Татьяна Аксенова - Рябины на снегу

• Название: Рябины на снегу
• Автор: Татьяна Аксенова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7949-0378-2

«РЯБИНЫ НА СНЕГУ» – сборник стихотворений современного талантливого поэта. О чём эти стихи, которые похожи скорее на песню души автора? Конечно же, о любви, пусть и земной, но похожей на безбрежный океан. Автор предстаёт пред нами то кошкой со взглядом пантеры, то заботливой матерью двух сыновей, то молящейся на коленях пред иконами женщиной. Но Татьяна Аксёнова пишет не только о себе, о своих чувствах и переживаниях, она постоянно вспоминает поэтов Серебряного Века, посвящая строки Марине Цветаевой, Осипу Мандельштаму, Георгию Иванову.

---

Татьяна Аксёнова Рябины на снегу

О Рильке

– О, мир! Пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка.

М.Ц.

Закатилась звезда его:
И певцом, и во сне…
Я – Марина Цветаева.
Эта мера – по мне.

Что колодец без дна.
Я давно – суеверная,
И подавно – одна

Средь созвездий затеряна.
Ярче прочих горю!..
Райнер, я не уверена,
Что с тобой говорю…

Заклиная звезду твою,
Обнимаю, как думаю.
Только ты – не молчи!

Будь мне добрым советчиком,
Другом – больше! – родным
Братом, мужем невенчанным,
Эхом – долгим, как дым

От пожарища горнего,
Что в чистилище – лют…
Райнер, выпьем отборного,
Ибо там не нальют!..

Я одною из ста его
Поцелую уста.
Я – Марина Цветаева:
Мне остаться – отстать…

Знаю, меркой надгробною
Даже формулу пробную
За Творца не соткать.

Этот мир – он – изнаночный.
В нём – кто мёртвый – живой…
Шлю письмо тебе – с нарочным:
Со своей головой.

10.10.09 г. – 13.10.09 г.

Из цветаевского цикла. Синица

Синицы примёрзли на тропках…
Прикрыв рукавицей лицо,
Бегу я и шибко, и робко
Сквозь жёлтое это кольцо.

Боюсь раздавить ненароком
Лимонные дольки в снегу.
Всё – боком, сама, всё – наскоком,
Вприпрыжку от ветра бегу…

Вприскочку по наледи мразной,
Закрывшись ладонью от слёз,
Бегу я по однообразной
Тропе каблуков и колёс,

Тропе, из подошв состоящей,
Из втоптанной в землю травы.
Сама себе ненастоящей
Кажусь. Нереальной, увы.

Глотаю то жёсткий, то горький
Всё склеивший холод. И вот
То с горки лечу, то на горку,
И нос прикрывая, и рот…

На лютые мчусь я смотрины.
Цветастое платье на мне.
Цветаева птица Марина,
Нахохлившись, ждёт в стороне

И мне улыбается, машет:
«В могиле ещё холодней!»
И я этой правдой вчерашней
Согреюсь на множество дней.

Мы в жизни с ней – те же синицы,
Которым дрожать – не дышать:
На ветку, прозябнув, не взвиться,
За пазуху не убежать…

Из цветаевского цикла

Со мной случилась… жизнь
Мне как Сизифов труд,
Как неподъёмный крест:

Неси его, держись,
Марина иль Татьяна.
Авось, не отберут!
Авось, никто не съест!

И семенят, пыхтя,
С авоськами счастливцы…
Плевков не утереть!

Не отвернусь… Хотя
Паденья не боюсь.
Позволь мне претерпеть

До самого конца,
Создатель мой несчастный!
Со мной случилась жизнь?
Так я её влачу,

Не отвернув лица
От дождика, что часто
В руке моей дрожит,
Стекая по плечу…

От дождика, что льёт
За шиворот – на шею,
И слёзы, и плевки
Смешав в один поток!

Я в этот мой полёт
Как Бог похорошею —
Следы мои легки,
У них один итог…

В руках моих – дрова
И я на них дотлею?
Нет! Брошу в печь, связав.
Пусть греют и горят.

Покроют Покрова
Всё то, о чём жалею,
О чём не говорят…

Со мной случилась жизнь.
Счастливый этот случай
Сумею оправдать
Без треска и тоски.

Взлетаю, опершись
На виноград колючий,
Как лучики – звезда,
Расправив лепестки…

От лица Марины Цветаевой

– Друг! Не ищи меня! Другая мода!

М.Ц

.

Помни: я – это яд.
И ко мне приближаться – смертельно.
Территория надбытия.

Протянутых встречно – нарушил,
Тот за круг заступил, обречённый
Обручником быть,

И – готов! Просто я НЕ
Готова спасти его душу…
Он по кругу пойдёт,
За рукой, подаянья просить.

Подавая ему вдохновения и озаренья,
Звездопада приго́ршни
И низку рябиновых бус,

Я стою у воды на коленях, уткнувшись в коренья,
Пью, хоть нет её горше!
А я всё никак не напьюсь…

О, гордыня моя! Отчего всех смиренней и жальче
В чёрствых робах – поэты?
В безымянных и тесных гробах?

