Наталья Пушкарёва - Неужели всё так просто? (сборник)

• Название: Неужели всё так просто? (сборник)
• Автор: Наталья Пушкарёва
• Жанр: Религия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7949-0399-7

«Неужели всё так просто?..» – сборник новелл, состоит из двенадцати православных рассказов и эссе. Книга написана для людей, которые только вступили на дорогу, ведущую к Богу. Она рассказывает о том, как многие люди идут в храм запутанными, еле видными тропинками, в голове – сумбур и страх. Суеверие услужливо подаёт им руку, чтобы вести их дальней дорогой…

Книга рассказывает, как тяжело люди, далекие от веры, просыпаются от долгого удушливого сна… Как их души стремятся к свету и любви, как нелегко пробиться сквозь толщу неотложных важных дел, страстей, проблем… Как трудно прийти в храм.

Но не надо унывать. Не надо бояться. Надо идти, пробовать, ошибаться… и верить, что всё будет хорошо. Что всё получится!

---

Наталья Пушкарёва Неужели всё так просто?

Православные рассказы

Пушкарёва Наталья – писатель, в том числе пишет для детей. Член Союза писателей России. Окончила МИХМ (Московский институт Химического Машиностроения) по специальности – автоматизация и комплексная механизация химико-технологических процессов в химической промышленности. Второе образование: The Open University «The Professional Diploma in Management». Работала в бизнесе. Закончила ВЛК Литературного института им. А.М. Горького. Дипломант Четвёртого Международного конкурса детской и юношеской литературы им. А.Н.Толстого в номинации «Проза для детей». Публиковалась в альманахах «Истоки», «Литературная Республика», «Русский переплёт» и многих других. Автор пьес «Отставка», «Больные души», «Друзья», мини-пьесы. Номинант конкурса «Лучшие поэты и писатели России 2013».

© Пушкарёва Н. 2013

© Московская городская организация Союза писателей России

© НП «Литературная Республика»

1. Первая исповедь

Весна. Тепло. Сердце радуется. Заканчивается страстная неделя. Вечером будет Пасхальная служба. Наконец-то я смогла выдержать. Наконец! Постилась целую неделю – умирала без мяса, не знаю, как удержалась?! В семье никто не постится. Тяжело…

Все вечером пошли спать. А я дождалась праздничной службы и, посмотрев её по телевизору, с гордостью, что в этом году сделала всё, как надо, отправилась отдыхать. Да! Вот в этом году у меня Пасха!

С утра съела яйца, колбасу… отвела дочку в школу и начала звонить, поздравлять подруг с праздником. Звоню Софе, моему удивлению и радости нет предела – Софа была на ночной службе и смогла причаститься! Оказывается всю неделю в храмах будет одинаковая служба и в этот самый главный праздник христиан любой крещёный человек не уйдёт не причащённый, обнадёжила меня Софа и посоветовала завтра бежать в Донскую церковь – исповедь общая, ничего не спрашивают, подходишь и тебе отпускают все грехи.

На следующее утро быстро собираюсь. Пью кофе. Отвожу доченьку в школу. Бегу в Донской. Безумно рада – в этом году у меня настоящая Пасха. Я смогу даже исповедаться и причаститься!

Забегаю на службу. На мой вопрос к прихожанке «Где здесь исповедуют?» она указывает на батюшку и очередь из двух человек. Радостно присоединяюсь. Жду. На сердце легко оттого, что сейчас все грехи покинут меня, забрав тяжесть и грязь прошлой жизни, а я свободно пойду дальше, стараясь не повторять старых ошибок. Вот моя очередь, подхожу, молчу, жду… отпущения всех грехов, радостно хлопая накрашенными ресницами, смотрю на священника.

Батюшка спрашивает:

– В чём каетесь?… Говорите.

Я застываю от недоумения… «Ничего не понимаю! Почему другая служба? Ведь пасхальная неделя! У других ничего не спрашивали, имея в виду Софу, чем же я хуже?» Но не могу задать вопрос, мозг уже ответил: – «Значит, я что-то сделала не так. Может, поздно пришла, и такое отношение к опоздавшим, а может, действительно – хуже…»

Всё это вихрем пролетает в голове, понимаю, нужно говорить о своих грехах. Еле-еле заставляю себя вымолвить пару и застываю в ужасе. Как такое – можно простить?!

Больше ничего не могу сказать, онемение и страх сковали меня. После ожидания продолжения моей исповеди священник объясняет, что грехи, о которых я рассказала, мне прощаются, а о других я должна покаяться на следующей службе, потому что эта уже заканчивается. Он горячо говорит, что к исповеди надо относиться серьёзно, готовиться, и что он ждёт меня завтра.

Прихожу домой, чувство справедливого негодования бурлит во мне. Сдерживаюсь. Решаю пока претензий Софе не высказывать, всё-таки друзья… Может, ошибся человек. Правда, зная такую развязку, я бы не пошла сегодня исповедаться. Ясно, это надо делать… Но для этого надо собраться с силами, измениться и тогда будет уже не так стыдно рассказывать о своих грехах, потому что я буду уже другая. Если бы не Софин совет – бежать в храм на этой неделе, я бы подождала и может быть, на следующую Пасху смогла бы пойти на исповедь, потому что за год я постаралась бы измениться, очиститься. А может быть, мне удалось бы попасть на ночную службу! Вот это да… Вот это здорово! Общая исповедь! Надо только знать, в каком храме общая исповедь, ничего не говори – наклони голову, раскаивайся и всё прощается!

