Валерий Шамбаров - Святая Русь против варварской Европы

• Название: Святая Русь против варварской Европы
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48312-9

Известный российский писатель Валерий Шамбаров в своем новом историческом исследовании, посвященном судьбе первого русского царя Иоанна Грозного, приходит к сенсационным выводам которые полностью переворачивают устоявшиеся мифы об этом выдающемся политическом деятеле. Автор вскрывает тайные интриги пятисотлетней давности и опровергает клевету врагов России на Грозного царя.

---

Выполнять которые она не собиралась, да и не могла. Денег-то не было. И вскоре правительству пришлось пойти на еще более непопулярный шаг. Объявить о своем банкротстве. Все прежние займы аннулировались. С неопределенным обещанием, что проценты по ним будут выплачены когда-нибудь «позже». Парижские рантье, вложившие средства в государственные облигации, взвыли. И парламент, пользуясь общими настроениями, перешел в атаку. На короля и его мать в открытую не замахивался, но поднял шум, требуя преследования и наказания откупщиков. (Хотя и это на деле было лишь пропагандистским трюком для разжигания смуты, потому что в делах откупщиков участвовало 2/3 парламентариев).

А в это время Конде одержал победу над испанцами, его войско возвращалось в Париж. Правительство сочло, что сможет опереться на военную силу, и решило пугануть оппозицию. Три главных смутьяна во главе с Брусселем были арестованы. Но такой шаг принес не успокоение, а напротив, стал искрой общего бунта. Париж восстал, начал строить баррикады. Гвардейцев, посланных навести порядок, толпа прогнала градом камней. Чтобы угомонить парижан, королева и Мазарини выпустили арестованных, но уже не помогло. Город продолжал бушевать. Так началась смута, получившая название «Фронда» (праща).

Правда, против первой ее вспышки власть нашла действенные средства. Двор попросту собрал пожитки и выехал в Сен-Жермен. Парижане не придали этому значения – привыкли, что короли часто выезжают в свои резиденции. Но за городом Анна Австрийская встретилась с армией Конде и обратилась к ней, объявив, что вместе с сыном-королем отдается под защиту войска. Военных это тронуло, чрезвычайно понравилось самому Конде. И столица очутилась в осаде. Однако и такой поворот парижане восприняли легкомысленно. Разбуянились пуще прежнего. Парламент нашел старое постановление, изданное после падения временщика Кончини, о запрете иностранцам входить в правительство, и объявил вне закона Мазарини. Требовал освободить всех заключенных. В бунте объединились чернь, дворяне, чиновники. Примкнул и принц Гонди, начал формировать армию и обратился за поддержкой к Испании. Сторонников короля избивали, дома грабили, разоряли даже могилы.

Вслед за Парижем тут же взбунтовались провинции – Прованс, Гиень, Нормандия, Пуату. Бордо восстал как бы уже «по привычке» – это был очень богатый город, освобожденный от ряда налогов, но его постоянно раздирала грызня между губернатором и местным парламентом, сказывалась и близость Испании, и за 50 лет в нем было 160 мятежей. В Руане восстание возглавил герцог де Лонгвилль, стал собирать ополчение. Губернатор Нуармутье перекинулся на сторону Испании. Герцог Буйонн взбунтовался из-за личной обиды – за то, что у него отобрали Седан. Маршал Тюренн кочевряжился, предлагая услуги обеим сторонам, но Мазарини сумел перекупить его.

А Конде разорял окрестности столицы, его разъезды грабили пригороды, а попавшихся в их руки парижан топили в Сене. И положение постепенно менялось. Значительная часть Парижа жила обслуживанием королевского двора и отирающихся при нем дворян. При долгом отсутствии главного источника доходов столичные жители стали разоряться. Шло наведение порядка в провинциях. Армия д’Аркура выступила на Руан, сбродные отряды Лонгвилля были разгромлены, пленных перевешали. Губернатор Эпернон блокировал мятежный Бордо, разбил горожан и договорился о замирении на условиях амнистии и уменьшения налогов.

И как раз в этот момент произошло беспрецедентное событие в Англии – казнь короля. Во Франции она аукнулась самым непосредственным образом. Королева и юный Людовик сочли это предостережением для себя, отвергли любые переговоры с парламентом. Войска Конде установили плотную блокаду Парижа, там начался голод. А фрондеры раскололись. Самых буйных вдохновил британский пример, они уже предвкушали, как отправят на плаху Анну Австрийскую, ударились в грабежи и насилия. Но более состоятельных и осторожных эти бесчинства напугали. Докатиться до английского беспредела им не хотелось. И дворяне, купцы, парламентарии начали перебегать в Сен-Жермен.

Отрезвлению способствовали и успехи в войне с Испанией. Полки Дюплесси-Пралена и немецкие наемники Эрлаха перешли в наступление на севере, д’Аркур одержал победу под Суассоном. Надежды парижан на помощь извне растаяли, и они выразили готовность покориться. Как было принято во Франции, высокородных бунтовщиков не только простили, но и щедро приплатили. Нуармутье, перекинувшийся от испанцев обратно, получил 150 тыс., де Ламотт – 200 тыс., Эльбеф – 300 тыс., Лонгвилль – 700 тыс. Парламенту Мазарини пообещал не беспокоить его и не задолжать слишком много. И в августе 1649 г. двор вернулся в Париж, причем толпы горожан радостно приветствовали своих короля и королеву.

