Дмитрий Ружников - Поляк. Роман первый

• Название: Поляк. Роман первый
• Автор: Дмитрий Ружников
• Жанр: О войне
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-93682-918-5

«Поляк» – роман о забытых войнах, о мужской дружбе, о мужестве и отваге, о верности воинской присяге, о трусости и предательстве, о любви.

Глеб Смирнитский, поляк, офицер лейб-гвардии Семеновского полка проходит через множество боев и испытаний, ни разу не усомнившись в единожды данной им клятве русского офицера. «Это люди чести! Даже если они враги», – говорит о нем И. Сталин.

---

Людендорф подошел к столу и стал внимательно смотреть на вычерченные рукой Гинденбурга стрелки на картах.

– Интересно, откуда у тебя, Пауль, такие подробные сведения? Тут все просчитано.

– Эрих, голова дана человеку прежде всего, чтобы думать. Я имею в виду генеральскую голову. Солдат не должен думать, солдат должен исполнять приказы и умирать за свое отечество.

– Пауль, можно сделать тебе предложение?

– Конечно, Эрих. Я же здесь, в одиночестве, тупею среди этих карт.

– Чтобы осуществить твой план войны на Восточном фронте, я бы предложил часть войск провести между Мазурскими озерами и спрятать там. В нужный момент они и ударят Самсонову во фланг. Такой вариант предлагался в генштабе, но на него не обратили внимания. Согласно плану Шлиффена, прежде чем бить русских, надо разбить Францию. Это только дураки думают, что мы будем воевать на два фронта. И с этой одной 8-й армией и с Притвицем во главе как бы нам русские не дали пинка под зад, когда мы будем расправляться с французами и повернемся к ним спиной…

– Хорошо, что в Генеральном штабе есть такие умницы, как ты, Эрих! Только я давно все обдумал, – Гинденбург вытащил из вороха карт одну. – Смотри! Вот она, настоящая война! И место это – Танненберг!

Людендорф посмотрел на стрелки, бегущие по карте, удивленно поднял брови и восхищенно сказал:

– Великолепно, Пауль. Только я где-то это видел… Вспомнил: в армии, у Притвица, в штабе служит Макс Гофман. Я его знаю еще по работе в Генеральном штабе, он в русском отделе служил. Так он, кажется, это и предлагал, но его никто не слушал?

– Макс Гофман, говоришь? Проверим – не утекли ли мои расчеты… Ладно. Теперь еще один к тебе вопрос: кто из нынешних наших генералов в состоянии воевать с русскими? Я не говорю о тебе, ты – лучший! Но ты штабист. Кто? Кроме Притвица, конечно.

– В у Притвица есть два отличных генерала: командиры корпусов Август фон Макензен и Отто фон Белов. Макензен прошел все ступени службы – от вольноопределяющегося до командира корпуса. Правда, староват – шестьдесят пять. Но, думаю, если ему дать возможность самостоятельно воевать, он сотворит чудеса.

– Значит, говоришь староват в шестьдесят пять. Если мне шестьдесят семь, то я, по-твоему, глубокий старик?

– Я не тебя имел в виду, Пауль.

– Ладно. Что скажешь об Белове?

– Пятьдесят семь лет. Из семьи военных. Отец – генерал-майор. Тоже прошел все ступени службы от командира роты до командира корпуса. Но пока над ними обоими будет нависать Притвиц, они вряд ли смогут проявить себя.

– Хорошо. Осталось немного – мне вернуться в армию. И я уверен – это наступит очень скоро. Даже раньше, чем мы думаем!.. Или ты так не думаешь, Эрих? – Гинденбург тяжело, басом, как все очень большие люди, засмеялся. Потом резко оборвал смех и положил на стол одну из карт. – Эрих, вот карта германских границ на Западе. Если наступление будет проведено не через Голландию, а через Бельгию, то обрати внимание на крепость Льеж – там можно практически решить исход войны и, разбив бельгийцев, нанести французам сокрушительное поражение. Но запомни: Льеж без тяжелых орудий не взять. Можешь туда добавить авиацию. Пусть массированно бомбят: толку ноль, но наведут панику и страх. Я тут посчитал: у Германии всего одно преимущество в технике – это в тяжелых орудиях. В восемь раз! Вот этим и воспользуйся. Когда ты их там разобьешь и возьмешь Льеж, надеюсь, ты не забудешь замолвить словечко перед Мольтке за своего старого друга.

– Пауль, я еду командовать всего лишь дивизией в армию Отто фон Эммаха. Это, во-первых, а во-вторых, Льеж – это не орешек, это камень!

Гинденбург достал и разложил на столе схему фортов Льежа.

– Откуда у тебя схема? – удивленно спросил Людендорф. – Такая есть только в Генеральном штабе!

– Эрих, ты забыл, что я генерал и в предыдущей войне громил этих лягушатников так, что от них только петушиные перья летели. Оттуда и схема. Посмотри сюда. Только тяжелые орудия решат участь фортов Льежа. Бить надо сюда, сюда и сюда! – Гинденбург потыкал толстым пальцем в схему. – И еще: в расположении фортов есть одно уязвимое место – между фортами Флером и Эвенье… Вот тут… Я все рассчитал, Эрих. Пусть Эммах наступает, где хочет, – он будет только терять наших славных гренадеров, а ты, друг мой, постарайся ударить именно здесь, и вся слава достанется тебе.