Помни: я – это яд, приближающийся – дальше,
дальше!
Воздух мной напоён, дом пропах.

Что тебе – до меня?
Прокажённой судьбы не отрину.
Я – стихия: Марина,
Разбиваю свой день ото дня

В щепки, в брызги – о рифы.
И стою с рукавами пустыми…
Не зови. Не кричи моё имя!
Распадаются слоги на рифмы…

01.10.09 г.

Из цветаевского цикла

Наспех сброшены листья:
– Возвращайся, живи!..
Не добьётся любви.

Оттого её горечь
Разъедает сердца́,
Оттого её горе,
Точно крест – до конца.

До конца безначальный,
Сверхпровидящий взгляд.
Из Парижа, случайно,
Нет дороги назад.

Нет пути, нет дороги
Сердцу русскому – вспять…
Удаётся немногим.
Ну, а многих – не снять

Ни с крюка, ни с рябины,
Ни с креста – так прильнут!
Словно руки Марины
Обнимают страну…

конец ноября 2003 г

Заговор

Памяти моей бабушки Е.П.

Чаи травяные – деньки ледяные,
Деньки ледяные – уста медвяны́е,
Уста медвяные, да бражные:

Целуют – чаруют,
Воркуют – воруют
Рети́во сердечко. Овражьями,
Степями-болотами,
Костями-ломо́тами
За ними – в огонь, на край света ты!
Да всё – полукружьями,
Дремотами-стужами
За той колдовскою беседою:

«Все тошно́ты, все нудо́ты,
Отвороты-привороты
Отженитесь от раба Божьего Николая…

Не сама я помогаю —
Деву Марию призываю,
Всех святых и двенадцать апостолов…

Восходила Божья Мать на гору Елеонскую,
Спускалась к подножию моря Солёного, рекла:
– Господи Иисусе, о рабе Твоём Николае
Молит Матерь Твоя, ако заступница —

От худого слова, от дурного глаза!
Или наслана другая какая проказа —
Тут вам не ходить,
Белого тела не сушить,
Черво́ной крови́ не мутить,
Жёлтой кости́ не ломать —
В топях-болотах своих погибать!
Заклинаю вас сонмом святых
И двенадцатью апостолами —
Изыдите от чёрного волоса,
От низкого голоса,
От синих очиц,
От худых ключиц,
От отроческих плеч
И ото всего, что ещё можно сберечь —
С черепочка, с животочка,
С хоботочка и с лобочка
Рождённого, крещёного,
Молитвенного раба Божия Николая. —

Ну, должно помочь
В новолунную ночь…»

Чаи травяные – деньки ледяные,
Деньки ледяные – светёлочки лубяные,
Светёлочки лубяные – ой, речи-за́говоры льняные,
Так и льнут к молодецкому сердцу=то.

Источают уста-тко их бражные,
Медвяны́е – хмельные:
Не целуют – чаруют,
Не воркуют – воруют
Ретиво́-то сердечко, отважное…

27–28.09.97 г.

«Травят как снежного барса…»

Травят как снежного барса —
Для форса
И из-за шкуры: мой стих, ни на что не похожий —
Белые полосы с редким рисунком тигриным —
Ревность они возбуждают и чёрную зависть…

Зал застелить этой шкурой,
Чтоб морда лежала
Глаз голубых остекленьем и хищным оскалом
К тем, кто заходит и к тем, кто выходит из зала,
Чтоб о себе восхищённую память оставить…

Как он бежал, этот зверь, заливая снежиную пропасть
Кровью своей, словно пятна гвоздик рассыпая!
Как он сливался с ландшафтом – не ярость, а – робость!
Просто стелился позёмкой и крался по краю…

Как он спасал драгоценную, редкую дикость —
Сердце, что «бухает» в горле и виснет как зуммер!
Как он лежал, задыхаясь?.. И – нате ж, поди-ка —
Не пожалел ни один, ведь живой-то он —
«непредсказуем»…

Травят как снежного барса: «Ату, её, люди!
Фас её, псы! Цельте клювами в очи, сапсаны!»
…И никогда уже больше любви в этом мире не будет —
Шкура, в снежинках когда-то, да мёрзлые сани…

За что покупают – за то продают…

За что покупают – за то продают:
Поэту ни жить, ни уйти не дают.
Евтерпа во мне вызывает протест,
Как осень – окрест…

Но с тем же кошмаром, но с той же нудьбой,
Туманом ли, паром, бульварной ходьбой,
По лужам, по нуждам, по кру́жеву рук —
Всё – замкнутый круг!

К чему приведёт он? К началу конца?..
Как рот ни обмётан, судьба – прорицать.
И некуда деться от ритма, от рифм —
Душа по другому-то не говорит!

И не удаётся без боли в строка́х
Пока сердце бьётся как птица в силках,
Пока ему Словом терзаться дано —
Всё это должно быть запечатлено…

Как рвота – моё неприятье стиха!
Как рот ни обмётан – не время стихать.
Он в горле клокочет, он в пальцах горит,
Ведь Бог по другому-то не говорит.

У старой скорби новое лицо…