Надежда Никитина - На другом берегу (сборник)

• Название: На другом берегу (сборник)
• Автор: Надежда Никитина
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905636-87-5

В книге Надежды Никитиной четыре рассказа и повесть, о которых можно было бы сказать, что они представляют собою приключенческий жанр, если бы не было в них и значительных элементов фантастики, философии и публицистики.

Сравнивать их можно с американским фантастом Бредбери, польским Станиславом Лемом и русскими знаменитыми авторами братьями Стругацкими.

Развитие сюжета, язык, характеры героев – все в этой книге обличает зрелого мастера.

Но есть нечто еще более важное: повесть «Зоны обитания» – это важное и глубокое предостережение нам, современникам, облеченное в фантастическое повествование о будущем.

Подросток прочитает с увлечением, юноша – со вниманием, читатель зрелого возраста – с раздумьем, пожилой человек – с надеждой.

---

Надежда Никитина На другом берегу (сборник)

www.napisanoperom.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Н.Никитина, 2013

© ООО «Написано пером», 2013

На другом берегу

Утро было ясным. Трава уже высохла от росы. Настя сидела на дедовой куртке и грызла яблоко. Рядом валялась недочитанная книжка по школьной программе. Читать было лень. Дед не обращал внимания на то, что Настя отлынивает от чтения. Он смотрел на свой неподвижный поплавок.

– Дед, а что там такое?

– Где?

– Да вон, черные столбы на берегу.

Дед хотел было отмахнуться, но любовь к внучке взяла верх. Он воткнул удочку в песок, присел к Насте и взял из пакета с перекусом еще одно яблоко.

– Здесь стоял мост. Эти черные сваи – остатки моста. Построили его немцы во время войны. Не сами, конечно. Военнопленных согнали. А перед наступлением наших мост разбомбили.

– И на той стороне такие сваи есть?

– В том-то и дело, что нет. Мы давно весь берег облазили. Нет на том берегу никаких намеков на строение. И дорог, как ты видишь, нет ни с той, ни с другой стороны.

– Зачем тогда мост, если нет дорог? Может, это была баня или ангар для лодок?

Дед усмехнулся. Настя хитрила. Она была сообразительной девчонкой и видела, что остатки строения принадлежали именно мосту. Ей просто была интересна тема разговора. Дед оглянулся на поплавок и продолжил.

– Мост был секретный. Местное население сюда не подпускали. Военнопленных, участвующих в строительстве, расстреляли. Но интересней всего другое. После прихода наших, лет через десять после войны, мост пытались восстановить.

– Зачем?

– Никто не знает. Работы тоже велись в строгой секретности. Команда строителей из пяти человек жила в том здании, где сейчас ваш школьный интернат. Люди эти исчезли. У моста даже стояла сторожка, где дежурил военный. Жителям сказали, что в том районе могут оказаться снаряды и поэтому ходить туда нельзя. Потом пост сняли, но место долго считалось нехорошим. И рыба не клюет.

– Клюет, дед!

– А, черт!

Дед по-кошачьи метнулся к удочке.

Настя легла на бок и стала разглядывать старые опоры сгоревшего моста. Ей даже показалось, что она видит перила и переброшенный с того берега брус, что над серединой реки клубится туман, но тут она заснула, завернувшись в просторную теплую куртку дедушки.

Настя нехотя открыла глаза. Она проспала свой завтрак и макияж. Давно надо было встать, но во сне было так тепло и хорошо, что в действительность возвращаться не хотелось. Неподвижно посидела на кровати перед решающим рывком, тупо смотря на минутную стрелку настенных часов. Когда та стала в позицию «без пятнадцати», она сделала, наконец, решающий рывок к стулу с одеждой. Дежурные джинсы да свитер на мгновенье обожгли холодом, но привычно адаптировались. Согрелись сами от Настиного тепла и стали в ответ согревать хозяйку. На автомате схватив сумку с кошельком, накинув ветровку и закрыв квартиру, она торопливым шагом вышла на короткую протоптанную дорожку к автобусной остановке. Сегодня дорожка сухая, сосредотачиваться на преодолении луж не нужно, можно по дороге обдумать приснившееся.

В ее жизни не было дедушек, прадедушек, отца, брата. Муж был – недолго, но и этого ей хватило. Такая вот сложилась «женская» семья. Оба прадеда не вернулись с войны. Один погиб в первый месяц войны где-то в этих местах. Второй – в последний месяц на подступах к Берлину. Дед по линии отца умер давно, а про второго, по линии матери, она никогда не слышала, потому что бабушка про мужа не рассказывала. Был ли у нее вообще муж? Отца они с мамой похоронили, когда Настя училась в третьем классе. Он долго болел, в памяти остались его твердая мужская ладонь, которой он гладил ее по голове, да глаза – внимательные и очень усталые.

