Даниил Хармс - Однажды… Истории в стихах и прозе

• Название: Однажды… Истории в стихах и прозе
• Автор: Даниил Хармс
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-01607-1

Слова «происшествие» и «случай» в произведениях Даниила Хармса встречаются почти так же часто, как у Н. В. Гоголя – его любимого писателя, с произведениями которого он познакомился еще в детстве. К героям Хармса как ни в чем не бывало «однажды» приходит нечто неожиданное, подчас – не постижимое умом и меняющее их жизнь. Порой такое происшествие разворачивается, как в классической литературе, в протяженное повествование. Но часто в причудливом и новаторском творческом мире Хармса весь сюжет сводится собственно к констатации случая. Своеобразный калейдоскоп таких произведений пред ставлен в настоящем издании стихов и прозы Даниила Хармса.

---

Насколько тотальной была для Хармса задача дискредитации всех традиционных свойств литературы, можно судить и по другим свойствам его произведений.

Если в 1920-е гг. он завершал многие свои тексты диковинным для литературных произведений словом «всё», сигнализировавшим об их завершении, то, напротив, в 1930-е он демонстративно обрывает повествование объявлением о том, что «куда-то подевалась чернильница» и поэтому невозможно его завершить, или просто: «не стоит и продолжать», и другими подобными профанирующими литературу констатациями.

Дискредитацию литературы Хармс производит и на уровне, так сказать, персональном – в середине 1930-х гг. он создает серию произведений с участием писателей, где они энергично действуют в череде меняющих друг друга событий, но отнюдь не в качестве собственно писателей, а как преимущественно обыкновенные обыватели-скандалисты. Так Хармс осуществляет дискредитацию как самого по себе писательства, так и общепризнанного статуса и репутации писателя. При этом текст доводится до такой формы, в которой он воспринимается уже не как плод художественного творчества, а как документ, протокол. Той же творческой задаче служило и введение Хармсом в текст произведения реальных лиц – своих знакомых или друзей.

Можно сказать, что если традиционная литература формировалась методом сложения, то Хармс свою создает с помощью вычитания: он лишает произведение психологических мотивировок событий и поступков действующих лиц, лишает текст заголовка, сюжета, начала и конца. В итоге литературное произведение сводится к одной констатирующей фразе, например: «Рассказ о жене, которая нагадила у себя в комнате»[13]. Здесь уже кончалась не просто литература, а сам по себе текст.

Далее должно было последовать молчание.

Приводивший к такому финалу творческий эксперимент Хармса по тотальной деструкции литературы оборвался с гибелью самого писателя в тюремной больнице в январе 1942 г.

За содействие в осуществлении настоящего издания сердечно благодарю Инну Валентиновну Дацюк

Валерий Сажин

Однажды… в стихах

Случай на железной дороге

как-то бабушка махнула
и сейчас же паровоз
детям подал и сказал
пейте кашу и сундук.
утром дети шли назад.
сели дети на забор
и сказали: вороной
поработый я не буду
маша тоже не такая
как хотите может быть
мы залижем и писочек
то что небо выразило.
вылезайте на вогзал
здраствуй здраствуй Грузия

как нам выйти из неё
мимо этого большого
не забора. ах вы дети
выростала палеандра
и влетая на вагоны
перемыла не того
что налима с перепугу
оградил семью волами
вынул деньги из кармана
деньги серые в лице
Ну так вот. а дальше прели
всё супа – сказала тетя
всё чижи – ск<а>зал покойник
даже тело опустилось
и чирикало любезно
но зато немного скучно
и как будто бы назад
дети слушали обедню
надевая на плечо —
мышка бегала в передник
раздирая два плеча
а грузинка на пороге
все твертила. – а грузин
перегнувшись под горою
шарил пальцами в грязи.

<1926>

«Фадеев Калдеев и Пепермалдеев…»

Фадеев Калдеев и Пепермалдеев
однажды гуляли в дремучем лесу
Фадеев в цилиндре Калдеев в перчатках
А Пепермалдеев с ключом на носу

Над ними по воздуху сокол катался
в скрипучей тележке с высокой дугой
Фадеев смеялся, Калдеев чесался
а Пепермалдеев легался ногой

Но вдруг неожиданно воздух надулся
и вылетел в небо горяч и горюч
Фадеев подпрыгнул Калдеев согнулся
А Пепермалдеев схватился за ключ

Но стоит ли трусить подумайте сами
Давай мудрецы танцовать на траве
Фадеев с кардонкой Калдеев с часами
а Пепермалдеев с кнутом в рукаве

И долго весёлые игра затеяв
пока не проснутся в лесу петухи
Фадеев Калдеев и Пепермалдеев
смеялись хаха, хохохо, хи-хи-хи!

18 ноября 1930 года.

