Валерий Белов - В добрый путь! Сборник стихов авторов литературного портала Изба-Читальня

• Название: В добрый путь! Сборник стихов авторов литературного портала Изба-Читальня
• Автор: Валерий Белов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2013
• ISBN: 978-1-927752-15-9

«Изба-Читальня» – на сегодня является одним из лучших русскоязычных литературных сайтов. Это уникальный портал по своим многочисленным сервисам и разнообразным ресурсам. Он филигранно сбалансирован в универсальной связке важнейших элементов сайта для творческих людей: с одной стороны – «текст, картинка, звук, видео», с другой – «автор, оригинальное произведение, читатель, комментарий-рецензия», что очень удобно для пользователей портала.

---

За окнами зима

Почтовый ящик пуст,
скулит зима под дверью
и выстудить спешит
и душу, и жильё.
Моих коснулось чувств
холодное безверье:
меняю за гроши
жемчужное шитьё
мороза на стекле
и инея на крыше
на краткое письмо,
изодранный конверт,
на оттиск на золе,
в котором имя дышит…
Но ты никак не смог
решиться на ответ.
А игры жарких губ
и страстные объятья,
ожог небритых щёк
в не позабытых снах?
Великолепно груб
ты был, срывая платье…
Всё в прошлом, и ещё —
за окнами зима…

Прости

Мне не хватает духа сказать, что разлюбила,
что строки в эту полночь пишу я не тебе,
что говорю другому: «Иди ко мне, мой милый!»…
Прости, что я так подло нарушила обет.

Я вспоминаю наше последнее свиданье:
не ёкнуло сердечко, не загорелся взгляд,
уверенность осталась, что, как на поле брани,
в одну воронку дважды не падает снаряд.

Любила-разлюбила – сердечные секреты:
тебя я отлучаю, другого приручу…
Любви недолговечной знакомые приметы
стекают жёлтым светом по лунному лучу.

И радуется утро тому, что наступило,
что ночь – лихая сводня – ушла в небытие…
Мне не хватает духа сказать, что разлюбила,
что строки в эту полночь писались не тебе…

Снега

Вновь падает на город первый снег,
Снежинками кружа под фонарями.
Незримо Время замедляет бег,
И первым снегом тает под ногами.

Ты далеко… Снега, снега, снега
Тебя завесой от меня скрывают…
А за окном чужие берега,
Чужая речь и жизнь совсем чужая.

В мой дом ворвался вихрем голос твой
Мелодией заигранного диска,
Вновь высекая сквозь тоску и боль
Волшебную божественную искру.

И падает на город первый снег:
Растает скоро, оставляя лужи…
Я в неизвестность совершу побег,
Где никому меня не обнаружить.

Как в раковину прячется моллюск,
Так спрячу я свою больную душу
И, истинных не открывая чувств,
Я твоего покоя не нарушу.

Метёт, метёт за окнами пурга,
Твой след на сердце тихо заметая…
Ты далеко… Снега, снега, снега…
И я – увы, тебе совсем чужая…

Будь счастлива душа

Будь счастлива, Душа!
Знобит на перекрёстке
любви и лет, предсказанном судьбой…
Поминки куража,
засыпанных извёсткой
висков, и песен странных – вразнобой…

И вьюга сеет жуть:
а вдруг она – надолго?
Дрожит в руке заветный карандаш…
Удастся обмануть?
Да что в обмане толку?
И зимний день берёт на абордаж…

Надежды на весну?
Но дни-то всё короче…
И снежное прядётся полотно…
И, отходя ко сну,
я помню, между прочим,
что сроки все закончились давно…

Будь счастлива, Душа!