Настя была поздним ребенком. Мама считала своим долгом сделать для дочери все, что принято, работала на заводе в две смены, чтобы скопить ей денег на учебу. А Настя вместо учебы выскочила замуж. Через два года разошлись. Жить осталась в старой крохотной квартирке, которую мама оставила им с мужем после свадьбы. Дом старого фонда доживал на окраине городка. Из благоустройства – холодная вода, отопление да туалет – не с канализацией, а старый – с колодцем, на улице, который чистила специальная машина с неприличным в народе названием. Настя была рада и такому. В соседних домах стояли грязные общественные кабинки.

Смешно, конечно, работать на ТЭЦ, подавать горячую воду всему городу, а самой греть ее в тазике на газовой плите. Общественную баню она ненавидела. Мылась у мамы в ее ветеранской квартире, хотя добираться туда было далеко и неудобно.

А жить с мамой она не могла. Ходила к ней, делала уколы и массажи, слушала ее разговоры, но жить хотела только у себя. Дома можно было послоняться по комнате без дела, и никто не окрикнет: «Делать тебе разве нечего?» Можно было позволить себе вот так вот поздно вскочить с кровати, чтобы тебя никто не тормошил и не отрывал от сна. К своим снам Настя с детства относилась бережно. У нее было два вида памяти – одна обычная, другая – та, что во сне. Во сне она вспоминала то, что видела с трех лет. А может, раньше? Даже маленькой она никогда не рассказывала своих снов. И ей всегда хотелось найти те места, которые она видела. Иногда она понимала, что объекты сна должны находиться вот здесь, но в действительности место было немного не таким. Например, их река.

Вода в ней грязно-желтая, берега заболочены, к тому же вода издавала запах гнили и многочисленных свалок, которые стихийно возникали вокруг городка в последнее время. Во сне река шире и глубже, с прозрачной водой и красивыми берегами. Вдоль берега – кудрявые деревья и густая трава. Кромка берега – желтый песок. На дне блестят камешки и ходят рыбьи мальки. Пахнет свежестью. Слышны соловьи. Только остатки старого моста торчат как нечто лишнее. Впрочем, мост во снах появился не сразу.

Тряска в переполненном автобусе. Проходная. Показать пропуск. Через асфальтированную площадь – в цех. Из шкафчика достать черный комбинезон (постирать бы!), старые кроссовки. Теперь – к ведомостям. Заспанный сменщик, показывая документацию, ткнул карандашом на цифру времени промывки фильтров.

– Слушай, – не выдержала Настя, – ну хоть этот ты мог бы сам промыть?! Посмотри, какое время переработки.

– Ну, Насть, не обижайся. Вчера к ночи бутылочку раздавили. Так сморило. Старею, видно.

– Что праздновали?

– Юрка в отпуск уходит. Промоешь, прям счас? Да? Я твой должник.

Сменщик ручкой поставил в ведомости другое – нужное – время и скрылся за дверью раздевалки. Настя только вздохнула. Вода, которая проходила сквозь фильтры, поступала на котел ТЭЦ. Начальник цеха за такое отношение мог взгреть по первое число. На промывку фильтра уходило примерно полчаса. Только именно этот, последний в цеху фильтр Настя не любила. Что задвижки на нем были тугие – полбеды. После подачи воды трехметровая махина начинала трястись, как припадочная. Того и гляди разорвет.

С фильтрами провозилась часа два. Только присела, как аппаратчик другой линии Андрей позвал к телефону. Настя пошла к столу начальника смены Елены Петровны, которая протягивала ей трубку телефона.

– Настя! – закричала мать так, что обернулись Андрей, еще одна аппаратчица Аня и Петровна. – Ты сегодня на дежурстве? Ты освободишься когда?

– Да как всегда, мама, в двенадцать. Зайти не смогу – поздно, устану.

– Так завтра ж у тебя выходной.

– Завтра зайду.

Настя поморщилась, немного отнесла телефон от лица. Андрей улыбался во весь рот и откровенно наслаждался ситуацией.

– Ты утром зайди в школьный интернат. Звонила из деревни тетя Нюра. У нее Светка закончила девять классов, а дальше у них не учат. Так ее в наш школьный интернат поселяют. Нюра девчонку хотела сама отвезти и устроить, так тут ее Васька запил. Скотину оставить не на кого. Светка сама уехала, а как устроилась – не звонит. Сходи, доченька, посмотри, как там она. Может, скучает, так возьми переночевать на первое время. Хоть дальняя, да родня. Я обещала Нюре.

– Мам, ты хоть меня бы сначала спросила перед тем, как обещать.

– А чего у тебя там – семеро по лавкам? Или ты замуж засобиралась?

– А вдруг?

– Одного раза хватит. Забыла, как намучались?

– Да ладно, схожу. Пока, мам. Нас ругают за личные разговоры. И работа стоит.

Настя торопливо нажала на рычаг телефона, боясь, как бы мать громогласно не начала перечислять подробности ее недолгой семейной жизни. Андрей, глотавший минералку, подвинул ей налитый стакан: