Игорь Беляков - Пульс холода

• Название: Пульс холода
• Автор: Игорь Беляков
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013

Два человека, могущие заглянуть в прошлое, но разделённые толщей веков…

Один вернулся из-за грани, веющей холодом. Другой идёт по дороге к вечности. У каждого есть место в этом мире и долг, который необходимо исполнить.

Но кто определяет место и долг? Чтобы понять это, нужно узнать, как устроена Вселенная. А новое знание порождает новые вопросы…

---

Закричав, Игорь схватил шлем и помчался к выходу…

…

– Ярви, ты как? – руки у Плута заметно дрожали.

– Ничего, вроде…

На удивление я чувствовал себя вполне сносно. Намного, намного лучше, чем в прошлый раз. Слегка мутило, и всё. Кое-где побаливало, но так и должно после прыжков по волнам в пятибалльный шторм. И сил на иллюзию казалось достаточно.

– Ты что, и вправду мухоморов наелся?! – тем временем разорялся пришедший в себя друг. – Ты чего удумал? И что бы я твоим предкам сказал? Извините, ваш отпрыск дебил, а я за ним не уследил?! И кто у нас сам вопил: никогда больше!

– Вот! – я разжал ладонь с кубиком. – Может быть, мы его искали…

– Что это? – Плут разочарованно нахмурился. Ну, понятно, на космический крейсер не тянет. Тогда смотри…

…

– Чёрт, это ведь было когда-то очень давно! – друг ошеломлённо хлопал глазами. – Какой удивительный мир!

– Конечно, это было давно, – я вдруг разозлился на его невнимательность. – И именно здесь ты упускаешь главное! Высокий широкий лоб, маленький заострённый подбородок, густые длинные брови над серыми глазами, маленький нос с вздёрнутым кончиком, выпяченные ноздри, большой рот со слегка загнутыми кверху губами. Что ещё… Оттопыренные уши, но их не было видно под волосами… Над левой бровью беловатый след от старого шрама – его я просто не помню… В общем, человек в зеркале и находка Элара – на одно лицо!

– Да как же такое может быть?! – Плут всплеснул руками.

– Вот именно!

– Тогда нам надо на север! В Крепь!

При всей моей нелюбви к скоропалительным выводам и решениям друга, я был вынужден согласиться. Но согласиться с Плутом так сразу?

– А работа?

– Ты про свою синекуру, что ли? Ярви, твоя работа – развитие способностей. Предки твои не раз намекали, что в нашем захолустье ты уже всему научился, и охотно отправили бы тебя в Крепь, если я соглашусь пойти с тобой. Ты же у нас такой оторванный от земли мечтатель…

– Что бы они про тебя сказали… – буркнул я.

– Ничего плохого, уж точно! Стер, кстати, там давно. И довольна до поросячьего визга!

4

– Ну, и где твоя избушка на курьих ножках?

Как приятно прятаться в прохладной лесной тени от жарившего с летней злостью солнца! Я с удовольствием побродил бы по чаще ещё, если бы не надоедливая мошкара да вдруг разнервничавшийся Плут.

– Слушай, когда в прошлый раз ты искал, я взвыл только через неделю, а ты – и полдня не прошло!

– Каких полдня, смеркается уже! Ты палатку иллюзией поставишь? И греться ею будешь?

– Ничего так идейка, – я ухмыльнулся, и… стёр для Плута часть окружавшей нас иллюзии – на всю меня не хватало. Бурелом уступил место опрятному дворику, а стояли мы перед резной калиткой, за которой каменная дорожка вела к приземистому дому из брёвен.

– Ярви, хорош издеваться! – Друг вертелся на месте и бешено махал руками, то ли от раздражения, то ли от комаров.

– Пошли, – я подмигнул и хлопнул Плута по рюкзаку. – Может, нас ждёт иллюзорный ужин.

Дверь избы открылась, и на пороге появилась прелестная девушка… для Плута, разумеется. Настороженным взглядом нас встречала сухонькая старушка, чей возраст и гадать не имело смысла.

– Вы кто такие? Чего припёрлись?

Контраст между увиденным и услышанным произвёл на друга настолько глубокое впечатление, что я сжалился и явил ему истину. Сморщенное лицо старухи могло вызвать только неприязнь, а самым гадким казалось огромное родимое пятно на щеке. Плут похлопал глазами, взбодрился и разулыбался, видимо, решив пустить в ход своё безотказное обаяние.

– Дорогая бабуля, не…

– Слушай, смертопоклонник, заткни эту никчёмность! – я с трудом подавил улыбку: чуть ли не впервые ко мне обращались как к главному. – И не скалься, а объясни, какого лешего ты тут ошиваешься, пока я терпение не потеряла!

– Почтенная Лаэлин, – я поклонился, насколько это возможно с рюкзаком на плечах. Отец сказал, что ей нравится вежливость и учтивость, но без наглости. – Вам привет от Генка Замша.

Взгляд старухи не то чтобы потеплел, но, по крайней мере, перестал буравить насквозь.

– Вот как… Ну, проходите. Еда и ночлег для посланцев у меня найдутся…

К концу сытного ужина Плут зазевал и вдруг уткнулся лицом в стол. Старуха несколько раз сильно толкнула его – Плута мотало, как куклу, но он не просыпался, – затем повернулась, набычишись, ко мне:

– А теперь выкладывай, чего этому хрычу Замшу надобно?

