Лев Толстой - О душе и жизни ее вне известной и понятной нам жизни

• Название: О душе и жизни ее вне известной и понятной нам жизни
• Автор: Лев Толстой
• Жанр: Русская классическая проза

«…Только тем увлечением при открытиях частных законов в соединении с жаром полемики с противоположными учениями и, к сожалению, упадком в обществе философского мышления, можно объяснить себе странное заблуждение новых людей, полагающих, что, показав, с одной стороны, подчиненность общим законам неорганического мира всего живого, а с другой стороны, открыв развитие законов живого мира, (новые люди предположили, что) они решают философский вопрос, или, если не решают его, то делают его излишним и показывают невозможность, в которой находится философия, отвечать на поставленные ею с начала веков вопросы о том, что есть жизнь, что есть смерть…»

---

Лев Николаевич Толстой (O душе и жизни ее вне известной и понятной нам жизни.)

Рассматривая мир с самой простой, матерьялистической точки зрения, я вижу бесконечное разнообразие[1]. В этом разнообразии – равно величайший мудрец и первобытнейшее дитя – мы видим резкую грань между всеми разнообразнейшими явлениями: живое н неживое, (органическое и неоганическое). (Я могу по недостатку наблюдения принять куклу за живое и живое за мертвое, но стоит вникнуть, поправить ошибку, и ошибки быть не может. Во всем не живом я знаю и отыскиваю законы, которым подлежит все не живое. Для первобытного человека такой закон есть тяжесть, влияние чувства; для ученого – есть неистребимость материи, закон сохранения силы. – Во всем живом я вижу те же законы; первобытный человек с трудом узнает их в живом и наука показывает и доказывает, что она нашла (и если не нашла, то находится на пути нахождения) действия[2] тех же законов и во всем живом (органич[еская] химия, физиология). Но допустив (это огромное допущение), что наука нашла все то, чего она ищет, т. е. доказательства, основанный на строжайших опытах, того, что все живое подчиняется общим законам неживого мира, что организм есть только результат сложного воздействия друг на друга этих сил, – сила или явление самого организма, – т. е. [что] явление или сила объединения всех этих воздействий сил останется всегда резким отличием живого и неживого, (орг[анического] и неорг[анического]). Мало того, как бы полно не было доказано, что всякое проявление жизни есть результат воздействия общи[х] для всего неживого законов, для самых опытов, долженствующи[х] доказать это, мы должны употреблять такие приемы, которые предполагают в нас ясное подразделение между живым и не живым. Подвергая лягушку прикосновению раскаленной проволоки, мы будем наблюдать влияние, которое произведет это прикосновение на одну только лягушку, а не на стол, на котором она сидит. Поливая кислотой стебель растения, мы не будем наблюдать изменений происшедших при этом в земле, окружающей корень но самый корень и тончайшие его волокна. И натуралист, и первобытное дитя одинаково несомненно знают, что прилипшая земля не есть часть растения, а тончайшее волокно корня есть часть его, – одинаково знают не только явление объединения[3], но и предел его (не предел между единицами живых существ, в котором можно ошибиться, но предел между живым и не живым). Так что для величайшего ученого естественника 30 столетия и для негра подразделение мира на не живое и живое, объединенное, всегда останется одинаково, так как оно дано и предшествует всякому опыту и изучению.)

Грань эта по мере изучения и наблюдения для различных людей может находиться в различных местах. Дикий примет куклу за живое существо, а дрожжи за мертвое; но грань эта существует, и без нее немыслимо какое-нибудь[4] знание[5].

Знание есть предсказание – т. е. отыскивание общих законов, которым подчинено все существующее. Величайший ученый и дикий, хотя в разной степени, в продолжение жизни познают эти законы и совершенно одинаково познают их в двух различных сферах[6] существующего, никогда не смешивая одно с другим: в живом и не живом, в органическом и неорганическом мире. Это деление всегда одинаково присуще человеку – на низшей ступени знания (для дикого), сколько и на высшей (для ученого). Без этого деления нельзя мыслить.

Между прочим в известных людях [и] собраниях людей мы часто видим желание вырваться из этого неизбежного закона раздвоения всего существующего. Мы видели и видим людей, ложно и произвольно предполагающих жизнь, одушевляющих мертвую природу – (грозу, бурю, море), старающихся подчинить мертвое законам живого, и наоборот, видим людей, старающихся подчинить живое закону мертвого[7]

В положении первых находятся дикие народы, (приходящие постоянно в столкновение с мертвыми силами и вследствие того) для единства понимания придавшие жизнь морю, грозе, идолам; и в положении вторых находятся ученые натуралисты нашего времени, для единства понимания отрицающие на живое и мертвое и старающиеся объяснить все живое из законов мертвого.

Различие между ученым и диким состоит (только) в том, что дикий, зная законы мира живого, но не зная (общих) законов мира неживого, предполагает, что во всех явлениях мира проявляются силы живых существ. Ученый же[8], зная законы мира неживого и не зная или не желая знать законы мира живого, предполагает, что всякое явление мира живого есть только последствие общих законов неживого, (что (точнее сказать) каждое живое существо есть только результат воздействия законов неживого на это объединенное существо; но явление объединения будет для него так же, как и для дикого, несомненное данное, ничем не объяснимое.)

Я очень хорошо знаю, что новая школа мыслителей[9] не признает за собой этого недостатка.

Они скажут: мы признаем вполне различия органического и неорганического мира; но мы видим, что в мире органическом действуют без малейшего изменения все те же законы, которые действуют в мире неорганическом, и потому не видим причины, почему мы должны приписывать значение необъяснимому разумно понятию жизни. Если что и остается неясным в самом понятии организма, то мы, с одной стороны (убежденны[е] в тех быстрых шагах, которые делают наук[и] для объяснения единств[а] этих явлений), надеемся, что все неясное скоро будет объяснено; с другой стороны. допуская деление на неорганическое и органическое, мы отыскиваем законы развития организмов, происхождения их и пр., и надеемся и на этом пути привести все к единству[10].

Ответ этот чрезвычайно силен вообще и в особенности для тех, которые вкусили соблазнительн(ой) прелести изучения естественных в наук, в кот[орых] так точно, ясно и неотразимо, опытами и наблюдениями доказывается общность и несомненность приложения открытых законов для всего существующего. —

Допущение подразделения мира на органический и неорганический сделанное только как бы временно, для целей науки, кажется столь естественным и незначительным, что большинство, допуская это деление, и не замечает, что это допущение разрушает[11] самые основы всякого мышления.

Для меня иностранное слово: органическое и неорганическое имеет важное значение. Я наблюдал, что везде, где в ход рассуждения является течь, где ход рассуждения приводит к противуречию, где необходимо эскамотировать мысль, вводится иностранное слово. И таково слово: органическое.

Для человека, ясно имеющего перед собой существенные вопросы всякого познания, при первом упоминании об организме нельзя уже идти дальше[12] для философских целей, до тех пор пока не будет дано ясное определение органич(еского) и неорг[анического].

Какие бы ни были открыты законы, управляющие миром неорга[ническим] и миром орг[аническим], для мыслителя они не представляют никакого значения, пока не определено различие, ибо в нем весь вопросы.

Законы эти могут быть полезны для целей частной науки – физики, химии, ботаники, зоологии, но для философии они не могут иметь значения, потому что сущность философского вопроса[13] одна: что́ есть жизнь, что́ есть смерть? (только названа другими словами.) Мне же хотят ответить на этот вопрос, допустив деление на живое и мертвое, как данное.

Весьма вероятно, что законы, по которым видоизменяется все неживое и все живое, совершенно верно определены теориями новейших исследователей; но даже если бы эти законы были несомненно доказаны, если бы наука шла 100 веков по этому направлен(ию), вопрос о том, что составляет различие между живым и неживым, остался бы не разрешенным[14]. Ибо он не составляет цели исследования, а принять, как данное. Наука, достигнув всего предстоящего ей на ее пути, придет все-таки к тому положению, что мир есть соединение явлений неживых, законы коих нам известны[15], но, что в ряду этих явлений есть явления органические, различие которых, несмотря на то, что они во всем подчинены неорганич[еским] законам, все-таки нам неизвестны.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Зачеркнуто: Я существую. Существование мое слагается из меня и бесконечного разнообразия познанного и познаваемого мира

2

В подлиннике: действий

3

В подлиннике: объядения

4

Зачеркнуто: отношен[ие] к миру