Валентин Тумайкин - Веления рока

• Название: Веления рока
• Автор: Валентин Тумайкин
• Жанр: Русское современное

Интригующие сюжетные линии романа, причудливо переплетаясь, повествуют о жизни в далеком донском хуторе в переломные 80-90-е годы XX века. Непростыми путями идут главные герои к своему счастью. Они всячески доказывают свое право на любовь. Но им не удается обрести покой и умиротворение. Финал романа – трагичен. Своеобразная манера повествования с множеством ярких лирических отступлений делает чтение захватывающим. Тонкий юмор и грустный сарказм рисуют картину событий выразительной и реалистичной. Большое по объему произведение читается на одном дыхании. По значимости отображения исторического момента эта книга может стоять в одном ряду с «Тихим Доном» М. Шолохова.

---

Выражать свое негодование она не собиралась, взяла в руки мокрую тряпку и спокойно занялась уборкой в доме. Их жилье состояло из зала, размером не более десяти квадратных метров, маленькой спальни, в которой на стене над кроватью висел бежевый ковер с красными и коричневыми узорами, и кухоньки. В спальне на кровати, застланной васильковым пикейным покрывалом, на фоне ковра белели две пуховые подушки, возложенные одна на другую. У противоположной стены сияли полировкой шифоньер и модный комод с зеркалом. Все окна были завешаны тюлевыми занавесками и шторами. В спальне шторы были дешевые, короткие, а в зале – плюшевые с ламбрекенами, свисающие до самого пола. Их сиреневый цвет контрастировал с зелеными обоями, на которых цвели желтые, безжалостно изуродованные художником ромашки. Среди этого вертикального луга находились сервант с посудой и диван, обитый цветастой тканью. На столе с тонкими ножками, до половины скрываемыми белоснежной скатертью, позировал символ отечественной электроники – черно-белый «Рекорд».

Кухня выглядела еще скромнее: здесь самое почетное место занимала беленая известкой печка, слева от нее стоял обеденный стол, покрытый клеенкой, вокруг него – четыре стула; сбоку на стене висел белый шкаф для посуды. Вот и вся обстановка, если не считать скамейку для ведра с водой, в котором плавал зеленый пластмассовый ковшик.

Настя любила свой дом, она постоянно что-то чистила, терла, трясла половики, делая это непринужденно, как бы между прочим. А когда все радовало глаз, брала в руки книгу. Просто так, без дела она не могла сидеть ни минуты.

После того, как Семен отверг план Насти, оставался только один способ обзавестись углем, а именно: отловить «камазиста». Словом «камазист» было принято называть водителей большегрузных «камазов», а в данном случае оно меняло первоначальный смысл и означало: «Водитель автомобиля, который возит уголь для продажи». Происхождение этого слова можно объяснить тем, что в первое время для перевозки угля использовались именно «камазы», потом сгодились и другие грузовики, но и их водители все равно стали «камазистами». Придумали это выгодное занятие находчивые шоферы, работающие на предприятиях и в организациях, ни профиль которых, ни масштабы деятельности не имели совершенно никакого значения. В начале осени они договаривались с начальством, давали им «на лапу» и в течение нескольких недель или месяцев усердно возили уголь и продавали его всем желающим. Для «гаишников» их бизнес был божьим даром, подарком судьбы, манной небесной, Клондайком: «Хрен ли им не жить, – презрительно посмеивались бедные «камазисты», – мы сутками крутим баранку, а менты имеют побольше нашего». Хотя и сами они были не в убытке.

Настя с Семеном несколько дней подряд просматривали хуторские дороги и вслушивались в каждый звук, напоминающий звук движущегося самосвала. Однако уголь к ним ехать не торопился. Машины были словно невидимки. Говорили, что вчера уголь купили дед Андрей, Жора толстяк, Петька с Манькой. А когда и кто привозил им уголь, было непонятно. Так безрезультатно проходили дни за днями. Для достижения поставленной цели требовалось заполучить неограниченную свободу, поэтому Настя решила отпроситься с работы. Удача, как и беда, всегда приходит внезапно. Утром Настя только оказалась на улице, сразу же увидела бреющий грузовик. Она выбежала на середину дороги и помахала ручкой. Самосвал немедленно прибавил скорость и через десять секунд резко затормозил перед Настей, едва не зацепив ее левым подкрылком.

– Ослеп, что ли! – крикнула Настя.

Из кабины выглянул водитель – кучерявый, чернобровый, с ухмылкой во все лицо, но тут же выражение его лица сменилось и стало удивленно-веселым. У него и мысли не возникло как-то отреагировать на Настину реплику. Оглядев с ног до головы и раздев ее глазами, он залихватски воскликнул:

– Поторгуемся?

Настя, радуясь удаче, поддержала его интонацию:

– А что? Можно.

Он скрипнул сиденьем, открыл дверцу и выпрыгнул, – стройный, в синих джинсах, белых кроссовках, в клетчатой рубашке с расстегнутым воротом и засученными рукавами. Весь с иголочки.

– Начнем! – с хитрой улыбкой предложил он.

– Чего? – спросила Настя.

