду.

В тот год ему уже было 25 лет, но его военная карьера, в силу совершенно не зависящих от него причин, вновь только начиналась. Дело в том, что в ту пору отец уже имел три кубика, что соответствовало званию старший техник, так как до этого он уже окончил 2-ю военную школу авиационных техников (2-я ВШАТ, Вольск, Саратовская область). Успел послужить младшим авиатехником 26-го авиапарка ОКДВА. Затем служил в Хабаровске авиатехником на ТБ-3, военным представителем на авиационном заводе. Работа у него спорилась. Он освоил и внедрил стенд для наземных испытаний авиационных двигателей и однажды даже демонстрировал его работу самому начальнику ПУ РККА Яну Гамарнику.

Все изменилось после того, как в связи с массовым формированием авиационных полков было принято решение отправить на ускоренные курсы авиационных летчиков-наблюдателей командиров самых различных воинских профессий. Так в 1936 году отец оказался в 3-й военной школе летчиков-наблюдателей (Оренбург).

С 1936 года он вновь начинает свою воинскую карьеру с самых низов: младший летчик-наблюдатель 59-й бригады скоростных бомбардировщиков.

Первоначально отец служил в 21-й эскадрилье, которой командовал Дмитрий Петрович Юханов. Эскадрилья была на хорошем счету, и уже в 1936 году Юханов был награжден орденом «Знак Почета».

В 1937 году на Дальнем Востоке, в месте первоначальной службы отца, после отъезда родителей был арестован практически весь командный состав. Их обвиняли в организации покушения на Климента Ворошилова, который якобы должен был приехать в их гарнизон. Моих родителей это событие, вероятно, не должно было бы коснуться, если бы не одна деталь. До замужества, еще в Симферополе, мама работала секретарем директора швейной фабрики и неплохо печатала на пишущей машинке. Об этом стало известно в штабе бригады. Ее стали привлекать для распечатывания каких-то особо срочных документов. Кроме этого, жена командира бригады тоже была родом из Крыма. Мама стала бывать у нее дома. Все это не понравилось моему отцу, человеку чрезвычайно гордому, который, однако, в тот период находился на низшей ступени в военной иерархии бригады. Отец категорически запретил маме работать в штабе и встречаться с женой комбрига.

Впоследствии все работники штаба, включая секретарш, а также жен командного состава, были арестованы. Возможно, что интуитивно отец отвел от семьи очень серьезную беду.

«На основании указаний Народного Комиссара Обороны СССР к 1 мая 1938 года в г. Быхове сформировать 39-й легко-бомбардировочный полк. На управление полка – кадры управления 59-й авиабригады».

Судя по приказу по полку, его формирование было закончено 20 мая 1938 года. Первым командиром полка стал майор Г.А. Георгиев.

Просматривая в военкомате личное дело отца, я обнаружил справку, в которой указывалось: «Освоил полеты на 7000 метров». Для сравнения: самая высокая вершина на территории бывшего СССР – пик Сталина, он же пик Победы – имеет высоту 7439 метров.

Вот на такую высоту они и летали без кислородных аппаратов. Однажды, уже на земле, у себя в квартире, отец почувствовал, что ослеп. Перепуганная мама позвонила в госпиталь. Вскоре выяснилось, что это же случилось со всеми экипажами, которые летали на 7000 метров. Ослепших летчиков и штурманов изолировали от семей. Гуськом водили в столовую, в туалет, давали какие-то напитки. Дня через два зрение вернулось, но больше без кислорода на такие высоты они уже не летали.

Впоследствии в одной из публикаций я обнаружил следующую запись: «Также запутал генерал-лейтенант Пумпур дело с высотной подготовкой, отменив существовавшие в ВВС КА формы отчетности, где требовались данные о числе летчиков, летающих на 6000, 7000, 8000, 9000 метров, и ввел форму отчетности, требовавшую указывать число летчиков, летающих на «6000 метров и выше», что запутывало и тормозило дело с обучением высотным полетам».

Чтобы стало понятно влияние такой высоты на организм человека, я хочу воспользоваться интервью с одним из покорителей Эвереста Федором Конюховым:

«В какой-то момент начинается то, что альпинисты называют «зоной смерти». На высоте восемь – восемь с половиной тысяч метров не знаешь, как поведет себя организм. Пойдешь раньше времени, не акклиматизировавшись, – плохо. Пересидишь – тоже плохо.

При недостатке кислорода клетки головного мозга отмирают. А на восьми тысячах метров и выше с кислородом беда. Голова немножечко «плывет», и проблемы с памятью после Эвереста – обычная история.

Постепенно все восстанавливается – но не до конца. Имена помнишь, а вот стишки какие-то забываются напрочь».

Как вспоминала мама, в один из дней в полку впервые проходили прыжки с парашютом. Происходило все буквально на глазах у жителей гарнизона.

Я попросил отца рассказать об этом событии. Прыжок с парашютом ему совершенно не понравился. Собственно говоря, самого прыжка, как такового, и не было. Довольно сложно было выбираться из кабины, затем надо было ползти по крылу, держась за различные предметы, и только потом, разжав пальцы, скатываться по крылу вниз.