Владимир Антонов - Женские судьбы разведки

• Название: Женские судьбы разведки
• Автор: Владимир Антонов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905820-48-9

Книга основана на рассекреченных архивных материалах Службы внешней разведки России и посвящена женщинам-разведчицам и агентам, выполнявшим задания внешней разведки органов государственной безопасности. Они действовали в Европе накануне Второй мировой войны и на территории СССР, временно оккупированной гитлеровской Германией, в годы «холодной войны» работали в различных странах мира, добывая важнейшую военно-политическую и экономическую информацию. Мужественные и отважные, умные и решительные, обладающие красотой и женским обаянием – они доказали, что ни в чем не уступают коллегам-мужчинам, а иногда и превосходят их.

---

– Если ты будешь продавать среди дипломатов коммунистическую газету «Дейли уоркер», то не думаю, что долго там продержишься, – заметил Филби. – Но ты можешь вести там специальную работу.

Эти слова друга заинтересовали Дональда, который попросил пояснить, о какого рода работе идет речь. Филби в самых общих чертах пояснил, что Дональд может передавать советским друзьям полезную для СССР и Коминтерна информацию, почерпнутую из документов МИД Великобритании. Он заверил своего друга в том, что люди, с которыми он связан, «занимают очень важные посты и работают в очень серьезной организации». Дональд без колебаний согласился оказывать помощь Советскому Союзу, обещав держать в тайне это сотрудничество.

Эта беседа состоялась в середине августа 1934 года. Позже, касаясь работы по перспективной агентуре, лондонская нелегальная резидентура в одном из писем в Центр подчеркивала:

«Идея вступления в “тайное общество” была очень привлекательной для молодых людей, мечтавших о лучшем мире и героических подвигах. По складу ума и взглядам они очень напоминали молодых русских декабристов прошлого столетия и внесли в советскую разведку подлинный пыл неофитов и веру в идеалы».

Выдающийся советский разведчик Джордж Блейк, вспоминая о своем друге Дональде Маклейне, позже рассказывал:

«Решение Маклейна служить Советскому Союзу нельзя рассматривать иначе, как на фоне великой экономической депрессии 1930-х годов и нарастающей угрозы нацизма, исходившей главным образом от гитлеровской Германии. Он принадлежал к высшему английскому обществу, и его ожидала блестящая карьера в государственных учреждениях Британской империи. Однако он, как и его товарищи по “Кембриджской пятерке”, глубоко переживал вопиющее экономическое и социальное неравенство, которое видел вокруг себя. Они были своего рода “английскими декабристами” и верили, что только учение Ленина и дисциплина Коминтерна смогут избавить Анлию от этих бед, мобилизовать силы социализма на борьбу с нацистскими штурмовиками».

В Центр было доложено об успешной вербовке Дональда Маклейна. Однако Лубянка не спешила санкционировать включение его в агентурную сеть. В ответной телеграмме говорилось: «От прямой связи воздержаться до проверки и выяснения его возможностей. Использовать пока его через “Зенхена” (псевдоним Кима Филби. – Примеч. авт.)».

Такое указание Центра диктовалось соображениями конспирации. Начальник внешней разведки Артузов опасался, что Маклейн не утратил связей с компартией и может попасть в поле зрения контрразведки в связи с предстоящим устройством на работу в МИД Великобритании.

В октябре 1934 года резидентура установила прямой контакт с Маклейном. В телеграмме в Центр резидент сообщал: «С “Вайзе” мы связались. Он совершенно прекратил свои связи с “земляками” (так в оперативной переписке именовались тогда коммунисты) и стал членом общества высших кругов. Его связи исключительны и, возможно, он получит хорошую должность».

Тем временем Маклейн готовился к экзаменам на государственную службу. Мать Дональда хлопотала перед коллегами покойного мужа о том, чтобы они оказали ему протекцию, необходимую для приема на работу в МИД. Она заручилась поддержкой лидера консерваторов и премьер-министра Великобритании Стенли Болдуина, который являлся другом семьи Маклейнов и написал рекомендательное письмо. Сам Дональд Маклейн успешно сдал экзамены, необходимые для поступления в МИД, и прошел соответствующие собеседования.

Понимая, что во время неформальной беседы в Форин оффисе неизбежно встанет вопрос о его принадлежности к компартии, резидентура отработала с Маклейном линию его поведения. Когда ему на самом деле был задан соответствующий вопрос, он ответил: «У меня действительно были такие взгляды, и я еще не вполне от них отделался». Искренность кандидата на работу в МИД Англии произвела благоприятное впечатление на членов комиссии, председатель которой Ричард Четфилд был другом отца агента. Комиссия рекомендовала кандидатуру Маклейна для зачисления в штат министерства.