Андор

мяч летел с тремя крестами
быстро люди все местами
поменялись и галдя
устремились дабы мяч
под калитку не проник
устремились на прямик
эка вылезла пружина
из собачей конуры
вышиною в пол аршина
и залаяла кры-кры
одну минуту все стояли
тикал в роще метроном
потом все снова поскакали
важно нюхая долото
пришивая отлетевшие пуговицы
но это было всё не то
когда сам сын, вернее мяч
летел красивый импопутный
подпрыгнет около румяч
руками склещет у ворот
воздушный голубец
потом совсем наоборот
ложится во дворец
и медленно стонет
шатая словарь
и думы палкой гонит:
прочь прочь бродяги
ступайте в гости к Анне Коряге
и думы глотая живого леща
топчат ногами колоши ища
волшебная ночь наступает
волшебная ночь наступает
волшебная кошка съедает сметану
волшебный старик долго кашляя дремлет
волшебный стоит под воротами дворник
волшебная шишка рисует картину:
волшебную лошадь с волшебной уздечкой
волшебная птичка глотает свистульку
и сев на цветочек волшебно свистит
ах девочки куколки где ваши ленточки
у няни в переднике острые щепочки
ах девочки дурочки
полно тужить
холодные снегурочки
будут землю сторожить.

13—14 января <1931>

«Короткая молния пролетела над кучей снега…»

Короткая молния пролетела над кучей снега
зажгла громовую свечу и разрушила дерево.
Тут-же испуганный баран
опустился на колени
Тут-же пронеслись дети олени
Тут-же открылось окно
и выглянул Хармс
а Николай Макарович и Соколов
прошли разговаривая о волшебных цветах и числах.
Тут же прошёл дух бревна Заболоцкий
читая книгу Сковороды
за ним шёл позвякивая Скалдин
и мысли его бороды
звенели. Звенела хребта кружка
Хармс из окна кричал один
где ты моя подружка
птица Эстер улетевшая в окно
а Соколов молчал давно
уйдя вперёд фигурой.
а Николай Макарыч хмурый
писал вопросы на бумаге
а Заболоцкий ехал в колымаге
на брюхе лёжа
а над медведем Скалдиным
летал орёл по имяни Сережа.

<Март 1931>

«Дни дни клонились к вечеру…»

Дни дни клонились к вечеру
и утро было точно обрезано
отсутствовало при начале дня.
Сразу сразу зацветало солнце
поднимая растения в надземные местности
раскрывая чашечки цветов
и заставляя воду из рек испоряться в надземные
местности
То человек спал видя сон
то сразу шёл в мохнатой войлочной шапке
продавать своё имущество
или по иному какому делу
или просто удить рыбу приговаривая: удись удись
голубая сестра
День становился добрым
и вдруг на Неве грохотала пушка называя полдень
так страшно неожиданно,
что на мосту два дровосека подпригнули ударив
тяжёлыми сапогами по камню.
В эти дни дьявол разгуливал по улицам в образе
часовщика предлогая свои услуги.

<28 июня 1931>

«Однажды господин Кондратьев…»

однажды господин Кондратьев
попал в американский шкап для платьев.
и там провёл четыре дня.
На пятый вся его родня
едва держалась на ногах.
Но в это время ба-ба-бах!
скатили шкап по лестнице и по ступеньками до земли
и, в тот же день, в Америку на пароходе увезли.
Злодейство, скажите. Согласен.
Но помните: влюблённый человек всегда опасен.

<Январь 1933>

Знак при помощи глаза

Вот Кумпельбаков пробегает
держа на палке мыслей пук.
к нему Кондратьев подбегает
издав губами странный звук.

Тут Кумпельбаков сделал глазом
в толпу на право дивный знак.
упал в траву Кондратьев разом
и встать не мог уже никак.

Смеётся громко Кумпельбаков
Лежит Кондратьев точно сор.
От глаза лишь нежданных знаков
какой случается позор!

21 августа 1933 года.

«Жил был в доме тридцать три единицы…»

жил был в доме тридцать три единицы
человек страдающий болью в пояснице
только стоит ему съесть лук или укроп
валится он моментально как сноп.
развивается боль в правом боку
человек стонет: я больше не могу.
Погибают мускулы в непосильной борьбе
откажите родственнику карабе…
И так слова какое-то не досказав
умер он пальцем в окно показав.
все присутствующие тут и наоборот
стояли в недоумении забыв закрыть рот
доктор с веснушками возле губы
катал по столу хлебный шарик при помощи медицинской трубы.
Сосед занимающий комнату возле уборной
стоял в дверях абсолютно судьбе покорный.
тот кому принадлежала квартира
гулял по корридору от прихожей до сортира.
племянник покойника желая развеселить собравшихся гостей кучку
Заводил грамофон вертя ручку.
Дворник раздумывая о превратности человеческого положения
Заворачивал тело покойника в таблицу умножения.
Варвара Михайловна шарила в покойнецком комоде
не столько для себя, сколько для своего сына Володи.
Жилец, написавший в уборной: «пол не марать»
вытягивал из под покойника железную кровать.

вынесли покойника завёрнутого в бумагу
положили покойника на гробовую колымагу.

подъехал к дому гробовой шарабан
Забил в сердцах тревогу гробовой барабан

<Август 1933>

Сладострастная торговка