Алексей Семенов - Прощай, моя совесть! Привет, моя месть!

• Название: Прощай, моя совесть! Привет, моя месть!
• Автор: Алексей Семенов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04505-8

У главной героини романа, девушки по прозвищу Лошадь, наверное, слишком счастливая жизнь. Поэтому все трагедии, все смерти в ближайшем окружении она воспринимает через любимое пирожное и свой сексологизм. Она наслаждается жизнью даже с петлей на шее. Она научилась этому. Повествование богато событиями, одно наслаивается на другое. И невозможно оторваться от книги, потому что она про нас – и плохих, и хороших одновременно.

---

Поднявшись на лифте, Лошадь постучала в номер люкс.

В одних джинсах с бутылкой Dom Perignon в руке Макс приоткрыл дверь и облокотился о стену.

– Так мне входить или будем в коридоре разговаривать? – с вызовом сказала Лошадь и, не дожидаясь ответа, пошла в комнату, отодвинув телом Макса, а рукой забрав у него шампанское. За несколько шагов она опустошила бутылку до дна, опустила руку, и бутылка плавно выскользнула на ковер, а Лошадь завалилась на диван.

Макс с улыбкой наблюдал от порога, наслаждаясь уверенными движениями Лошади.

– Может, закроешь дверь, Макс, а то я еще от прошлых нежностей твоей Нины не отошла, – пошутила Лошадь, потирая голову.

– Нина не очень-то и моя, – бросил Макс, закрывая дверь и направляясь к Лошади.

– Здорово у тебя получается: Нина – не твоя, но трахаешь, Рыжая – тоже не твоя, но тоже периодически трахаешь, – решила атаковать Лошадь.

– О, какие глубокие познания моей личной жизни?! – удивился Макс, улыбаясь. – Интересуешься мной, Лошадь?

– В какой-то степени.

– И можно спросить – для чего? – Добродушие не сходило с его лица.

– Спроси.

– Для чего? – словно Чеширский кот пропел Макс.

– Подыскиваю отца для своего ребенка.

– Сколько ему лет?

– Пока нисколько.

– Понятно, ищешь качественный сперматозоид… – Макс посмотрел на Лошадь, близко наклоняя голову к ее лицу, и прошипел: – Но я плохой, Лошадь…

– Я знаю, – тоже прошипела Лошадь, почти вплотную приближая к нему лицо.

– Очень плохой, Лошадь.

– Я знаю, что про тебя говорят: «Когда Макс хороший – он очень хороший, когда Макс плохой – он очень плохой». Меня устраивает.

И неожиданно для Макса Лошадь притянула к себе Макса, впилась губами в его губы.

Упав с дивана, они катались по ковру, издавая звуки, более похожие на рычание, нежели на ласковое мурлыканье влюбленных. Оказавшись сверху, Лошадь сжала руками шею несопротивляющегося Макса и глаза в глаза зарядила ему «тебе пи…ц».

– Не сомневаюсь в этом, – улыбаясь, прохрипел Макс в тот самый миг, когда Лошадь с утробным рычанием принялась лизать языком ему лицо – агрессивно и чувственно.

Макс стащил с Лошади майку. Обхватил руками груди, крепко их сжал, оставив соски между пальцами. Потом приподнялся и провел по правому соску языком. Лошадь замерла, стоя над Максом. Он подул холодным воздухом на влажный сосок, а потом жадно втянул его в рот. И еще. И еще раз. Подул опять. Обхватил ртом и, оставляя внутри, стал гладить языком. Вверх… Вниз… По кругу. Именно сейчас, именно к Лошади он испытывал непреодолимую тягу и нежность. И именно сейчас в его сознании проносились тошнотворные вечера, когда он, обдолбанный коксом, сидел и не понимал, кто он и зачем живет, где его семья, дети, где он сам? В этот момент на полу с Лошадью он чувствовал, что сейчас зарождается его настоящее, его будущее, он чувствовал это. И сейчас он был счастлив.

Лошадь сама вошла Максом в себя – взяла его член и села на него с силой всего своего желания. И тишина, которая неожиданно отсекла все неистовство происходящего. Тишина. И Лошадь, и Макс прислушивались к самим себе и друг к другу в этот момент.

– Я – девственница, – разряжая атмосферу, пошутила Лошадь. – Двигайся ты.

Макс положил руки на бедра Лошади, крепко сжал, а потом слегка ударил, прислушиваясь к реакции Лошади, приподнялся, входя глубже, опустился. Ударил еще. И так с промежутками… Неожиданно… Сильно и нежно. В несколько движений он вошел в Лошадь полностью и плотно прижался к ней всем телом. С радостью. С несвойственной этому жесткому внешне человеку благодарностью. Потом опустился. Руками поджал колени Лошади так, чтобы они были на его груди, и стал, ускоряясь, входить и выходить из нее. Сцепив руки в замок за ее спиной, он с силой направлял тело Лошади на себя, не давая ей возможности двигаться, и издавал внутриутробный звук, и Лошадь… Она уже плохо соображала, что происходит… Ее тело хотело оргазма. И не было ничего на свете важнее в эти минуты, чем качественный оргазм с радостью на сердце.

Она кончила раньше и опять вцепилась в шею Макса, всем своим поведением демонстрируя, с каким удовольствием убила бы его сейчас. Поняв, что Лошадь кончила, Макс кончил тоже. Он бы уже давно кончил, но не простил бы себе, если бы этого не произошло с Лошадью. Он так страстно хотел, чтобы она была счастлива. Всего за несколько этих минут Макс дал Лошади безграничный кредит доверия, что ли… Или любовь… Макс всегда очень боялся этого слова, поэтому в голове его промелькнуло «кредит доверия».