Казнь Карла I вогнала в шок не только Анну Австрийскую и Алексея Михайловича, а всю Европу. Она вообще сделала Британию страной «нон грата», исключила из тогдашнего «цивилизованного мира». Дипломатов революционной Англии отказывались принимать, сторонились как убийц, двоих прикончили на дуэлях. Ну а в самой Британии расправа над Карлом политического разброда ничуть не прекратила. Радикалы, провозгласившие республику, так и не могли определиться, что это должно означать? Гаррингтон толковал об идеальном «государстве мудрецов», описанном у Платона, Лилберн – о восстановлении древнесаксонских законов, лидер диггеров Уинстенли требовал уравнять не только права людей, но и собственность, а Гаррисон доказывал скорое пришествие Христа, а значит, земные власти должны только дождаться Его, чтобы передать полномочия.

Тем временем развал углублялся. Опять отложилась Шотландия, возмущенная тем, как англичане обошлись с королем и пресвитерианским парламентом. Республику шотландцы не признали и провозгласили бежавшего к ним наследника Карла II королем Англии, Шотландии и Ирландии. И оставалась нерешенной задача, которую в свое время так и не позволили выполнить покойному королю – усмирение восставшей Ирландии. Причем оказалось, что пока в Англии бушевала гражданская война, ирландцы-католики вполне сумели найти общий язык с роялистскими гарнизонами крепостей. Поняв, что англикане все же лучше, чем фанатики-пуритане. И Кромвель решил направить армию в Ирландию. Но точно так же, как и при попытке пресвитерианского парламента послать туда полки, они забузили и отказались. Только теперь их возмущали не индепенденты, а левеллеры. Войска опять шумели, что их преднамеренно хотят удалить из Англии, что сперва надо решить проблемы гражданского устройства. Совет армии вырабатывал очередные петиции.

Но если в прошлой аналогичной ситуации спор выиграла армия, то теперь Кромвель повел себя совсем не так, как пресвитериане. Культ его личности был высок, многие воинские части, несмотря на колебания, сохранили ему верность. И этими частями он ударил по полкам, проявившим брожение. Арестовал и разогнал оппозиционеров. Суровыми карами вплоть до расстрелов восстановил дисциплину. Распорядился, чтобы подавление мятежей отмечалось благодарственными молебнами в церквях. И раздул пропагандистскую кампанию, запугивая народ «католической угрозой» со стороны ирландцев и Карла II. Себя Кромвель назначил главнокомандующим карательной экспедицией и объявил ее «крестовым походом». В послании ирландскому духовенству он писал: «Вы – часть Антихриста, царство которого, как ясно сказано в Священном Писании, должно лежать в крови, и вскоре все вы должны будете пить кровь; даже остатки в чаше гнева и ярости Бога будут влиты в вас».

В общем-то исход войны определился еще до прибытия Кромвеля в Ирландию. Когда туда был переброшен первый корпус Джонса, он в августе 1649 г. в Рэзмайнесе встретился с ирландским войском Батлера и разгромил его. После чего ирландцы с роялистами рассыпались на мелкие отряды и перешли к партизанским действиям или засели по крепостям. Но в сентябре явился Кромвель – и по жестокости превзошел все, что вытворяли англичане в прежних войнах. Он повел войну на полное истребление ирландцев, обещая солдатам «освободившиеся» земли. Осадил крепость Дрогеда. Ее комендант Эстон, как и солдаты гарнизона, были не католиками, а англичанами-протестантами, служившими тут еще с дореволюционных времен. Тем не менее Кромвель запретил щадить кого бы то ни было. После недели боев Дрогеду взяли, учинив резню защитников и жителей. Последние 200 человек капитулировали, но все были казнены.

То же самое случилось с крепостями Дендала, Треш. В октябре войска Кромвеля подступили к Вэксфорду. Захватили его благодаря предательству перебежчика, и более 2 тыс. человек, включая все мирное население, было предано смерти, а город спалили. Продвигаясь от Дублина на юг, армия оставляла за собой пустыню. Уничтожали всех «еретиков» без различия пола и возраста. Сжигали, согнав в сараи, расстреливали картечью, топили в реках, выстраивали в очереди к плахам и рубили головы. Разве что не насиловали – это было страшным преступлением против «пуританской морали». В отличие от грабежа. Ведь обогащение считалось «богоугодным» делом. Да и Кромвель целенаправленно поощрял мародерство. Так что обобрать до нитки толпу баб, детей и стариков, а потом перерезать им глотки было не преступлением, а доблестью. Особенно жутким расправам подвергались священники, монахи, монахини. Над ними «святые» сперва издевались, изобретая изощренные виды мучений и смерти. Вешали за ноги, распинали, прибивая к церковным воротам, пороли до смерти.