Был

«Он больше не придёт…», – подумала она
и обернулась к зеркалу проверить,
насколько у неё печален взгляд…
В туманном зеркале увиделась Весна,
и сквозняком распахнутые двери
широким жестом приглашали в сад…

«Он больше не придёт…», – и вышла на крыльцо…
За плечи обнял ветер дерзко-пряный,
весенний луч скользнул по волосам…
И пенье с юга возвратившихся скворцов,
что так легко залечивает раны,
на них волшебный пролило бальзам…

«Он больше не придёт… нет, думать не хочу…
в моих глазах слезы oн не увидит —
свои объятья сад мне растворил…
А oн останется одною из причуд,
исход которой был так очевиден…»

И с грустью повторила слово – «был»…

Владимир Гилеп (Voha)

Второе «Я»

Если стелется жизнь «карамельно», протекая в режиме «покой».
Я тоскую, и тянет бесцельно прогуляться любимой рекой.
Иногда мне охота, хоть тресни, распатронить свой внутренний мир.
Петь и слушать хорошие песни в глубине «нехороших квартир».
И тогда, словно зверь на приманку, от одной разливухи к другой
Ухожу по граниту Фонтанки, не вполне понимая – на кой?
Принимай! Городские задворки – резервация серых котов.
Возле мусорных баков помойки по традиции нету ментов.
Пацаны, отпустите рубаху! Прикурить – прикури, но хамить…
В нашем округе бьют без замаха, я ведь тоже люблю пошутить.
Вот он я! На себя непохожий… от души получив и раздав,
Улыбаюсь разбитою рожей, понимая, что где-то не прав.
Представляя реакцию смутно, одолею закрытую дверь.
И скажу тебе: «Доброе утро! Я не шлялся по бабам, поверь».
Повинюсь и открою причину обаятельной даме червей:
Мой пра-пра – первобытный мужчина был бродягой по сути своей.

4.09.2008 г.

Ничья и ничей

По дорожке страстей шли ничья и ничей
И, сойдясь у ручья под рябинками,
Присушила к себе пара серых очей
Голубые, как небо, с искринками.

Им бы, блеклым, о большем и думать не сметь,
Да в пути повстречались бездонные.
Отвели голубые и стали смотреть
В светло-серые темно-зеленые.

Та гроза оросила слезою глаза.
Счастье таяло льдинкою белою.
Лишь смотрели с надеждою, как в образа,
Голубые в суровые серые.

Пронеслось с той поры много дней и ночей.
Пораспалась дорожка тропинками.
Ох, не сладко пришлось взору серых очей
Без того, голубого с искринками.

Опьяняло свежестью лето быстротечное

Опьяняло свежестью лето быстротечное,
Закружило голову запахами трав.
И от этой нежности, сделавшись беспечною,
Забродила ягодка, ягодою став.
Затянуло заводи желтыми кувшинками,
Ряскою, да тиною – зелена вода.
Яркою картинкою, ягодой рубиновой
На кусту малиновом вызрела беда.
Не доразделенною чьей-то половинкою,
Но и другу милому – милою не став,
На устах постылого запеклась кровинкою.
Побыла и сгинула, всю себя отдав.
В небе закурлыкают клинья журавлиные.
Тянет в даль нелегкая – им ли привыкать.
Жизнь располовинена, как судьба Маринина.
Низко дали синие, да не докричать.

30 секунд

Вере, Надежде и Любви…

За какие-то 30 секунд приключилось.
Что-то важное вдруг поломалось во мне,
И привычная жизнь не спеша, покатилась
Из обычного русла куда-то во вне.

А потом я твой голос прерывистый слышал.
Кто-то взял разрывающий ночь телефон.
И бесцветный ответ: – Мы работаем. Дышит.
Результаты работ Вам объявят потом.

Не сложилось, как надо, собраться в дорогу.
Мой единственный груз – невесомая грусть.
Знать, в чем мать родила, появлюсь перед Богом
В тех чертогах, откуда навряд ли вернусь.

Зябко мне в белокаменных этих палатах.
Толи явь, толи сон и откуда мне знать,
Что здесь делают ангелы в синих халатах,
Неужели меня прилетели спасать?

Стыло как-то, но я не от этого трушу.
Все диагнозы – просто обычный прогноз.
Дорогие лекарства не вылечат душу,
Не смотря на число потребляемых доз.

Мне одеждой от холода станет надежда.
Пусть слетается, чувствуя пир, вороньё.
Я на 30 секунд задержусь где-то между,
Понимая, что дальше уже не моё.