Если несколько секунд они оба, словно дикие звери, ревели в конвульсиях оргазма, то через тихую паузу осознали, на каких животных только что были похожи, и, не сговариваясь, рассмеялись.

– Черт, – произнесла, вставая, Лошадь, с выражением лица совершенно другим, нежели то, с каким зашла в номер. – Здорово.

– Это называется «здорово»?! – сквозь улыбку проговорил, тоже поднимаясь, Макс. – Это было прекрасно! Неистово! Счастье, Лошадь.

– Счастье? – удивилась она, натягивая трусы. – Это был секс, Макс. Просто секс. Или ты из тех, кто путает качественный минет с любовью?

– Лошадь, – нахмурился Макс и, скрывая неловкость, стал сосредоточенно залезать в джинсы. – Что за прикол?! Ты после секса всегда такая злая?

– Извини, я не злая. Хотя нет – злая.

– И чего ты злая? Давай я сниму эту злость.

Макс уселся на диван и постучал по матрасу ладонью, приглашая Лошадь. Лошадь не отказалась.

– Я злая, Макс, что все так херово. Например, прекрасно и не зло было бы, если бы мы с тобой познакомились после школы, впервые поцеловались, лишились девственности, потом свадьба, дети, вместе на рынок и все такое.

– А почему то, что сейчас, тебя не устраивает?

– Ты шутишь? Еще вчера одна наша знакомая телка стул о меня сломала, я искренне в знак прощения руку резала, а только что обкончалась с ее парнем. Идеальная пара.

– Да прекрати ты… С Ниной я разберусь, – задумчиво произнес Макс.

– Как ты с ней разберешься?! – громко удивилась Лошадь. – Насколько я поняла, вас не только секс связывает, но и секреты, раскрыть которые все равно что себе срок подписать.

– О чем ты?

– Ну, например, эта история с Вероникой и ее депутатом. Он, если узнает, что вы его так жестко кинули, мозги вам вышибет. Нина в курсе этой истории?

– Конечно в курсе, – вспылил Макс, – об этом все наши знают, потому что все участвовали в этом состязании.

– Хорошенькое состязание, – нервно ответила Лошадь. – Скажи, она же и в машине была рядом с тобой, когда вы ту бабу сбили?

– Лошадь, а откуда ты все знаешь? – удивился, отрываясь от подушки, Макс.

– Я разговаривала со всеми ребятами, – практически кричала, оправдываясь, Лошадь, – а они напуганы всей этой «ЗАВЯЗКОЙ», поэтому и сливают. И если они мне сливают предположения, то Нина, узнав про нас, точно сдаст, что ты сбил ту тетку на пешеходном переходе.

– Послушай, Лошадь, – тоже переходя на крик, продолжил Макс, – Нина уже давала показания. Она не может их изменить и сказать: «Извините, вспомнила – я рядом сидела под коксом. И это я визжала, как подорванная, с этими уродами на заднем сиденье, и это я, совершенно охерев от кокаина, глаза Максу закрыла шутки ради. А он, пока разжимал мои руки, размазал бабу по асфальту».

Макс вдруг отчетливо понял, насколько глубоко зависит от Нины, как много она знает про него и как сложно будет оторваться… Он посмотрел на Лошадь. Он хотел ее. В Лошади он, наконец, увидел спасительную шлюпку для бегства от всей этой компании бывших наркоманов с их тайнами и интригами. Лошадь, глядя на него, словно читала его мысли. Она почувствовала, насколько ему сейчас плохо, и потянулась к нему. Макс обнял Лошадь, прижался, почувствовал себя маленьким мальчиком. И заплакал.

Тихо, без звука.

Слезами.

Большими.

Тяжелыми.

Лошадь гладила его по голове и успокаивала едва слышно, одними губами: «ш-ш-ш-ш-ш-ш». Она не знала, что думать, что предпринимать дальше, и тут в дверь постучали, раздался голос:

– Обслуживание номеров.

Лошадь отпустила голову Макса.

– Я открою, Макс, – сказала уже мягко, с пониманием того, как нужно сейчас быть с ним нежной.

– Хорошо, я в ванную, – быстро вытирая слезы, сказал Макс и ушел в глубь номера.

Лошадь бросила взгляд в зеркало, поправила волосы, улыбнулась самой себе и открыла дверь.

Кто-то ввалился в номер вместе с открывающейся дверью, быстро зажал ей рот рукой, не давая закричать, другой рукой ловко вонзил иглу в шею и впрыснул содержимое шприца. Через секунду Лошадь обмякла и сползла на пол.

Макс ополоснул лицо холодной водой, вытерся и вышел из ванной. На полу валялась Лошадь. Он даже не успел привычно проанализировать ситуацию, как получил слева сзади удар по голове, в ухе образовалась пробка, а тело потеряло равновесие. Падая, Макс успел подумать «омерзительно» и улыбнуться. Улыбнулся он потому, что много раз в фильмах и детективных романах, когда герой неожиданно терял сознание, был ранен или умирал, он почему-то не говорил «бля-я-я-я-я-я!», а выдавал все что угодно – «ой», «прощай» или еще какую-то филологическую ерунду. А ведь именно «бля-я-я-я» должен говорить любой адекватный человек без комплексов псевдонравственности. Взять, к примеру, совсем невинную ситуацию – пропущенный гол в ворота любимой команды или нереализованный пенальти. Что кричат болельщики, тренеры, футболисты и телезрители? Разумеется, что не «плохо». И, падая, Макс успел остановить свое «бля-я-я», заменить его на «омерзительно» и улыбнуться своему чувству юмора и интеллекту, не утраченному даже в такой неконтролируемой ситуации. Когда он упал на пол, чья-то нога омерзительно небрежно придавила его голову к полу, и в шею ему воткнулась игла.