Роллан Сейсенбаев - Мертвые бродят в песках

• Название: Мертвые бродят в песках
• Автор: Роллан Сейсенбаев
• Жанр: Зарубежное современное

Имя видного казахстанского писателя Роллана Сейсенбаева известно далеко за пределами нашей страны. Писатель, общественный деятель, личность и гражданин – Роллан Сейсенбаев популярен среди читателей.

Роман писателя «Мертвые бродят в песках» – один из самых ярких романов XX века. Это – народный эпос. Роман-панорама бытия. И главный персонаж тут не Личность, а Народ. В спектре художественного осмысления бытия казахского народа его глубоко трагические романы стали ярким явлением в современной литературе. Он поистине является Мастером прозы XXI века.

---

– Держи, не держи, а бес этот не успокоится до тех пор, пока не уведет вашу кобылу. Клянусь!

– А вот возьму да прирежу ее! – рассердился Насыр. – Вот тогда посмотрим, кого он уведет!

Муса махнул рукой:

– Да как же прирезать? А жеребенка куда?

Старики задумались. Теперь рассердилась Корлан:

– Нашли чем голову забивать себе, два дурака, когда с морем такое творится! Уведет – пусть уводит! Пусть даже с жеребенком – раз он бесстыжий такой!

Бериш весело рассмеялся, глядя на двух озадаченных стариков и сердитую старуху:

– Правильно говорит бабушка!

Насыр и Муса были сконфужены.

– В самом деле… – промямлил Муса. А Насыр добавил:

– Старушка у нас очень решительная. Эта черта, между прочим, передалась и Кахарману…

Муса, чтобы замять собственную неловкость, охотно сменил тему разговора:

– Верно, Насыр, решительности Кахарману не занимать. Позавчера был в районе: люди там говорят, что Кахарман уже с Балхаша уехал. Как будто бы на Иртыш подался, в Семипалатинск… Насыр, что о нем слышно?

Для Насыра и Корлан это было новостью, Корлан лишь развела руками.

– Уже месяц нет от них писем, – ответил за них Бериш.

– Если Кахарман не остался на Балхаше – значит, и там дела не радуют, – заключил Муса.

– Куда, ты говоришь, он подался? – переспросил Насыр.

– На Иртыш, говорят…

– Я слышал, что наш Герой Соцтруда Оразбай тоже обосновался в тех краях. – Насыр подал жене пиалу. – Не укладывается это, в моей голове. Человек, выросший на море, разве может поменять его на речку или озерцо?

– Вот и мается потому Кахарман, свет мой, солнышко мое… – Корлан вздохнула. – Хоть бы на денечек съездить к нему, да не отпустите вы меня… – Она с упреком посмотрела на мужчин.

– Оразбай тоже, видать, тоскует. Помнишь районного начальника, который приезжал недавно? – Муса вопросительно посмотрел на Насыра. – Этот начальник рассказывал: Оразбай сильно жалеет, что уехал…

– Он первым уехал, потому что быстро надломился. Куда они только не ездили с Кахарманом, где только не мелькала звезда Оразбая – в Москве, в Алма-Ате, в области… С кем только не говорили… Быстро он потерял надежду. Муса продолжал свою мысль:

– «Лучше умереть, чем жить без моря!» – такие слова, по утверждению того начальника, сказал Оразбай…

– Разбежались все, словно тараканы. – Насыр помрачнел и довольно-таки внимательно взглянул на своего друга. – Ты к чему так упорно стараешься вернуть себе обратно вороного? Тоже думешь укатить отсюда?

– Как ты догадался? – Вопрос Насыра застал Мусу врасплох.

– Вижу, подсобрался ты – и во дворе, и вокруг дома…

– Ну и народ у нас! – рассмеялся Муса. – Еще и подумать не успеешь, а они уже все знают. А если серьезно, ответь мне вот на такой вопрос. Допустим, разъедется весь народ с побережья. Мы с тобой что, одни здесь останемся?

– Я останусь, – твердо сказал Насыр. – Не знаю, как ты, а мы с Корлан останемся. А люди у нас темные, Муса. Я молитвами выпросил у Аллаха этот ливень, и Аллах дал нам надежду возродиться – что же они не лелеют эту надежду? Что ж они, словно стадо баранов, бегут и бегут прочь, даже не задумываясь: а вдруг все образуется? – Насыр помолчал и с сарказмом заключил: – Таковы уж казахи; больно мне за них. Никогда они не жили дружно друг с другом! Богатству ближнего они завидуют, нищете другого радуются, безрассудству – тоже. Но что делать? Люди есть люди. – Насыр обиженно замолчал и больше в этот вечер не проронил ни слова. А Мусу проводил до порога довольно-таки холодно, на прощание лишь сдержанно кивнул, когда тот стал прощаться.