Но секунд этих нескольких будет довольно,
Чтобы полусознаньем увидеть тебя.
И сердечная мышца, согретая болью
Бескорыстной любви, отзовется любя.

В резервациях питерских реанимаций
Ты меня отыскала, минуя запрет.
И в пленительном мареве галлюцинаций
Я расслышал твоё однозначное – Нет!

Пусть друзья и врачи удивляются после.
Я бы мог им сказать, да боюсь, не поймут,
Что все эти часы ты была где-то возле,
Продлевая те самые 30 секунд.

– Ты живучий мужик, а скорее – везучий! —
Просветил пожилой балагур-Айболит.
– Толи мы разминули тебя с неминучей,
Толи это удача тобой дорожит.

А ведь прав эскулап, повидавший немало.
Кто бы против, а я – положительно за!
Ну, конечно, она надо мною витала.
У удачи моей – голубые глаза.

1.09.2007 г.

Мой родной СССР

Туман над городом укрыл действительность,
Окутал холодом, убавил видимость,
По «Маяковского» гуляет дождичком.
Асфальт полосками, как будто ножичком.
Идем по улице веселой шоблою.
Прохожий щурится на пиво с воблою.
Палитра серая, погода Невская,
Но шаг уверенный, улыбка – дерзкая.
Здесь в нашем скверике, напротив булочной,
Почти Америка, конторы уличной.
Сегодня пить не грех портвейн «Иверия».
Стакан один на всех. Гуляй империя!
Бухло под лавочкой и смех раскатами.
Года, для справочки, – восьмидесятые.
Шумит авральное мероприятие.
Все по нормальному. В ходу понятия.
Гудим культурно мы, порядки строгие.
Окурки в урну и – своих не трогаем.
И даже бабушки не возмущаются,
Ну, вот, и ладушки – братва общается.
Стакан одним глотком – закуска хлебушком.
Тебе, Санек, облом – конфеты девушкам!
Хоть время, в общем-то, не подходящее,
Гуляет общество по-настоящему!
Толкнул «джинсу» Витек, гребет со «стохами»,
А кто погнал в ларек? Андрюха с Вохою.
Толпа с бидонами, за пивом – очередь.
Ищи знакомого – живем не в Сочи, ведь.
Здесь схема штатная – своих уважили.
Народ понятливый – врагов не нажили.
Стоят за столиком, ругаясь матерно,
Два алкоголика – два члена Партии.
Один за Брежнева, другой за Берия.
Расклады прежние – ЭСЭСЭСЭР и я!
Гульба по поводу, вполне банальному:
Сегодня проводы – на завтра в Армию.
Поет про Иволгу гитара чувственно.
Вот, только девочки сегодня грустные.
Подать ликер для дам – задача минимум,
Неинтересно нам бухать без стимула.
От Вас любой каприз – нам это семечки.
Прошу на танец, мисс! Гуляем, девочки!
Гудят домашние, папаня хмурится.
Сносило башню нам – двоилась улица.
А чтоб прямым ходить – нельзя сутулиться.
Неважно сколько жить – главней, не скурвиться!
Одним газета «Труд» – дорога вольная.
Бродяг по жизни ждут дома казенные.
Да, неизвестно как, оно аукнется –
Кого затащит в круг судьба-заступница.
Валера с Жориком – ребята грозные.
Дела начнут мутить вполне серьезные.
Витюня высосав мандат от партии,
Завяжет с джинсами к едрени матери.
Сереге с Гариком еще неведомо…
Совсем не все придут домой с победою.
Свой долг исполнили, как полагается.
Мы вас запомнили – вам не в чем каяться.
А пальцы струны рвут – Серега лыбится.
Не суждено нам, брат, с тобой увидеться.
Ну, а покуда мы еще единые,
Еще жива страна непобедимая.
Пока шумит в ночи шальная братия,
Народ спокойно спит… и демократ… и-я…

12.03.2007 г.

Размах крыльев или Гляди высоко…