– Торговаться, чего же еще?

– Начнем.

– У тебя денег много?

– Много.

– Конкретней.

– Не скажу.

– Почему?

– Потому. Может, ты меня ограбить хочешь?

– Оскорбляешь. Такую красоту грех грабить, если только украсть, – это хоть прямо сейчас.

– Даже так? Гляди ж ты, какой смелый! – возмутилась Настя.

Он провел взглядом с ее голых красивых ног до легкой светлой кофточки, через которую отчаянно просвечивалась выпуклая грудь. Настя взглянула в его глаза. Ей показалось странным, что его нахальство не смутило ее, напротив, от этого сделалось даже приятно. И радушное лицо девушки все засветилось. Парень тоже улыбнулся, но не нахально, а по-свойски, как будто они давно знали друг друга. Она ощутила обаяние этого симпатичного парня, которое мгновенно всколыхнуло в ней непонятные чувства.

– А где родители? – спросил он, почему-то решив, что она только остановила его, а разговор нужно будет вести с ее отцом или матерью.

– Зачем они тебе? Без них веселей.

– С тобой, я гляжу, не соскучишься. – Настя повела бровями. – Ты мне глазки не строй, лучше позови маму с папой. И вообще, такую девочку нельзя оставлять одну на улице.

– Это почему же?

– Волки в лес утащат, вот почему. Не боишься?

– Что, я на маленькую похожа?

– А что, уже взрослая?

– Представь себе, да.

– Представил бы, да не могу. Вообще-то, согласен, – снова оценив Настю взглядом, поменял он свое мнение и добавил: – Солнечная девочка!

– Не умничай.

– Я очень серьезно. Ты меня очаровала.

– Очарование штука такая: сегодня ты очарован, завтра разочарован, вот так-то, – усмехнулась Настя.

– Откуда ты это знаешь?

– Опыт имею.

– Даже так?

– Даже эдак.

– За один твой поцелуй плачу сто рублей.

– Мало.

– А сколько надо?

Она засмеялась, глаза заискрились.

– Тысячу.

– У меня столько нет, а то бы я с удовольствием.

– С удовольствием – еще дороже, – опять засмеялась она.

– Давай с тобой познакомимся, будем дружить, – изменив интонацию, предложил кучерявый.

– Об этом говорить не надо, – сказала Настя.

Но сказала это мягко, неуверенно. Она почувствовала, что в ее груди возникло какое-то странное волнение, и показалось, ощутила это с первого мгновения, как только его увидела. Она поняла – ей хочется быть рядом с ним, взглянула на него: «А ведь это так…» И внезапно смутилась, как будто испугалась чего-то. Ей показалось, что он заметил ее смущение и, пытаясь избавить себя от неловкого положения, сказала:

– По-моему, мы заторговались.

Кучерявый действительно заметил ее смущение.

– Почему не надо? – спросил он.

– Потому что я замужем, – ответила Настя.

– Муж – не стена, подвинется, – не восприняв Настин ответ всерьез, произнес он фразу, которую в таких случаях произносят все, – я вечером приеду к тебе.

– Я же тебе сказала: у меня есть муж.

– Так я и поверил. Молодая еще.

– Сам ты молодой… и неопытный. Давай-ка ближе к делу, – сказала она. – Мне надо две тонны орешника и полтонны семечек.

– Так у тебя ж денег нет.

– Все у нас есть! И деньги есть, и мужья есть! – сказала она как бы сама себе.

– Хочешь, я тебе бесплатно продам?

– Ну уж нет. Купить меня хочешь? А ты парень не промах, наверно, не первой мне предлагаешь?

– Нет, тебе первой, ты такая девчонка, нормальная. Ты мне сразу понравилась, я честно говорю. Ты знаешь, я сегодня уголь загрузил плохой, пополам с отсевом, не хочу такой тебе продавать. Давай, лучше завтра привезу орешник, без единой пылинки, покажи только куда выгрузить.

Он взял ее за руку и потянул к дому. Настя покорно пошагала за ним, ощущая тепло его крепкой ладони. – «Что это со мной? – думала она. – Я должна отдернуть руку». Но не было сил сделать это. Она только спросила:

– Куда ты меня ведешь?

– Покажи точное место.

– Вот здесь, – освободив все-таки руку, показала она на лужайку возле сарая с просевшей, похожей на двугорбого верблюда крышей.

– Чего это у вас сарай такой горбатый, – усмехнулся Кучерявый.

– Я и сама горбатая. Не заметил?

– Сейчас проверим, – он неожиданно обнял ее.

– Что ты делаешь? – почти крикнула она, и надавила обеими руками на его грудь. Оттолкнувшись, она одернула юбку и опустила руки. – Совсем сдурел!

– Чего ты губы надула, скажи лучше, как тебя зовут?

– Этого тебе знать не положено.

– Я вечером приеду к тебе. Можно?

– Не вздумай, муж дома будет. Он у меня злой.

– А если его не будет?

– А если ты не приедешь?

– А если ты о соседке соскучишься и к ней в гости пойдешь?

– Мою соседку Митькой зовут, замерзнешь, пока дождешься.