Звоню подругам, делюсь проблемой, завтра опять позор. Надо идти на исповедь. Священник будет ждать. Отступить не могу. Девчонок мой рассказ захватывает, но вместо того, чтобы посочувствовать, они решают идти со мной на службу и тоже исповедаться…

Надо сказать, девчонки в храм ходили ещё реже, чем я. Правда, мне часто и службу-то не удавалось достоять до конца. Начинала болеть спина. Да так… боль была сильная и проходила только через минут тридцать и то лишь тогда, когда я выходила за территорию Донского монастыря, поэтому на службу ходила редко. А ещё желание пойти в храм мне всё время отбивали какие-то бабули, которые не всегда разрешали ставить свечки и говорили что-нибудь обидное в спину. Впрочем, понятно почему: я вечно ходила в джинсах, была сильно накрашена, вдобавок от меня пахло табаком… Да и потом я почти всегда была без платка, физически ощущала себя в нём плохо…

А ещё не могла заставить себя поклониться… Хотя на службе стояла с трепетом, боялась пройти к подсвечнику – а вдруг сейчас нельзя. И только в храме могла обратиться к Господу и почувствовать любовь, любовь родного отца, которую не знала в жизни. Но замечания бабуль в храме я принимала, как неприятие меня церковью и надолго прекращала появляться там.

Правда после сегодняшнего испытания я чувствовала себя «зубром» и советовала девчонкам, что лучше одеть и как себя вести. Собрались идти втроём, договорились, где и когда встречаемся.

Утром одна из них опаздывает, и я с грустью понимаю, что повторяется вчерашняя история… Бежим на службу. Заходим в храм. Я нахожу очередь на исповедь. Она длиннее, чем вчера, я – шестая, девчонки пристраиваются за мной… Смотрю, а священник-то сегодня другой. С грустью понимаю, опять перепутала, опять опоздала, опять всё напрасно… но частичка надежды ещё теплится во мне – вдруг священник соберёт нас всех вместе… возьмёт и отпустит все грехи. Невольно начинаю присматриваться к действиям исповедующихся, каждый подходит, что-то говорит батюшке, и только после этого он отпускает грехи. Что же это такое?! Значит, опять нет общей исповеди?!.. Может, и вчера дело не в опоздании было? Вдруг понимаю, что сейчас должна буду рассказывать о всех своих согрешениях! Ужас!

Батюшка, отпускает кающегося и говорит, что принять исповедь сможет только у одного. Внезапно на смену тяжёлому состоянию души ко мне потихоньку приходит лёгкость

– передо мной пять человек. Ясно – не успеваю! Ну что ж! Не удалось на эту Пасху – постараюсь на следующую, услужливо подсказывает мне мозг.

Вдруг батюшка внимательно смотрит на меня и говорит:

– Вы! Ко мне идите.

Я, оглядываюсь назад, не понимаю, кого он зовет. Он не отводит от меня пристального взгляда… Я осторожно переспрашиваю:

– Кто?

– Вы!

Я смело и радостно:

– Извините, не могу.

– Почему?

– Сейчас не моя очередь, передо мной ещё пять человек.

– Идите, идите… – говорит батюшка и почему-то начинает улыбаться.

На ватных ногах я подошла к нему, всё ещё надеясь, что он поймёт, что сейчас не моя очередь и позовёт тех…других… А он улыбался и ждал, когда я смогу начать говорить.

Время и пространство сжались. Я как будто бы сдвигала с места огромные каменные глыбы, из-под которых выходил не осязаемый, а скорее ощущаемый мной смрад.

Не знаю, кто, что слышал… Я не контролировала себя. Я была не здесь. Только всё время чувствовала спокойствие и молчаливую помощь батюшки. Сколько прошло времени, не знаю, я вернулась в действительность, только когда батюшка отпустил грехи и разрешил причаститься.

В реальности я была лишь отчасти, потому что первый раз в сознательной жизни имела право сложить руки на груди, как это делали другие, и идти к чаше. Священник, который причащал, настороженно спросил, разрешили ли мне причаститься. Я с горячностью начала искать глазами батюшку, чтобы он подтвердил. Не нашла… Но мне поверили. Причастили.

Очнулась я, когда вышла из собора. Вдруг вспомнила слова батюшки после исповеди. Он сказал, что налагает на меня епитимию. Время, страх, реальность и непонятное слово вернули меня к действительности. Не помню, когда ушли мои девчонки, то ли до причастия, то ли после… Я одна стояла на дороге, ведущей от собора к выходу из монастыря, и ждала батюшку. Наконец увидела его. Подбежала. Задала один только вопрос – может быть, он ошибся – не надо мне назначать никакую епитимию? Он улыбнулся и несколько раз повторил: «Ничего страшного. Это поможет. Вам это поможет». Так и осталась я стоять на дороге, не понимая, радоваться мне или плакать…