Впрочем, «полноценным» агентом» Маклейн стал после того, как Центр убедился в том, что он располагает интересующими Москву разведывательными возможностями. В октябре 1935 года Маклейн был принят на работу в МИД Великобритании, а в Москву была направлена фотокопия письма министра иностранных дел лорда Саймона, в котором тот официально извещает агента о том, что он зачислен в штат сотрудников Уайт-холла.

Давая характеристику «Вайзе», Арнольд Дейч писал в Центр:

«“Вайзе” – другой человек, чем “Сынок”. Он проще и увереннее. Он высокий, красивый парень (рост – 190 см) и производит приятное впечатление. Он это знает, но не злоупотребляет этим…

Он пришел к нам из честных убеждений: интеллектуальная бессодержательность и бесцельность жизни буржуазного класса, к которому он принадлежал, его оттолкнула.

Он много читал, умен, но не так глубок, как “Сынок”. Он скромен и с детства привык к скромному образу жизни, так как его отец хотя и был министром, но богатым человеком не был… Он сдержан и скрытен, редко показывает свой энтузиазм или восхищение.

“Вайзе” честолюбив и не любит, когда ему доказывают, что он допустил ошибку. Он смелый человек и готов все для нас сделать. Но ни он, ни “Сынок” пока не знают, для какой организации они работают. Мы лишь сказали им, что это для партии и Советского Союза».

Назначение Маклейна на должность 3-го секретаря Западного отдела МИД Великобритании открыло ему, и, следовательно, советской разведке, доступ к секретным документам и докладам, касающимся политики Англии в Нидерландах, Испании, Португалии и Швейцарии, а также к переписке, касающейся Лиги Наций. Вскоре, благодаря дружбе с одним из высокопоставленных сотрудников отдела, Маклейн стал информировать Лубянку о политике Лондона в отношении нашей страны. Его дружба со знакомым по Кембриджу Тони Рамболдом, сыном британского дипломата сэра Гораса Рамболда, открыла советской разведке доступ к информации об отношениях Великобритании с Францией, Германией и Бельгией.

В марте 1936 года резидентура сообщает в оперативном письме начальнику внешней разведки А. Слуцкому, сменившему на этом посту А. Артузова: «Истекшие несколько месяцев показали, что “Вайзе” пользуется свободным доступом ко всем документам, проходящим через его отдел. Обнаружилась весьма благоприятная обстановка для изъятия документов и их фотографирования».

Это был, несомненно, большой успех советской разведки. Однако вскоре Маклейн доказал, что способен на большее.

В связи с тем, что в те годы в британском МИД было весьма либеральное отношение к сохранности секретных документов, а его сотрудникам разрешалось брать их с собой на дом для работы, Маклейн начиная с января 1936 года стал тайно выносить материалы Форин оффиса, которые за ночь переснимал фотограф нелегальной резидентуры, а утром следующего дня они возвращались на место. Вскоре объем подлинных документов возрос настолько, что его куратор Дейч попросил агента по возможности выносить их в пятницу вечером, чтобы дать возможность фотографу поработать с ними в течение двух дней и возвратить их в понедельник утром.

Благодаря усилиям Маклейна, пользовавшегося полным доверием своих сослуживцев, на Лубянку хлынул такой поток совершенно секретной документальной информации, что Дейчу стало довольно трудно обслуживать агента и одновременно руководить нелегальной агентурной сетью в Лондоне.

В апреле 1936 года нелегальную резидентуру НКВД в Великобритании возглавил один из лучших нелегалов Центра Теодор Малли («Манн»). Что же касается Дейча, то он по-прежнему продолжал руководить кембриджской группой агентов. Одновременно он принимал самые активные меры к дальнейшему расширению нелегальной агентурной сети.

Работая с Маклейном, Дейч был поражен обилием важных материалов, поступающих от иностранца. 24 мая 1936 года он пишет в оперативном письме в Центр:

«Пришел вечером “Вайзе”, принес огромную пачку докладов. Мы сняли только часть, так как у нас вышли пленки, а сегодня воскресенье, да еще ночь. Он хотел вынести бюллетень военной разведки – не удалось сегодня. На Троицу он должен остаться в городе, надеемся, что сможет принести больше, включая то, что он до сих пор не сумел еще принести».

Ставка Артузова на перспективную агентуру, внедряемую в важнейшие правительственные учреждения разведываемых стран, блестяще себя оправдала. Это было новое слово в разведывательном искусстве.

Когда пленки с копиями документов МИД Англии поступили в Центр, руководители подразделения, занимавшегося английским направлением, были крайне удивлены их ценностью. После ознакомления с полученными из Лондона материалами на имя начальника разведки была подготовлена служебная записка, в которой, в частности, отмечалось: «Есть основания считать, что мы наткнулись на линию английской военной разведки, действующей в ряде стран, в том числе в СССР. Документация, с которой мы только что познакомились, убедила нас в том, что мы вплотную подошли к одной из линий английской Интеллидженс сервис».