– Но Эммах не так глуп.

– Я знаю. Отто – хороший вояка, но будь сам собой, Эрих. Ты думаешь, если тебя выгнали из Генерального штаба, то твоя жизнь и твоя карьера военного закончились? Ничего подобного! Поверь мне, это только начало твоего, а может быть, и моего величия. Да, кстати, мне писал сын, что будет воевать под твоим началом. Ты помнишь этого непоседу?

– Оскар. В каком он сейчас звании?

– Всего лишь лейтенант. И это в тридцать один год! Нынешние руководители в военном ведомстве не любят вспоминать героев предыдущих войн. От произношения нашей фамилии у них начинают болеть зубы.

– Пауль, ты хочешь, чтобы я его спрятал в штабе?

– Я хочу, чтобы ты в нужный момент поставил его на острие атаки! Я говорю о Льеже! Эрих, мы никогда не знаем, что нам подкинет в следующий момент судьба! Главное, не забудь, когда станешь национальным героем, своего старого друга!

– О чем ты, Пауль? Как ты можешь так говорить? Мы же с тобой друзья!

– Я о старости, Эрих, о старости…

Людендоф поехал на войну, а «старик» Гинденбург остался один на один со своими знаниями.

Как в воду глядел отставной пенсионер. А может, прекрасно все рассчитал в тишине лесов?

IX

Дядя царя, великий князь Николай Николаевич Романов, длинный, как коломенская верста, разглаживал усы и бородку клинышком. С июня 1914 года Лукавый, как звали в свете за чрезмерное честолюбие и жажду власти великого князя, стал Верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами Российской империи. Император хотел сам возглавить армию, но побоялся, да и умная жена, Александра Федоровна, отговорила. В армии Колю Лукавого любили – за храбрость, за хамство и мат, за любовь к войне. Вот и Ставку Верховного главнокомандования он создал, и Государственный совет обороны.

Это потом, когда смертельно прижало, большевики вспомнили, что до них в России тоже умные люди были.

Верховный пригласил в Ставку под Барановичами командующего Северо-Западным фронтом Якова Григорьевича Жилинского и командующих армиями: 1-й, Павла Карловича Ренненкампфа, и 2-й, Александра Васильевича Самсонова. На столе были развернуты карты той части Польши, которая принадлежала Германии. Ну не России же. Доктрина у России всегда была одна – война на чужой территории. Только получалось почему-то все наоборот!..

Обсуждался план удара двумя русскими армиями по 8-й германской армии Максимилиана Притвица. На картах все проходило прекрасно. А если учесть, что на совещании не было ни одного боевого генерала, то решения принимались быстро и согласованно.

– Наша задача, – говорил великий князь, – взять в клещи армию Притвица, разбить ее и дальше двигаться на Познань.

Командующий фронтом Жилинский поставленную задачу конкретизировал:

– Ваша, Павел Николаевич, – обратился он Ренненкампфу, – армия ударом с севера отрезает Притвица от Кенигсберга и двигается навстречу армии Александра Васильевича. Ваша, Александр Васильевич, армия обходит Мазурские озера и ударяет в районе Алленштейна в правый фланг германской армии, не давая ей отступить за Вислу, и смыкает «клещи». У вас, господа, колоссальный перевес в войсках. Под вашим началом почти двести тысяч солдат. Да вы Притвица должны раздавить! Я как командующий фронтом в этом уверен. Все приказы подписаны. Император, отечество, народ ждут от вас победы!

Все уже начали вставать, чтобы отбыть к войскам, как вдруг, расправив усы, генерал Ренненкампф обратился к Верховному главнокомандующему:

– Ваше высочество, а если Александр Васильевич вовремя не повернет на германца, я ведь один на один с Притвицем останусь?

– Как вы можете, Павел Николаевич! – с возмущением воскликнул Самсонов и непроизвольно дернул себя за бороду. – Ваше высочество, что он говорит? Вы, ваше высокопревосходительство, оскорбить меня хотите? Не выйдет – не девятьсот четвертый год! Чего тут сложного-то – пройду мимо Мазурских озер, поверну вправо и германцу в бок и ударю! Вы сами-то, Павел Николаевич, вовремя поверните! Знаем мы вас: не ко мне навстречу пойдете, а к Кенигсбергу побежите. Славы захотели? Одним ударом судьбу войны решить, так ведь, так, Павел Николаевич? Так мыслите?

– Ваше высочество, да о чем таком говорит Александр Васильевич? Это оскорбительно! Да я вас… на дуэль…

– Прекратите, господа! – Верховный встал, и его коротко стриженная седая голова замаячила где-то под потолком. – Как вам не стыдно – судьба войны решается, а вы тут разбираетесь, кто из вас лучше воюет. Разбейте Притвица! Вдвоем! У вас для этого есть все! Идите, господа! Нам необходима эта первая победа. Отечество ждет ее от нас. Я уже доложил о планах государю… Он ждет этой победы и не сомневается в вас. Да, кстати, к вашей армии, Александр Васильевич, придается лейб-гвардии Семеновский полк. Поставьте его впереди, на острие атаки, чтобы немцы видели, кто на них идет! Весь полк, конечно, не надо – все-таки семеновцы. Один-два батальона.