Нина Еперина - Грех совести

• Название: Грех совести
• Автор: Нина Еперина
• Жанр: Русское современное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4320-0057-6

В этой книге автор старается самой себе объяснить и понять путь истины, дорогу к своему «храму» и пытается ответить на волнующий вопрос: как нам теперь восстановить ту путеводную, пока только ниточку, которая выведет нас из атеистической тьмы?

---

– А ему нужно было получить разрешение на «чес», – подхватила Алла интонацию. – Это совершенно гениальное изобретение советской эстрадной школы и многие флагманы этого движения сейчас незаслуженно забыты, так же, как и Эдуард Смольный!

– Эдик Смольный!!! Это звучало так гордо! Это был Адмирал Советской эстрады! – вставил Славик. – Как он воровал! Как воровал!!! И как гениально! И что характерно, воровал не только для себя! Его пытались посадить, как господина Фунта (уж не молод был детина), при Сталине, при Берия, при, кто там еще после них был? Я уже всех и не помню. То есть при всех, ну и конечно при Брежневе. Просто в те времена это называлось воровством, а так работал весь мир.

– Тогда бедному нашему артисту, отпахавшему трех-четырех часовой концерт и принесшему в казну не один миллион рублей с него, платили голую ставку. Ставка составляла семнадцать рублей и сорок копеек у Народного артиста, а у простого саксофониста, или там у гитариста – три рубля восемьдесят копеек, – дополнила Алла.

– А Эдик так не думал. Он думал, что Артист это звучит ГОРДО и вознаграждаться должно не СТЫДНО!!! Наша Алла тоже может ого-го, но она могла бы быть его ученицей ну, скажем, второго класса. А теперь представьте, на какие подвиги мог воодушевить больших партийных начальников наш уважаемый Адмирал Советской Эстрады, опираясь на наши знания про Аллюнчика? А? Представляете? Отвечаю! На любые! – не унимался Слава.

– Ты меня хвалишь или обзываешь, я что-то не поняла?

– Конечно, хвалю! Ты у нас главный таран эстрады! А для нас вообще незаменимый человек!

– Тогда не перебивай! Так вот. Сватовство, считайте, состоялось. Теперь город должен был чуть-чуть повариться в своем соку… усваивая рекламные афиши. А затем начиналось самое главное. За десять дней до начала фестиваля с какой-нибудь потрясающей афишей, связанной или с названием города, или с историей, или с годовщиной от… или с близлежащей датой, или что либо экзотическое вроде поддержания порабощенных негров в Уганде или Чаде, приезжал наш Адмирал. И за десять дней поднимались дивизии, танки, вертолеты, конная милиция, или что там было в городе конное? Пионеры и школьники, ветераны, местные фольклорные коллективы, или не фольклорные, или духовые, и вообще, все что было в этом городе… Участвовали («заряжались») все площадки, включая самые небольшие. Смысл в чем (а суть в чем?) – а в том, чтобы каждый житель города посмотрел фестиваль, то есть попроще – деньгу в кассу принес!

И вот начиналось само действо! Начиналось прямо с утра. Все площадки города, большие и маленькие, все жители его просыпались под музыку. Она гремела бравурными маршами, фольклорными русскими перепевками и частушками приличного содержания. Духовые оркестры, фольклорные коллективы, детские хоры, местная художественная самодеятельность озвучивала улицы очумевшего от нахлынувшего счастья и музыки, тихого провинциального городка эпохи Развитого Социализма. И радость, для которой нет предела, утихомириваясь на улицах, переливалась в помещения, с началом грандиозного концерта, я бы даже сказала Концертища! Он начинался одновременно на всех этих «заряженных» сценах. Не успел, например, Николай Караченцов отпеть в ДК «им. Ленина» (а ДК «им. Ленина» был в каждом уважающем себя захолустье, даже если это колхозный сарай), на одном конце города, как тут же мчался на поджидавшей его у входа в ДК «Волге» на другой конец города в ДК «им. Калинина». Оттуда на стадион, навстречу ему мчался наш вечный Д’Артаньян, Михаил Боярский, или певица Толкунова. А затем на открытый стадион. А затем на закрытый стадион. А затем на какой либо завод, где цех побольше и народу набежит соответственно.

– И так все участники и по кругу, и по кругу… а Эдик дирижирует, – не унимался Славка. – Но это еще не все! На открытом стадионе, как на самой большой площадке, которая еще и, как правило, надстраивалась и увеличивалась в посадочно-стоячих местах, начиналось… Летали вертолеты и самолеты, оттуда сыпался, прямо на очумевшие и оглохшие с раннего утра, головы зрителей, десант. По стадиону проходили полки, часто переодетые под сорок первый год. Шли танки, потому что без освящения нашей Великой Отечественной и Священной никакой партийный шишка не рискнул бы своей шкурой и карьерой, читай – партбилетом… Следом за всем за этим на стадион вылетали тройки. Шли заслуженные хлеборобы и механизаторы, пионеры и школьники. Заслуженные пенсионеры и ветераны. И так далее и так далее… Во все это были вкраплены бриллиантами Звезды Советской Эстрады, и Цирка! Вы же знаете, что Советский цирк циркее всех цирков! Первой, второй, третьей. Были и пятой, десятой величины и НЕ звезданутые. Всякого народу было, ну очень много! – воодушевленно рассказывал Слава, блестя глазами.