Долго он, прежде чем уснуть, думал о Кахармане. Почему сын оставил Балхаш и подался на Иртыш? Не рано ли покинул он родной край, побережье? Положим, не нашел общего языка с областным начальством, но стоило ли так быстро решаться на последний шаг? Наверное, зря они с Корлан дали свое согласие, когда Кахарман пришел просить их благословения на отъезд, зря! Ну и намучается теперь он, наплутается – дай-то Бог, чтоб разума не потерял. Тяжело ему там, конечно, – не складывается жизнь у него. Просится Корлан повидать сына – может, снарядить ее в дорогу? Может, все-таки больше прислушается сын к словам матери? Вот и отправить бы их осенью вместе с Беришем, пусть-ка образумят Кахармана…

Уже утренняя звезда Шолпан скатилась с небосклона, когда Насыр прикрыл наконец глаза, отдавшись слетевшему на него сну – зыбкому, неспокойному, ибо Насыр не чувствовал удовлетворения от своего, казалось бы, твердого решения отправить Корлан вместе с Беришем по осени к Кахарману, чтобы возвратить его назад. Не очень верилось ему, что сын вернется…

Недолгим оказался его сон. Кто-то требовательно застучал в окно, Насыр поспешил на стук.

– Кто там?

– Это я – Камбар! Невиданное дело, Насыр! В низине рыбы – тьма-тьмущая. Бектемис уже там, послал меня за людьми. Центнеров двадцать можно взять, двадцать пять! Прямо тут же будем и солить – женщины подтягиваются…

Камбар побежал дальше, а Насыр стал быстро собираться.

Камбар не преувеличивал – рыбы здесь действительно скопилось видимо-невидимо. Насыр попробовал воду на вкус и не удивился: вода была пресной. Вот, значит, что? Рыба ринулась к пресной воде и оказалась к безнадежном плену этих узких заводей и заливчиков.

Рыбаки принялись работать с жаром. К полудню много рыбы было выловлено. Но встала другая проблема – не было больше бочек и соли. Оставшуюся рыбу стали лопатами снова забрасывать в воду. Но она начала быстро задыхаться – вскоре вся водная поверхность низины была покрыта снулой рыбой. Недолгой оказалась радость. Люди стали костерить Бектемиса, который, час назад уехав за бочками и солью, провалился как сквозь землю. «Да и чего там следовало ожидать от этого Бектемиса, – раздраженно думал Насыр. – Толковые, знающие свое дело люди давно уже в чужих краях – вот и некому руководить народом. Разве могло бы такое случиться, будь здесь Кахарман? Даже Оразбай чего-нибудь да придумал бы… Люди без толкового руководителя не могут работать – это факт».

Однако, глядя на безжизненное скопище рыбы, Насыр вдруг вспомнил случай, некогда показавшийся ему странным и таинственным. Тогда он еще не представлял себе, как сильно могут влиять на рыбу даже малейшие колебания концентрации соли в морской воде, как могут эти колебания менять ее поведение – не говоря уже о том, что рыба, почувствовав пресную воду, стремится к ней, напрочь теряя чувство самосохранения.

В тот год профессор Славиков впервые приехал со своей экспедицией на море. Насыр по какой-то надобности в один из осенних холодных дней греб к острову Акеспе, где была лаборатория Славикова. Вдруг прямо по левому борту рыбак заметил огромную белугу. Поведение ее было необъяснимым. Она плыла рядом с лодкой, недобро, как ему казалось, посматривая на Насыра, потом вдруг исчезла и вскоре, вынырнув справа резко пошла тараном на Насырову лодку. И так сильно её тряхнула, что Насыр от неожиданности вывалился за борт. Никогда прежде не слыхал Насыр, что рыбы нападают на лодку и на человека в ней, но здесь был именно такой случай. И если бы стокилограммовая белуга ринулась на Насыра в воде – с ним было бы плохо. Насыр был тепло одет, одежда вмиг потяжелела, его стало тянуть на дно. С великим трудом он перевалился через борт в лодку, но белуга снова таранила лодку – сильно, резко, точно. Насыр еле-еле удержал лодку в равновесии. И большая рыба не отставала от него до самого острова. Иногда она высовывала голову из воды – он видел ее злые глаза. У самого Акеспе Насыр изловчился, выждал момент и ударил ее по голове деревянной колотушкой. Рыба по инерции пролетела мимо него и отстала. Возвращаясь назад, он ожидал, что она начнет ему мстить, но ни на обратном пути, ни вообще потом он никогда больше не встречался с этой шальной белугой. Может быть, словил ее кто-нибудь, кто оказался порешительнее Насыра, или попала она в рыбацкие сети где-нибудь на западном побережье – кто ее знает?

Но о случившемся он рассказал профессору. Славиков попросил одного из лаборантов записать эту историю. Тогда-то и стало ясно Насыру, что в море начинается нечто весьма скверное. «Когда падает уровень воды, – объяснил профессор, – концентрация соли в составе воды начинает увеличиваться. Некоторые рыбы улавливают малейшие изменения, происходящие с водой, – и поведение их становится необычным. Вот тебе и все объяснение. Но со временем в рыбе вырабатываются новые модели адекватности». Это означало, что по истечении какого-то времени рыба привыкает и к более соленой воде. «А чего же ей еще остается делать?» – невесело усмехнулся тогда Насыр.

Чуть передохнув после полудня, Насыр с ребятами отправился к морю. Они живо столкнули лодку – всем было любопытно, что же творится с их сетями. Сети были полнехоньки! Надо было упираться ногами, надо было тащить сеть изо всех сил! Есену, который не мог расстаться со старой привычкой тянуть сеть одной рукой, Насыр весело крикнул: