Петр Александров - Дело Нотовича

• Название: Дело Нотовича
• Автор: Петр Александров
• Жанр: Юриспруденция

«В 1888 году в газете «Новости» была напечатана статья «О чем говорить». Вслед за ней появилась еще серия статей, в которых вскрывались злоупотребления в деятельности Петербургско-Тульского банка. В этих статьях деятельность банка сравнивалась с деятельностью Симбирско-Саратовского банка, дело о котором в свое время рассматривалось в уголовном порядке и главные «деятели» которого оказались на скамье подсудимых…»

---

Если обличение зла, обнаружение явлений противозаконных или просто вредных для общественности имеет право быть отражено в печати, если оно является одним из необходимейших и наиболее сильно действующих средств общественной дезинфекции, то ему должен быть дан соответственный простор, должны быть приняты в расчет и неизбежность ошибок, и некоторая неполнота доказательства истинности напечатанного оглашения. Так и понимает это наша, еще молодая в делах печати, судебная практика. Перед вами приговор высшего суда по делу о Куликове.

Куликов судился по 1039 статье Уложения, но содержание приговора может одинаково относиться и к делам о клевете. В этом приговоре мы видим, что Куликов судился за то, что относительно управы, где он, кстати сказать, и служил, он напечатал заявление, в котором, между прочим, называл служебные действия членов управы относительно хранения и распоряжения деньгами систематическим хищением земских денег, то есть прямо обвинял их в уголовном преступлении тяжкого свойства! Сенат нашел выражение неуместным, но указал, что «оно еще не служит для применения к Куликову 1039 статьи Уложения, так как такая характеристика не содержит в себе прямого указания на совершение членами управы каких-либо преступных действий, а может быть относимо к бес порядочному и невыгодному для земства ведению земских дел». Такой взгляд и прием совершенно противоположны тому, каким пользуются обвинители по настоящему делу. Сенат продолжает: «документальные данные в пользу Куликова, содержащиеся в подробном его показании при предварительном следствии, а равно приложенные к делу выдержки из журналов земских собраний и удостоверения старшин содержат в себе некоторое подтверждение указаний обвиняемого на непроизводительность трат земских денег и на известные неправильности в их расходовании». На этом, основании Сенат оправдал Куликова. Следовательно, оказалось достаточным не всецелое, не полное, а лишь некоторое подтверждение данных из всего обличения, напечатанного Куликовым, чтобы признать действия его не подлежащими наказанию.

Вот тот прием, который может и должен быть, по всей справедливости, применяем вообще к делам о печати, когда дело идет об обнаружении и обличении существующего общественного зла. Мера требований по отношению к истинности и доказанности напечатанного в обличительной статье по справедливости должна степениться в приложении к отдельным случаям, Наиболее строгими должны быть такие требования, когда дело идет об оглашении какого-либо действия из домашней жизни частного лица. Частная жизнь по большей части не имеет никакого общественного интереса; оглашение ее может служить только удовлетворением праздного любопытства. Строгие требования справедливо прилагать, когда дело идет о лице должности, общественном деятеле, деятельность которого не публична, который не может охранять свою честь и достоинство гласностью своих действий и которому может быть нанесен несправедливым оглашением личный непоправимый вред прежде, чем он будет в состоянии оправдаться посредством процесса о клевете против своего неосторожного или злонамеренного обличителя. Строже можно относиться, когда дело идет об оглашении какого-нибудь отдельного, несложного действия, обстоятельства, эпизодического явления, которое удобно может быть проверено и исследовано средствами самого обличителя, неосторожность и легкомыслие которого в таком случае не извинительны.

Совсем не то, когда дело идет об оглашении ненормальных и неправильных, сомнительных и подозрительных действий целого сложного установления, каким является крупное акционерное предприятие. Здесь – и значительность общественного интереса, и трудность исследования и разведывания злоупотребления. Для постороннего лица, публициста, здесь мало доступная область. Требовать безусловной справедливости и полной доказанности всего того, что в виде слухов, случайных сведений доходит до периодического издания через его сотрудников, корреспондентов, репортеров и случайных добровольцев, значит оставить публицистическому обличению невозможные условия. А между тем акционерные предприятия имеют огромную важность в нашей экономической, промышленной жизни. Общество заинтересовано в том, чтобы операции этих капиталистических, промышленных предприятий совершались правильно, хозяйственно и законно, чтобы злоупотребления, которые туда вкрадываются, открывались и обличались своевременно, потому что от этих злоупотреблений страдают не только хозяева предприятий, каковы акционеры, но и другие лица, вступающие в отношения с компанией, например, облигационеры в ипотечном учреждении, вкладчики и т. п.

Опыт нескольких лет показал уже, что в большей части акционерных предприятий, – вопреки мысли и намерению закона, рассчитывающего на ассоциацию мелких капиталистов в акционерных предприятиях, с определенным ограниченным количеством голосов, – являются заправилами один, два крупных капиталиста, около которых составляется компактная партия, или же подобранная, с собственными излюбленными, им преданными комитетами и агентами. Одни из мелких акционеров прилипают инертно к этой компактной массе; другие, разрозненные, не имеющие средств сплотиться, органа, чтобы высказаться и сговориться, а то и просто по лени и добродушному доверию, мало посещающие общие собрания, а если и посещающие, то мало в них понимающие, остаются без всякого руководства, без указания, без средств самостоятельно следить за действиями компанейского учреждения, судить и проверять правильность операции. Миллионы народных сбережений, вложенных в предприятие или связанных с ним, сбережений небогатого люда, остаются на воле и распоряжении заправил, иногда недобросовестных, иногда склонных к риску и азарту. Должна ли печать, следящая за текущими явлениями современной жизни, остаться безмолвной ввиду подозреваемой опасности, предусматриваемых нежелательных последствий? А как вовремя предусмотреть и предупредить о таких последствиях? Какие к этому законные и широкие пути? Акционерные предприятия обязаны к известной степени гласности: через издание отчетов, балансов, ответов на запросы акционеров; но в балансах и отчетах и специалисты по бухгалтерии не всегда в состоянии различить ловко замаскированную истину; запросы и возражения акционеров заглушаются партией господствующего в предприятии лица. Цифры балансов, верные арифметически и скрывающие весьма неверные приемы и действия правителей предприятия, остаются языком непонятным и недоступным для непосвященных. Потребуйте теперь от публициста, который задался полезной мыслью – раскрыть перед публикой некрасивые действия такого учреждения, который, по дошедшим до него слухам, по некоторым неясностям в отчетах и балансах, заподозрил опасные злоупотребления, рискованные операции – попробуйте потребовать от него точной доказанности и свободных от всякой ошибки его писаний и оглашений! Он должен отказаться от своего намерения, от выполнения своих полезных и честных побуждений. Обширны ли его средства знать истину? Внутренних распорядков ему не покажут, объяснений ему не дадут, дел перед ним не откроют. Не открыли их перед Нотовичем и тогда, когда он, привлеченный уже по обвинению в клевете, просил, в видах разъяснения истины, открыть ему некоторые из них, прямо указанные им и свидетелями дела. И после этого хотят требовать безошибочности и строгой доказанности малейших подробностей оглашения, его строгого соответствия с действительностью!..

На вашей памяти, господа, и нередко при вашем участии прошла масса банковских процессов. Вы знаете, как они долго продолжались, какого напряжения сил они требовали, и если после продолжительного, тщательного и основательного следствия, на основании данных, проверенных официальным путем и, по-видимому, несомненных, составлялись по таким делам обвинительные акты, то и в этих актах не раз обнаруживались и неточности, и недоказанности, и ошибочности, и неверное освещение фактов. И не будь на обвинительном акте казенного клейма, марки должностного, официального характера, то, само собою разумеется, такой обвинительный акт, появившись в печати в виде частной статьи, дал бы удобный материал для обвинения в клевете, потому что, помимо фактов истинных и доказанных, в нем нашлись бы и факты ложные, недоказанные, излишества и преувеличения. Поэтому, повторяю, для определения наличности клеветы необходимо сообразовать требования общественных интересов и необходимость обличения существующего зла, отрицательных явлений текущей жизни, с тою степенью доказанности и безошибочности сообщений, какой может удовлетворить партикулярный автор статьи периодического издания. Нельзя оставлять без внимания и то, от кого исходят статьи. Ведь если бы ту статью, которую теперь вменяют нам в вину, писал член правления, ревизионной или оценочной комиссии С.-Петербургско-Тульского банка, имевший возможность изучить и знать по своим условиям положение дел банка, тогда справедливо было бы требовать со всею строгостью той достоверности и доказанности, которая недостижима по тому же предмету для частного, постороннего лица. Но ведь Градовский или Нотович были не свои люди в С.-Петербургско-Тульском банке; они могли получать только отрывочные сведения, проверять их только в меру своих небольших средств разъяснениями и расследованиями, и если они, тем не менее, значительную часть сообщенных ими сведений доказали, то едва ли возможно обвинение в клевете.