– Мой отец скромно попросил, – я старался отвечать вежливо и обходительно, – если это в ваших возможностях, вернуть старый маленький должочек.

– Твой отец! – Лаэлин вскинулась и снова засверлила меня взглядом. – Видимо, он – твой отец – очень тобой дорожит. Ну, долг есть долг – платежом красив. Цеди свои капли, я сейчас…

– А это обязательно? – в глубине души я надеялся, что обойдётся без Ритуала.

– Боишься, детей не будет? – старуха разразилась противным гоготом. – Да с твоей рожей тебе и так не сильно светит!

Я промолчал: популярностью у женщин я не пользовался, особенно на фоне милашки Плута. Но главным было не это, а проклятый слепой случай, могущий при Ритуале, убивающем часть твоего тела и дарующем этой части бессмертие, указать на ткань, связанную с деторождением. Мой приёмный отец как раз стал жертвой неудачного поцелуя, и, видимо, старуха об этом знала.

– Обиделся? В больное место попала? – Лаэлин осклабилась так, что стали видны похожие на скалы коренные зубы. – Ты наливай, наливай…

Пока я цедил Молоко, старуха вернулась с початой бутылью и что-то подлила в моё зелье. Ничего не произошло, ни цвет, ни запах не поменялись.

– Держи меня за руку, – повелительно сказала Лаэлин, направив ко мне растопыренную пятерню. – И пей!

Оба приказа вызывали равное неприятие, и я решил выполнить их одновременно…

…

«Затянулось бабье лето нынче. А душа снега, холода родного просит…»

Старуха посмотрела вслед сизым облакам, что пронеслись мимо невыполненным обещанием, и натужно подняла тяжёлую корзину с поздними опятами.

– Эй! – громкий крик согнал с погнутых ветром берёз стайку птиц. Покружив в закатных лучах, воробьи спрятались в пёстрой листве, и тут же вспорхнули снова.

– Эй! Есть кто дома?

«Голос мужской. Гости, что ли? Ага, вот и верный Гал залаял».

– Иду, иду, – старуха засеменила быстрее. – Несу себя потихонечку…

На кочке в ботинок пробрался камушек и впился в большой палец. Поспешишь – людей насмешишь! Прихрамывая и опираясь на посох, старуха вышла на поляну.

Частокол, окружавший бревенчатую избу и покосившиеся сараи, подпирали двое – мужчина и женщина. Одного роста и в похожей одежде, испачканной грязью.

«Заявились… Нарядились одинаково, так ещё вымазались по самые уши».

Старуху передёрнуло. Не могли себя в порядок привести!

Увидев хозяйку, мужчина присвистнул и обхватил рукой подбородок, обросший густой щетиной.

– Бабушка! Вот это да! Прямо как в сказке!

«Скажет ведь, бабушка… Ну, давай, смотри, изучай. Голова моя на бок скрючена и словно кувалдой в плечи всажена. А на левой щеке родинка огромная, и волосы седые из неё растут! У тебя самого, милок, смазливость напрочь отсутствует. Одни ухи-вареники чего стоят!

А ты, юная, красивая, что на меня уставилась? Да ещё и мысли стараешься прятать? От меня не скроешь. И мыслишки вроде глобальные, а поглубже копнёшь, так вся мелкость душонки выпячивает. Как же у вас, молодых, потаённые желания одинаковы! Вот мужичок-то знает, что оно себе дороже. Недаром седина пятнами пробилась. Ещё бежать будете, как я, когда добьётесь, чего хотели…

Но натренирована хорошо, и что-то в тебе такое притаилось. За глазами фиолетовыми…»

– Почтенная хозяйка, приютите усталых путников! – мужчина радушно улыбался.

Хоть не красавец и не в моём вкусе, но вежливый да учтивый, когда надо. И голос приятный.

– Заходите, раз уж пришли, – старуха отворила калитку.

По двору бестолково носились куры, кудахча и склёвывая свежие ростки, принявшие долгую тёплую осень за раннюю весну. Взъерошенный Гал рвал привязь и брызгал слюной, но после грозного «Цыц!» заскулил и убежал в будку.

Дорожка из старательно подогнанных камней вела к крыльцу с двумя низкими ступеньками. Поскрипывая, деревянное полотно двери приоткрыло вход в тесные сени.

– Помоетесь там, – старуха махнула в сторону уборной. – Вода только холодная. Вещи сложите в клеть, а я пока ужин сделаю.

Оставив гостей, хозяйка прошла в заставленный припасами коридорчик и прислушалась.

– Хорошо, что крюк сделали, – усталый голос мужчины был исполнен благодушия и довольства. – Я тебе говорил, кто прямо ходит – в поле ночует.

– Угу, – задумчиво согласилась женщина, до того не проронившая ни слова.

– Дейри, ты первая! – распорядился гость. Петля на двери в уборную привычно заскрежетала.

Гадая, что приготовить, хозяйка завязала фартук. Слишком туго – верхняя тесёмка впилась в свежую ссадину на шее. Завозившись с узлом, старуха рассыпала принесённую корзину. Так и быть, сварю грибной суп!