– А по центру футбольного поля, как правило, строилась концертная площадка, на которой стояло пару-тройку сводных хоров, – подхватывала эстафету Алла. – Перед ними, или вокруг, в зависимости от сценария, танцевало танцевального народу, который двигался по кругу, во всяко-разно-национальных и современных костюмах. А во главе всей этой цветовой какофонии гремел голос Эдуарда Смольного:

– А сейчас на зеленое поле стадиона выезжают на лихих скакунах наши знаменитые «Неуловимые мстители»! Встречайте их бурей аплодисментов!!! Уррра-а-а!!!

И толпа орала на весь стадион задыхаясь от счастья!

– Ну а если выходили или выезжали на таком же лихом скакуне или каком-нибудь забугорном открытом «Кадиллаке», в то время полузапретные Алла Пугачева или Валерий Леонтьев, тут уж и говорить не о чем…

– Ал! А помнишь самую знаменитую хохму, которая была у Эдика с одним самым знаменитым артистом?

– Ты про Него? – и Алла подняла палец вверх.

– А про кого? Конечно про Него! – и Славка тоже поднял глаза к небу. Называть не будем. Именно в одну такую компанию в городе Волгограде это и произошло. Эдик, как всегда, кричал в микрофон и на весь стадион:

– Дорогие товарищи!!! Приветствуем нашего горячо любимого… без имени… УРРРА-А-А!!!

– Ну, стадион, конечно, бурно приветствует, опять же задыхаясь от счастья! – Алла опять взяла инициативу в свои руки и очень эмоционально стала рассказывать дальше. – Тут на дорожку стадиона вылетает тройка лошадей, впряженная в старинную бричку. А в бричке стоит ОН с микрофоном в руке. Он начинает петь, и вдруг на дорожку выскакивает Эдик Смольный. Бричка как раз мимо проезжала. Эдик выхватывает из толпы зрителей девочку с самым громадным бантом, какой только был на всем этом стадионе и с таким же громадным букетом и сует ее ЕМУ в руки. Тот, бедный, от неожиданности чуть микрофон не проглотил. А девочка, то ли бантом, то ли букетом сбивает несчастному накладку на голове и она съезжает на один глаз. ОН не может ее поправить, в одной руке у него микрофон, в другой ребенок с громадным букетом и таким же бантом. Накладка норовит съехать на нос, а ОН пытается задвинуть ее микрофоном обратно на темечко… Какое уж тут пение? Хотя наша знаменитость с такой луженой глоткой, про которую Валентин Гафт правильно сказал:

– Как нельзя остановить бегущего бизона, так нельзя остановить поющего… ЕГО… – и тот чуть с нот не сбился…

А зритель, он как рот еще с утра распялил, так и сидел музыкой оболваненный и оглушенный. Он ничего и не понял, и не удивился, за этими бантами и букетами. Но что творилось за кулисами!!! За кулисами артисты повально катались по земле от хохота…

– ОН не разговаривал с Эдиком несколько месяцев… – закончил рассказ Славка, вылупив для наглядности глаза из орбит, и покатился со смеху.

Автобус тоже укатывался до самой гостиницы.

– Вот о чем болтают артисты, находясь в движении между пунктом А и пунктом Б, а не о флирте. Кошмар!!! А по нормальной, зрительской теории должно же быть наоборот! – подытожила Алла, выходя из автобуса около гостиницы прямо в лицо Володе.

А о чем в это время думают новые администраторы, интересно бы узнать…

Остров зеленый

Аллино дорожное внушение имело свои последствия. После первого концерта Володя подошел к ней за кулисами и, скромно потупив глаза, пригласил всех на шашлык, на берег Дона прямо после концерта.

– Я уже все заказал. Нас там ждут.

– Как ждут? Скоро же уже ночь надвинется.

– На юге ночь надвигается поздно. А потом. Именно ночью и есть самый кайф! Поехали.

– Ну, раз так, спрошу у ребят, – выдала Алла, хотя прекрасно знала свою актерскую братию. На халяву поедут все и даже девчонок постараются прихватить. Ночь, полночь, утро, не имело значения.

Она оказалась права. Набился полный автобус, включая девчонок. Алла всегда садилась в автобус последняя, потому что самые «блатные места» в автобусе были впереди, на соседнем с водителем месте, справа по ходу движения. Старая артистическая примета гласила: если в артистическом автобусе кто-то ехал на этих местах, значит, он был в коллективе самый главный. Алла была не самая главная, она это знала, но и за блатное место сражалась долго, пока не отвоевала.